— Так трубка холодная… — с лёгкостью соврал я.

— Не вертись, я скоро уже закончу.

Это скоро не очень быстро и закончилось, так как после осмотра меня начли скорее всего даже допрашивать, но я как истинный партизан стоял на своём и всё твердил, что ничего не помню. В итоге лекарю наскучило вести со мной однообразный диалог, и он в конце концов оставил меня в покое, что нельзя было сказать про моих так называемых родителей. Покончив со мной, он взялся за них всячески пытаясь их убедить, что меня нужно свозить в город к доктору. Но отец видно также был умелым партизаном и никак не хотел сдавать свои позиции, и стоял на своём что свозят меня в город не раньше осени. В итоге лекарь, проклиная всех и плюя в разные стороны ушёл так и не добившись своего. А я всё также остался в окружении своих родственников.

— Семён есть хочешь? — спросил отец, поглядывая на меня.

А у меня в это время урчал живот и требовал чего-нибудь перекусить. И требовал он это настолько настойчиво, что все окружающие слышали его призывы.

— Можно было бы, — сказал я и уже вытянув руку хотел сорвать яблоко, но вместо этого получил по руке от Григория.

— Сперва нормально поешь, а потом уже к кислоте этой тянись. Мать быстро сделай стол.

Женщина тут же спохватившись убежала к дому, а я всё также остался сидеть на лавке.

— Сёма, а как это ничего не помнить? — спросила девушка, которую звали Евдокия.

— Не очень, словно находишься с чужими людьми в чужом доме. Так себе ощущения, никому бы не посоветовал в такую ситуацию попасть.

— А знаешь Сёма, ты сейчас говоришь совсем по-другому, как будто бы ты совсем другой человек, — как бы невзначай сказала девушка и по сути попала в самую точку.

— А как бы ты себя вела и разговаривала, если бы сама себя не знала? Я вот вообще ничего не знаю, я даже не знаю места, где мы живём, — сделал я раздражённый голос, чтобы дать понять. Что мне не сильно приятен такой разговор.

— Сёма, так в чём дело.Ты спрашивай, а мы тебе всё расскажем, — заулыбавшись сказала Евдокия.

— А не устанете от моих вопросов? — в свою очередь, улыбнувшись спросил я.

— Вопросами займётесь позже, а сейчас пошли есть, я из-за вас потом холодное есть не хочу. И вообще дайте Семёну собраться с мыслями, а то все на него насели. Сами подумайте каково ему сейчас.

Григория тут же все послушали и замолчав, смирно пошли к дому. Точно также поступил и я, но молчал я не из-за того, что мне нечего было сказать, наоборот Григорий оказался прав и мне было сейчас над чем подумать. Вот с такими мыслями я и оказался за столом и всё время, что я ел, я думал о том, как мне прожить предстоящие двадцать лет. Я уже знал, что нахожусь в тридцатых годах двадцатого века и в принципе я не сказать, что хорошо, но довольно сносно знал, что происходило в эти годы. Вот только я и знал, что буквально через десять лет начнётся война в, которую будут ввязаны сильные мира сего и выжить в таких обстоятельствах будет проблематично. Не знай я всего того, через что мне придется пройти я был бы куда спокойней.

— Почему мне так не повезло, нормальные попаданцы попадают в какие-нибудь магические и фантастические миры и получают суперспособности, здесь же у меня точно ничего нет. Я в этом просто уверен, — шёпотом сказал я, стараясь при этом, чтобы меня никто не услышал.

— Что ты говоришь сын? — спросил Григорий.

— Говорю всем приятного аппетита, — сказал я и снова погрузился не в очень веселые мысли, не слыша произносимых слов в ответ.

Сейчас я думал о коллективизации, и чистках тридцать седьмого года, а кроме этого будут ещё пять лет ожесточённой войны, которые сильно обескровят не только огромную страну, но и население стран, которые успеют в ней поучаствовать. Да и после войны будет хватать неприятностей, и это если вкратце. Более детально придётся думать уже в ближайшем будущем, а пока нужно разжиться информацией и делать это придётся очень аккуратно.

