– А волшебство ей нужно было для того, чтобы мне оплатить труды по доставке ребёнка в Изнанку. Видишь ли, людей здесь, у нас не бывает, потому что, как они сюда попадут? Все волшебники сюда на крыльях переносятся. А крылышки тяжелую ношу не потянут… И только я один владею искусством прохода в наш мир через печку. Потому что я – единственный, уникальный и неповторимый кот-волшебник! Беда только в том, что мне запрещено людей этим путём проводить. Называется: конт-ра-бан-да! Я слышал, что когда-то все волшебники обещались, даже слово дали, что не будут людей в Изнанку затаскивать, чтобы потом их на волшебную силу переработать. Вроде бы, хорошие они, волшебники, добренькие… Ну да, как же… Был, говорят, в стародавние времена один волшебник, очень сильный. И не нравилось ему, что волшебники сами ничего не делают, а только труд людей присваивают, пользуясь тем, что колдовать умеют. Больше-то они ничего не могли и учиться не хотели. Им и так прекрасно жилось, А обычные люди хоть и уставали, надрывались на тяжелой работе, но душой были лучше, чище волшебников. Хотя и перенимали от них всякие пакости: злобу, коварство, обман… Но хуже всего было то, что волшебники из душ обычных людей тянули соки, и перерабатывали их в свое волшебство. Без этого они могли творить только самые маленькие, безобидные чудеса, а вот, используя силу человеческих душ, они становились почти всемогущими. Простой люд боялся волшебников и трепетал перед ними. Из этого страха получалось неплохое волшебство. Того волшебника возмущала подобная несправедливость. И решил он разделить мир волшебников и мир обычных людей. Его способности были безграничны. Этот волшебник взял все накопленные волшебниками гранулы волшебства (он в то время как раз ведал сундуками, где копились общие гранулы волшебства, и пользуясь их силой, создал Изнанку. Попросту говоря, он переселил всех волшебников на другую сторону обычного мира. Конечно, им это не понравилось. Я подробно не знаю, что за заварушка там потом произошла. Кажется, тот волшебник не довёл дело до конца, потому что его уничтожили. Но и вернуть мир в первоначальное состояние жители Изнанки не смогли. Единственное, что им удалось – это научиться посещать ваш мир с помощью крыльев. Да был ещё и проход: маленький и тесный, на тот случай, если надо будет провести в Изнанку человека. И никто через этот проход пройти сам не может. Только с провожатым, то есть со мной. Все жители Изнанки уверяют друг друга и самих себя, что никогда они не будут использовать проход для плохих целей, наоборот, они желают обычным людям всяческого добра, поэтому, чтобы никто из людей не забрёл в Изнанку случайно, проход охраняется. Вообще-то, это глупость: как человек без дара волшебства и знания заклинания сумеет через проход просочиться? Но так все говорят. На самом деле волшебники боятся, что люди могут узнать о существовании Изнанки, и примут все меры, чтобы закрыть все пути между мирами окончательно. Сторожить проход – не такое простое дело, не всякий может. Вот и обучают для того, чтобы открывать проход всего одного волшебника. Не всякого. Есть правила. А потом, даже если найдётся пригодный, вряд ли добровольно на это согласится. Ведь надо неотлучно при печке находиться, следить в оба, даже поесть толком некогда. Если отойдешь хоть на минутку, не поздоровится. А если сам кого-то проведёшь, то и ещё строже накажут! Вот так! Но если деньги хорошие заплатят, тогда, конечно, можно попробовать. Потихонечку. Тайно. Трулина, конечно, в душе была не против. Ведь из целого человека можно гораздо больше волшебства получить, чем если ему там, в вашем мире по закону весов всякие беды причинять. Но порядок есть порядок, надо соблюдать его хотя бы для вида. Иначе его всем захочется нарушать. Вот и сговорились мы с Эльфисиной такое дельце провернуть. Она – от жадности, а я – от безысходности. Но нас застукали другие волшебники и волшебницы, прознали, что мы в Изнанку детей задумали доставлять, завидно им стало. Вот и нажаловались Трулине. Хоть мы пока ни одного ребёнка и не провели через печку, и Эльфисина один разок только в сундук к Трулине залезла, и даже мне ничего передать не успела. Но раз наружу всё выплыло, то Трулина разозлилась. Что ей было делать? Надо для вида закон соблюдать. Вот она нас и наказала. Эльфисину изгнала. Ещё и посмеялась: ты, мол, в своём заклинании про какое-то наказание сочинила, чтобы детей разжалобить. Ну а теперь, твоё враньё правдой станет! Крылышки я у тебя отниму, в Изнанку не вернёшься, пока не отработаешь в сто раз больше того, что украла. Тогда я, может быть, и верну тебе твои крылья.

