И реакция былого бойца дала о себе знать. Я даже не повернулся, просто перехватил его руку и зажал двумя пальцами. Только вот…

Силы было в теле мало. Нет, разумеется, визуально это было эпично, но по итогу, он с легкостью выдернул руку из моей хватки.

– Идиот, – прошипел он и вновь выставил палец. – Дай посмотрю, что у тебя с головой!

Испытывать судьбу дальше, я не стал. Тем более что и так было понятно: физической силы во мне мало. Я просто ушел в сторону, уклоняясь от еще одной попытки дотронуться до меня.

А припоминая, что старик каким-то магическим хреном умеет растворяться в воздухе, на всякий случай повернулся к нему. Мало ли… опять пропадет. Или все же ткнет в меня. Что тогда?

– Всеволод Владимирович! – в комнату ворвалась мать, и со слезами на глазах, продолжила. – Он и так… и так помирал! Не надо делать ему больно…

– Он только пришел в себя, – зазвучал голос Марии со стороны двери. – Голова, видимо, пустая.

– Видимо, – согласился старик и больше не борзел. – Он как, ручной? Команды понимает?

– Сам ты ручной, – отрезал я. – Говори что надо!

– Хм, даже понимает меня, – Всеволод тут же опустил руку в карман пальто и достал оттуда монокуляр. Вставил в глаз и заявил. – Раз трогать ты себя не даешь, воспользуемся старым методом.

Ну и начал рассматривать, на расстоянии, разумеется.

– Странно. Душа есть, я ее вижу… темненькая какая-то, но, видимо, вернулась. Да и сердце в порядке.

Я молчал. Так скажем, ожидал еще чего-нибудь экзотического. Но тот и не думал приближаться ко мне.

– Все равно, вижу, как уходит энергия его жизни, – он закончил «осмотр» и убрал монокуляр обратно. – Ну, уже не три часа, а пару дней проживет, но не больше. Это однозначный вердикт! – Он перевел свой взгляд снова на меня и продолжил говорить. – Не знаю как ты сумел отсрочить свою смерть… только вот итог будет один…

– Да как же это так? – мать не могла успокоиться. – Может, вы… ошиба…

Он не дал ей договорить и неожиданно громко заорал.

– Я никогда не ошибаюсь! Забыли, кто я такой?!

Мы сидели на кухне «нашего» дома. Учитывая шикарную туалетную комнату, сама кухня была убогой. Какой-то серой и невзрачной.

Любопытно, почему именно туалет в доме такой шикарный? В чем причина?

– Думаю, – заговорил лекарь, пережевывая ложку каши. – Душа оказалась сильнее, чем я предполагал. Еще цепляется за жизнь. Пытается выкарабкаться.

– Тогда, – Маша, которая сидела рядом со мной, говорила за мать. Та, уже ничего не хотела отвечать и спрашивать. Молча готовила, изредка поглядывая на меня. – Почему он опять ходит? Десять лет прошло, как никак с того случая в лесу.

– А черт его знает, – заворчал старик. – Может, когда душа решила удержаться, она задела какие-то каналы в теле, может, еще есть причина, не знаю.

– Можете узнать? – Мария не унималась. – Сколько это будет стоить?

– О, их семье такое обследование не потянуть. Да и вашей тоже, – усмехнулся тот. – Я еще по старой памяти, из благодарности к его отцу, пришел осмотреть парнишку, когда он перестал разговаривать. Но больше таких подачек не будет.

Мама подошла к столу, громко поставила на скатерть горшок со свежей кашей. Злобно посмотрела на лекаря и отвернулась от нас.

– А как быть с реликвией? – заговорили одновременно сестры. – Она же выйдет?

– Выйдет, – расхохотался лекарь. – Естественным образом. Так что не переживайте, наследие вашего отца только отмыть придется. А так, организм человека не способен переварить подобную силу. Это как проглотить золотое кольцо. Если оно не выйдет, организм умрет от отравления.

Черт. А если я пережевал этот кристалл, и он не переварился? Гастрит? Язва? Может чего похуже?

Спрашивать я ничего не стал. Что-то мне подсказывало, что нехрен им знать о таких подробностях.

– В туалет не хочешь? – обратилась ко мне то ли Вика, то ли Василиса. – А, Костенька?

Чего это мы такие любезные?

– Нет. – буркнул я, опуская ложку в тарелку. – Не хочу.