А пока я ел вполне вкусную кашу и наслаждался тишиной, которая в скором времени всё равно исчезнет. Люди, сидящие рядом со мной, выглядели вполне нормально и было заметно, что они рады, что их сын очнулся. Вот только рядом с ними сидел совершенно чужой человек и мне было неизвестно, как они себя поведут, если узнают об этом. В общем мне ничего не остаётся, как притворяться человеком, которым я не являюсь, а заодно и накапливать по крупицам информацию. Планы у меня как таковые отсутствовали, но для начала я знал, что мне нужно делать.

— Сынок, может как покушаем, сходишь со своим братом и сестрой в поле. Ты там только ничего не делай, просто подыши свежим воздухом.

— Хорошо, — легко согласился я.

И буквально через десять минут я в сопровождении Василия и Евдокия шёл по хорошо вытоптанной песчаной дороге, по краям, которой стояло множество деревянных домов. Дома были практически одинаковыми и различия между ними были минимальными. Я украдкой посматривал по сторонам и видел, что среди домов нет взрослых, зато детей было столько, что сложно было их посчитать.

— Смотрите Семён идёт! — послышался детский крик от одного из домов, и тут же вся масса детей высыпали на дорогу и бегом направилась к Семёну.

Детвора окружила меня со всех сторон и начала засыпать вопросами. Но их вопросы в одно мгновение были остановлены моими родственниками, и дети хоть и остались недовольными, но пошли за нами. Пройдя довольно-таки большую деревню, мы вышли на окраину откуда открывался красивый вид. Я видел два поля, на одном из которых росло какое-то зерно, а на втором росла обычная трава. Вдалеке я видел лес, а ещё видел дорогу, которая уходила вдаль.

— Сёма присаживайся, а мы пока сено перевернём.

Я последовал их совету и присев на мягкую травку начал наблюдать за тем, как работали мой брат с сестрой, но работали они в одиночку недолго. Дети пришедшие с нами, задорно смеясь кинулись в поле переворачивать засохшую траву. Я также же не смог остаться в стороне и хоть ещё чувствовал слабость по всему телу, встав с земли я пошёл работать, как и остальные. Работа было не сложной, и я начал хоть и не умело, но помогать им. Работал я медленно и даже за мелкими детьми я не успевал, но сейчас я хотел внести свой вклад, пусть и не большой.

— Семён, не нужно помогать, сядь обратно! — хмуро глядя на меня сказал Василий.

— Сейчас, ещё немного помогу, — ответил я, но в глазах начало стремительно темнеть.

Трава выпала из моих рук, а я присел на землю пытаясь сдержать дрожь, появившуюся в теле.

— Сёма!

— Со мной всё в порядке, сейчас немного только посижу, — сказал я и присел поудобней на траву.

Чернота тут же ушла, и я вновь себя почувствовал довольно сносно, посидев ещё немного я снова встал и опять начал помогать, но уже не так рьяно. Сколько мы работали я не знаю, но даже когда мы справились солнце было ещё высоко. Мы все присели на землю, и я уже думал, что настало время расспросить моих родственников и по задавать вопросы. Но этого я не успел сделать так как наше внимание сейчас было приковано к дороге, на которой вздымалась пыль. По ней явно кто-то двигался и уже очень скоро должны были приехать в нашу деревню.

— Кто-то опять скачет! — воскликнул один из мелких мальчишек и тут же побежал в деревню.

Я всматривался вдаль и пытался рассмотреть тех, кто скакал в деревню, но расстояние было слишком велико и у меня кроме поднятой пыли ничего не получалось увидеть.

— А чего так всполошился мальчик? — спросил я у Василия.

— Так старосту нужно оповестить, мало ли кто важный приедет. Но этого скорее всего почтальон, который уже пару дней назад должен был появиться.

Скакуны быстро приближались, и я наконец-то увидел тех, кто скакал к деревне. Скакунов было больше десятка и возглавляли их двое одетых в чёрные одеяния, это точно были комиссары. И от одного их вида у меня по спине пробежала дрожь, первая мысль которая мне пришла в голову, так это то что они сейчас приехали за мной. От этой мысли я перепугался настолько, что ноги у меня снова подкосились и я сел своей пятой точкой на землю.