Дальше у меня был сон и про него хочется рассказать отдельно. Обычно, когда я засыпал, я видел какие-нибудь сны и пусть под утро я их уже не помнил, но я точно знал, что они были. И даже в те моменты, когда я не видел снов я точно знал, что я спал. Но так было всегда, но не сейчас. Закрыв глаза от усталости и понимая, что я дико хочу спать, я через секунду их открыл, уже чувствуя, что организм восстановил потраченные силы, словно я неплохо отоспался. Вот только для меня пролетело одно мгновение, и я не был уверен, что я спал, хотя появившееся в окне солнце говорило об обратном.

— Вот это номер, — не сдержав удивления сказал я вслух, а ответом мне была тишина.

Осмотревшись по сторонам я никого не увидел и быстро спустившись с печи отправился на улицу. Выйдя из дома, я увидел, что солнце уже высоко, а значит мои новоиспечённые родственники уже во всю заняты работой. На меня пока никто не наседал, и я мог расслабиться, но злоупотреблять этим я не хотел. Но вечно пользоваться такими послаблениями я точно не смогу, а поэтому лучше начинать втягиваться и набирать форму, которая мне точно пригодиться.

— Семён, как спалось? — спросила словно из неоткуда появившаяся мать.

— Всё хорошо. А где Вася с Евдокией?

— Уже в поле с малышнёй. Они с самого утра пока ты спал, сбегали за твоими братьями и сестрой и к обеду должны быть здесь. Может хоть с них кого узнаешь, — с надеждой в голосе сказала Валентина.

— Тогда я пойду в поле.

— Может сначала позавтракаешь?

— Думаю тут и до обеда уже не так и далеко поэтому поем вместе со всеми, — сказал я и уже известной мне дорогой отправился через всю деревню в поле.

Дорога и все ближайшее пространство вокруг домов было безлюдным, но в любую секунду это могло измениться так как за каждым домом я слышал детский смех и голоса. Я был не против пообщаться с детьми, но сейчас я хотел хоть немного побыть в одиночестве и подумать о обо всём. Мысли кружились в моей голове, а я не спеша шёл к полю и незаметно вышел га окраину, где и увидел Васю и кружащую вокруг него малышню. Малышня, увидев меня тут же рванула в мою сторону и уже через десяток секунд они были рядом со мной. Два брата тут же вцепились в мои ноги и крепко к ним прижались.

— Братик мы так рады, что ты снова ходишь, — начиная похныкивать заговорил мальчик, держащий мою правую ногу.

— Ты же нас помнишь Сёма? — в ответ ему слезливым голосом, заговорил мальчик, держащий мою левую ногу.

— Пока что нет, но я обязательно вас скоро вспомню, — соврал я, не моргнув взглядом и начал теребить головы двух мальчишек.

— Ты не врёшь?

— Конечно нет, а теперь пошли помогать Васе, а то сейчас он с сестрёнкой работает за всех.

Дети тут же отцепились от меня и побежали помогать старшему брату, за ними последовал и я. Быстро справившись с этой работой мы отправились обратно к дому, где как оказалась нас ждал огород, в котором нам так же предстояло поработать. Мне быстро нашли грядку, и я начал полоть, полол я первый раз в своей жизни и примерно понимал, как это делать, но как оказалось, понимал я не совсем правильно. Я отрывал вершки и уже был уверен, что скоро справлюсь с порученной работой. Но Евдокия, заметив, что я пропалываю неправильно тут же мне объяснила, как нужно выпалывать сорняки и мне пришлось начинать сначала. Если поначалу мне казалось, что такая работа не требует много усилий, то проработав совсем немного я почувствовал мало того усталость, так и скуку, которая навевала подобная работа. Но достаточно устать я не успел, так как Василий нас погнал всех обедать. И за столом я смог задать интересовавшие меня вопросы.

— Вася ты будешь дальше учиться?

— Не знаю, — неуверенно сказал брат, — я люблю землю и не уверен, что хотел бы заниматься чем-нибудь ещё.

— Так в чём же дело? Я просто уверен, что существуют курсы или что-то подобное, где могут обучить тому как лучше всего управлять землёй. Ты сам должен понимать, что сидя на месте ничему не научишься, а так ты можешь получить нужные знания, и потом применяя их ты сможешь сделать всё что угодно.