– А ты?

– А что я? Я вообще в Изнанке не совсем свой. Да и крыльев у меня нет. Поэтому меня просто изгнали, поместили в дом с вашей стороны, охранять печку заставили, через которую в Изнанку попасть можно. Велели мне караулить, чтобы, значит, Эльфисина через этот проход пешком не вернулась, или человек какой-нибудь случайно это место не нашёл – у вас ведь нынче многие волшебными словами и заклинаниями балуются… (Всё это чепуха! Хотел бы я увидеть человека, да даже и волшебника, который без меня сумеет через печку пробраться!) Правда, Трулина мне напоследок шепнула, что если я не один заявлюсь, а с человеком, то она со мной честь по чести рассчитается («Только потихоньку, потихоньку, чтобы никто не знал. Понял?») а может быть, даже и простит. «Только кого же ты сможешь заманить, если в Чащобе людей никогда не бывает!» – сказала она и расхохоталась.

Я совсем упал духом, но тут Эльфисина, подошедшая ко мне попрощаться, негромко сказала:

– Не унывай, жди, я пришлю тебе человека. Только уговор: деньги пополам!

Вот с тех самых пор я и не покидал того места под столом. Отлучаться мне было запрещено даже на миг. Переходить в Изнанку – ни-ни! (Другое дело, с человеком). Конечно, мог бы я в ваш мир вернуться. И что? Кем бы я там был? Бездомным бродячим котом, пусть и волшебным. И дара речи лишился бы… Да и Трулина – женщина серьёзная, везде бы меня нашла. А в Изнанку без выкупа тоже вернуться не смел, меня бы сразу обнаружили, снова бы наказали, да ещё и построже, чем раньше. Ох, как я голодал: чем там питаться? Разве что, выйдешь на крылечко, зазевавшуюся мышку сцапаешь… Только редко так везло. Совсем пал я духом, последних сил лишился. Ну, думаю, смертушка моя пришла! А тут вдруг ты! Какое счастье! Ну давай, двигай за мной!

– И не подумаю, – заявила я, лихорадочно соображая, как отсюда сбежать.

– А куда ты денешься? – усмехнулся кот. – Без меня у тебя назад пути нет, а я добычу из когтей выпускать не собираюсь!

– Вы меня обманули! – заорала я.

– Не думаю. Разве что Эльфисина немного приукрасила свою историю. Так это простительно. Она ведь тебя предупредила, что будет опасно? Предупредила, что никто, идущий по этому пути не спасётся? Всё по-честному. Должен я тебе сказать, что доброта, это, конечно, хорошо (с вашей, человеческой точки зрения), да только такая глупая доверчивость, как у тебя – это просто пособничество всяким жуликам и аферистам. Прежде чем что-то сделать, подумать надо, – назидательным тоном поучал меня кот. – И помнить следует, что самая хитрая ложь, это та ложь, которая в малых дозах к правде примешана. Вот скажи, выпьешь ты из склянки, на которой «яд» написано? Не выпьешь. А если тебе в стакан сок нальют? Выпьешь и даже не задумаешься, что в сок этот яд вполне может быть добавлен. Вот так-то. Спасибо, конечно, Эльфисине, что не забыла, подогнала мне тебя. Только я думаю, за тебя не слишком много дадут. Видишь ли, у Трулины, вообще-то, два сундука. В одном доброе волшебство. Оно не слишком ценится. На вкус жителей Изнанки оно слишком пресное. В другом сундуке волшебство тёмное, злое, с перчинкой! Его все любят. А Трулина из хороших свойств души человека делает доброе волшебство, а из плохих – злое. Сдается мне, что из тебя много злого волшебства не получится: наивная, добрая. Некачественный товар. Вот если бы Эльфисина злодея какого-нибудь прислала! Но это пустые мечты! Злодей только себя любит, на подвиг ради других не пойдёт. Ладно, что уж есть. Пошли.