– А ты еще и кофейку хлебни, – подсуетилась вторая близняшка. – Оно поможет.

– Ты мне еще покурить предложи, – отмахнулся я.

Только вот никто меня не понял. На меня уставились все, и эти взгляды невозможно было не почувствовать.

– Ты бы это, – Маша заговорила первой. – Давай, без этой дурости. Хорошо?

– А что я не так сказал?

Ответа не последовало. Сестры просто переглянулись и пожали плечами, старик проглотил еще одну ложку каши, а Маша просто не сводила с меня глаз.

И все же, кто она такая?

Лекарь попрощался с матерью сразу, как доел. Накинул на плечи свой долбанный плащ, напялили на нос очки и был таков. Напоследок он сказал мол, надеемся, мы больше не встретимся.

Я криво усмехнулся и мысленно пожелал ему провалиться. А матушка лишь всхлипнула, в очередной раз.

Когда на кухне никого не осталось кроме меня и матери, она подошла ко мне, налила в чашку кофе и положила руки на плечи.

– Два дня, Костенька… почему так?

– Если бы сам знал, – пробормотал я. – То ответил бы. Ты мне лучше вот что скажи… мам. – Последнее слово я выдавил из себя. – Что Маша здесь делает?

– Как что? Выполняет договор между семьями, помогает мне, – тут же ответила она. – Забыл, что ли? Ее покойный отец был таким же солдатом, как и твой. Они всю войну прошли вместе.

– Какую войну? – тут же поинтересовался я.

Но она ничего не ответила. Лишь всхлипнула.

– Твой отец донес ее отца до дома. Сдержал свое слово. А Маша в порывах эмоций, была еще совсем глупышкой пообещала нам, что, если в нашей семье что-то случится, она всегда будет рядом, чтобы также помочь, отплатить твоему отцу.

– И по итогу случилось… – протянул я, пытаясь вытянуть из нее ответ.

– И по итогу, десять лет назад тебя нашли в лесу. Совсем одного, без оружия и совершенно голого.

Не, ну определенно, бывший владелец тела был дураком. Кто же ходит в лес голым и без оружия? Хотя на тот момент он видимо был совсем мальчишкой…

– С того момента ты больше не ходил. Ноги хоть и двигались, но ты не вставал с постели. Говорил, но тяжело, постоянно спал… о твоем особом случае, мы почти не распространялись. Считали, что сможем выходить, сможем разобраться. И по итогу, когда у тебя случился самый первый приступ два года назад, нам пришлось просить помощи.

– И пришла Маша? – догадался я. – Как сиделка?

– Мне неловко было просить ее об этом, но, увы, сестры твои те еще бездарности, нос воротили от родного брата. А я… я же тоже устаю, Костя, я не могу вечно дежурить у твоей постели.

М-да. Такая симпатичная девка и та, сиделкой моей оказалась.

– Мам, – я взял чашку, поднес ее к губам и отхлебнул из нее. – А что такое проделал это лекарь? Как он пересек так незаметно комнату?

– Так же, как это делал твой отец, – нахмурилась она. – Кость, ты что, память потерял? Не помнишь ничего?

– М?

– Ну, эта способность боевых лекарей. Перемещение. Они тратят силу, чтобы сократить дистанцию, и успеть вытащить своего товарища из-под чужого клинка.

– Боевая способность, так-то, – протянул я, примерно прикидывая, как такое можно использовать в бою.

И в действительности! Если бы я умел перемещать из одной точки в другую, то… нет. Бред. Не думаю, что эти лекари могут перемещаться на километры. Малое расстояние, это да, возможно…Хотя… даже в таком случае, я бы такое творил! Даже без автоматического оружия, тупо с ножом! Перемещался бы за спину бобролюду, и одним махом сносил бы его уродскую шею!

– Кость, – голос матери вывел меня из фантазии. – Что с тобой творится? Зачем ты съел единственное, что оставил нам твой отец?

– А дом? – машинально спросил я. – Не отца?

– Он принадлежит нашему роду, – я впервые увидел, как она улыбается.

Тепло так. По-людски. Искренне.

Такую улыбку я давно не видел, очень давно…

– До появления твоего отца у твоей бабушки и твоего дедушки, он принадлежал им. Когда они умерли, владельцем дома стал твой отец. А теперь… не знаю, наследника рода Бобровых больше нет. Ну, – она виновато посмотрела на меня. – Больше не будет.