Вторая минута.

Илья осел на колени, уперев руки в землю. У него возникло ощущение, что идет какая-то борьба воли. Кто первым отступит, тот и проиграл… того и сожрут. Отчего упирался все сильнее. И даже стал настолько часто, насколько мог, использовать лакса «Насыщение». То самое, простое, базовое, обычное.

Стандартно его вообще никто толком не развивал. Да и зачем? Есть и есть. Максимум — выбирают вариант с уменьшением расхода силы. Илья же пошел другим путем. Он пытался еще тогда, до появления «Ока Думата», развивать лечение. Позже же — и восстановление жизненных сил, компенсацию усталости.

Белая магия ему была недоступна в силу особенностей дара. Поэтому он пытался хоть немного это компенсировать — сделать так, чтобы с помощью лакса «Насыщение» у него снималась комплексно усталость и подлечивались раны. А то, мало ли? Те же белые маги, как показала практика, не могут всегда быть рядом и помогать.

Вот и пригодилось: Илья использовал это лакса по кругу с такой скоростью, с какой только мог. Аура «Поглощения» дополнительного участия не требовала в установившемся режиме. Вот он «насыщал» сам себе по кругу, что серьезно помогало.

Третья минута.

Он упал.

Если бы не эта поддержка самого себя «Насыщением», вероятно, и недотянул. Слишком долго и сильно давила баньши, сойдясь с ним насмерть. Как бы это странно не звучало в отношении нежити.

Маги, укрывшиеся в святилище, умерли. И теперь Илью заливалась только эта мерзкая сила. Впрочем, сейчас она не казалась такой уж невкусной. Он словно бы распробовал. Хотя все одно — тошнило. Крутило.

Четвертая минута.

Илья балансировал на грани потери сознания. Но держался. Продолжая непрерывно раз за разом использовать «Насыщение», что сильно облегчило тошноту.

Мгновение.

Второе.

Третье.

И… словно что-то надломилось в этой баньши. Крик изменился. Из давящего и ломающего он превратился во что-то полное боли. А сама эта пакость из-за Вуали бросилась наутек. Спасаясь.

И быстро как!

Шагов на сто удалялась где-то за два-три удара сердца.

Раз.

И, выскочив за радиус поражения ауры, исчезла в неизвестном направлении…

Илье было тяжко, но хорошо и как-то умиротворенно.

Он лежал на траве широко раскинув руки и не хотел шевелиться. Да даже открывать глаза.

Тело потряхивало.

Мышцы ломило.

Даже саму душу ломало, словно от какой-то «мышечной радости» после тренировки.

Белла, Оби и Уми уже встали и, подойдя к нему, пытались лечить. Но он «не поддавался», делая вид, что лежит без сознания. Ковыряясь в закладках «Ока Думата». Ну и, осматривая округу, вновь ожившими призраками.

Нефтис же и Мхей, глянув на его состояние, отправились в святилище сами. Здесь пользы от них не было никакой, а там, как им показалось, мог кто-то выжить и создать проблемы. Но только отошли, начался непростой разговор:

— Что-то странное с Ильей творится, — буркнул Мхей.

— Что именно? — решила поиграть в дурочку Нефтис.

— А то ты не замечаешь? Вот это, как понимать? — спросил он, пнув ближайший труп мага. — Ты можешь мне ответить, как этот человек умер?

Нефтис присела на корточки рядом с покойным.

Несколько секунд смотрела на него.

Потом изобразила рядом с ним три каких-то знака, вроде тех, что использовала тень на прошлой практике. Запитала их силой. И очень скоро уставилась на несколько символов, возникших как иллюзия.

— Ты умеешь с этим работать?

— Отец хотел увлечь меня наукой. Вот и заставил в свое время выучить простейшие наборы «пальцев».

— И что они показывают?

— Остановка сердца, сильный страх, перед смертью, и фатальное истощение.

— Ну и как Илья смог ЭТО с ним сделать?

— С чего ты взял, что ЭТО Илья? — удивилась Нефтис. — Тут нас ждала та дрянь с поля. Почему не она? Кто его убил — вообще неясно. А вообще, такое могло случиться и при использовании магии крови или завязке на себя печатей. Баньши могла своим криком перегрузить их, а те высушить неопытных магов. Страх и остановка сердце — обычные симптомы при критическом истощении.