— У меня такое чувство, что и ты теперь решил меня уговаривать, — сказал Василий и на секунду замявшись продолжил говорить, — постой, а ты может сам куда хочешь поступить?

— Откуда мне знать, я же ничего не помню и сейчас у меня нет никаких предпочтений.

— Значит ты хочешь учиться, — улыбнувшись сказал Василий, — хорошо я постараюсь тебя подтянуть в учёбе, а ты потом сделаешь сам выбор хочешь учиться дальше или нет.

Василий сказал вслух, то что я уже обдумывал с самого утра и теперь у меня был способ двинуться дальше и при этом я смогу избежать ненужного внимания.

— Спасибо брат, я уверен, что в любом случае знания, которыми я когда-то владел мне придётся рано или поздно восстанавливать и лучше этим заняться раньше, не откладывая всё в дальний ящик.

— Семён, ты меня удивляешь. Раньше я не замечал за тобой сильной тяги к учёбе, да и говорил ты совершенно по-другому.

— Могу тебе помочь измениться, но для этого тебе придётся упасть с лошади. Как думаешь, хочешь ли ты такой способ попробовать?

— Шутник, тогда вечером и займёмся.

Вот после того разговора для меня по сути началась новая жизнь. Тело у меня ещё было ослабленным, но хорошее питание и постепенно возрастающие нагрузки благотворно сказывались на моём организме. Я не только креп, но и приобретал силу, которой у меня никогда не было. Своим восстановлением я занимался днём, а уже как стемнело за меня брался Василий и мы вместе занимались. Вася учил меня всему что знал сам и по меркам человека, жившего в двадцать первом веке эти знания, были сущей мелочью, но этого я показать не мог. Василий учил меня алфавиту и числам, потом письму и числовым выражениям. Я всё это прекрасно знал, но мне приходилось подыгрывать старшему брату и показывать, как я стараюсь усвоить даваемые мне знания. Моё обучение растянулось почти на два месяца, и как раз к положенному сроку я был готов. Василию меня учить было больше нечему, да и мне эта игра уже поднадоела, как в принципе поднадоело и всё вокруг. Если в первые дни я можно сказать был в шоковом состоянии и всё происходящее вокруг себя считал нормой. То спустя неделю я уже сильно скучал по своей прошлой жизни и комфорту, который в ней присутствовал. Я не был неженкой, но комфорта мне с каждым днём не хватало всё больше и больше, а кроме этого я привык к разнообразию в еде и как можно понять сейчас его у меня не было.

В общем как только я освоился я начал замечать за собой, что очень хочу вернуться обратно. Вот только чтобы это сделать мне нужно было прожить в этом времени почти двадцать лет, а чтобы это сделать я не мог остаться сидеть на месте, тем более об этом времени я кое-что знал. В моей голове за эти месяцы родились наброски плана, и я был готов приступить к его реализации, а для этого мне нужно было выбраться из деревни.

— И так я вижу сын ты для себя уже всё решил, ты действительно хочешь пойти учиться. Я понимаю эту тягу в Васе и Евдокии, но ты же до сих пор ничего не помнишь.

— Может так получится, что я так до конца своей жизни ничего и не вспомню и что мне тогда всю жизнь здесь сидеть и себя жалеть. Нужно идти дальше и к чему-то я рано или поздно приду.

— Благословляю тебя мой сын во всех твоих свершениях, я рад, что ты так думаешь и я надеюсь у тебя всё получиться. Кстати, куда ты хочешь поступить, — спросил отец, которого моя судьба по-видимому, заботила больше всех, так как я не слышал чтобы с подобными разговорами он подходил к брату или сестре.

— Думаю поступить в машиностроительный техникум или что-то подобное.

Услышав мои слова у отца округлились глаза, но удивление быстро прошло и выражение лица у него стало прежнем.

— И куда думаешь ехать?

— Может в Москву, — чётко сказал я и в моей интонации сложно было найти неуверенность.

Пусть сейчас и старался казаться уверенным в произносимых мною словах, но сам я в них не был уверен. Ещё было слишком много подводных камней о которых я точно ничего не знаю, но выбор у меня всё равно был небольшой.