— А это можно как-то проверить?

— Да, можно. Но точно не моими силами. Отец ведь, как не пытался, так и не смог увлечь меня наукой.

— Хм. А баньши куда делась?

— Ушла, видимо.

— Ее ведь Илья прогнал. Так? Но как?

— Вот он в себя придет и расскажет. Если захочет. — улыбнулась Нефтис.

— Помнишь, что произошло там, на поле?

— Он остановился, потом начал кривиться, словно от дурной еды, а потом губительная аура пропала. И вся его нежить смеялась над тем, что он, дурачок, укусил за бочок баньши.

— Вывернуло. Его вывернуло. Помнишь?

— Да-да.

— И в том месте, куда его вырвало, земля была вот такая, — указал Мхей на круг внутри святилища. — Что он там сделал?

— Ты у меня спрашиваешь? — улыбнулась она.

— Да. И у тебя, и у себя. Смотри. У него есть восемь уникальных лакса. Но они все тут неприменимы.

Нефтис жестом указала на иллюзию, изображающую причины смерти.

— Да-да. — согласился Мхей. — У каждого из нас есть свои навыки и знания, выходящие за границы корневой печати и лакса. Но в П-и-лак он все эти дни был на виду. А до того — безумный забег в течение неполного месяца. Еще ранее — мир без магии. Когда и где он мог хоть что-то такое необычное узнать?

— Ты шутишь?

— Почему? Нет. Я пытаюсь разобраться. Так получилось, что мы вляпались в долгую и сложную историю. И было бы неплохо разобраться с тем, кто или что он такое. Думаешь, я просто так хотел отправиться изначально на базовую практику и потом постепенно поднимать сложность?

Нефтис промолчала, внимательно на него смотря. После чего, словно нехотя, ответила:

— Первым делом — Харлам.

— А что Харлам?

— Ты знаешь, почему он позволил себя убить? Да еще сразу после воскрешения. Понятно, это всего лишь предположение, но в моем клане считают это одной из версий. Согласись, так глупо погибнуть для такого опытного черного мага — странно.

— Но его проверяли.

— Да. Поэтому идем дальше. О чем Илья беседовал с Ану, мы не знаем. Как и то, что из этого осталось в его памяти. Следов ее стирания не нашли, но это не значит, что их не было. Ты сам знаешь, что, если после процедуры стирания прошло хотя бы несколько дней, обнаружить их уже непросто. После пары недель активной жизни — практически невозможно, если трогать не глубинные вещи из прошлого. Ану же специализировал не на поднятие нежити, как Илья, а на работе со стихией смерти. — сказав это Нефтис кивнула на здоровенное мертвое пятно.

— Это все натяжки.

— Почему?

— Ану направил Илью в смертельную ловушку.

— Из печати Арды можно извлекать души выборочно. Это говорит о том, что, возможно, он готовил себе помощника. Сначала пригляделся к нему через химер. Потом проверял, наблюдая за тем, как тот работает в старом дворце. Ну и попытался надурить Совет Нехеб и секту «Свидетелей рассвета», передержав душу Ильи в печати. Ее ведь там не достать и не найти. Само же тело он мог сохранить десятками способов. С тем, чтобы позже сделать предложение, от которого нельзя отказаться.

— Ну… допустим.

— Идем дальше. Убежище. Здесь у нас просто нет никакой информации, однако, мы держим в уме — Илья сумел убедить конструкта не только уничтожить то, что он охранял, но и передал ему тела из коллекции на выбор, а также изготовил снаряжение из рея. Это как? Это почему? Ладно. Оставим пока это за скобками уравнения. Что произошло потом? Правильно, закрытие черной аномалии. Учеником. Любопытно? Очень. И визит в красный мир, где Ардат Лилу лично провела ритуал инициации адепта. Вручную.

— Лилу? Лично? Это точно?

— Без всякого сомнения. Если этот ритуал проводить вручную, как древние маги, то остается почерк. Считай — подпись аурой. У Илюши он в полный рост. Возможно это как как-то связано с черным вкраплением в его ауру. Лилу ведь черный маг.