Вернувшись в казарму, Рустам упал на циновку и забылся тяжелым сном. Их тяжелый труд не прошел даром, довольный бригадир дал кухарке указание выдать Гарту еще гречки и колбасы. А сердобольная кухарка добавила к этому от себя большую лепешку из белой муки и четыре яйца. Но даже этот царский ужин не смог соблазнить Рустама, он только выпил еще одну чашку воды и снова провалился в тяжелый сон.

Наутро он проснулся до прихода капралов. Казарма еще спала, но Гарт с Дайлином уже бодрсвовали и вполголоса что-то обсуждали. Рустам кивнул им и вышел на улицу умыться. Тело ломило после вчерашних нагрузок, ноги были как чужие и заплетались. Но холодная вода освежила и принесла заметное облегчение. Рустам с удовольствием облачился в заштопанную и чистую одежду. Гарт дал ему чашку, наполненную гречневой кашей с колбасой, кусок белой лепешки и вареное яйцо. Рустам посмотрел на Дайлина, но тот даже не повернулся в сторону еды.

– Это для тебя, – усмехнулся Гарт, от которого не ускользнул его взгляд. – Ешь быстрей, незачем будить в ворах зависть.

– Послушай, я все хотел спросить, – промычал Рустам с набитым ртом. – Сколько тебе лет?

– Тридцать четыре, – буркнул Гарт в ответ. – Ты вначале доешь, а то подавишься ненароком.

Рустам последовал его совету и воздал должное обильному завтраку, больше не отвлекаясь на разговоры. После завтрака настроение его заметно улучшилось, и к приходу капралов он уже был сыт, одет и готов к новому дню. Занимая свое место в строю, он даже перекинулся шуткой с Дайлином. Солнце еще не взошло, но уже подсветило снизу редкие пушистые облака на бездонной синеве неба, на улице царила утренняя прохлада. Даже щербатое лицо сержанта не испортило ему настроения. «Возможно, сегодня нас и не пошлют на лесопилку», – оптимистически подумал Рустам. Сержант осмотрел выстроившихся в две шеренги солдат, третий десяток вчера так и не вернулся в казарму. Сегодня он не стал упражняться в сквернословии, а просто буркнул:

– Оба десятка на лесопилку на две недели. Капрал Кнут, ко мне.

Оптимизм испарился без следа, утро Рустама больше не радовало. Зато в груди появился тугой комок, слова «две недели на лесопилке» прозвучали в его ушах вынесенным приговором. Тем временем сержант, что-то зло напоследок сказав Кнуту, ушел. Кнут, побагровевший от его слов, развернулся к десятку:

– Гарт и Кишка, за мной, остальные на завтрак.

Рустам недоуменно посмотрел на Гарта, но тот, похоже, сам не знал, зачем они понадобились капралу. А тот тем временем, что-то бурча себе под нос, повел их к сержантской казарме. Вопреки ожиданиям Рустама они не вошли в казарму, а обошли ее стороной. Позади казармы стоял небольшой сарайчик, двери которого охранял незнакомый Рустаму солдат, одетый в такую же, как у них, форму. Только форма у него была новой, а сам солдат на редкость сытым и мордастым. Он был вооружен копьем, и на поясе у него висел такой же длинный нож, как у сержантов. Мордастый не стал у них ничего спрашивать или преграждать им путь, просто посмотрел с презрением как на них, так и на капрала. Кнут недовольно засопел, но ничего часовому не сказал. Он открыл дверь сарая и рявкнул на Гарта с Рустамом:

– Отнесите эту падаль в лазарет! И потом быстро в казарму, опоздаете к построению на работу – пеняйте на себя.

Затем еще раз покосился на мордастого часового и ушел. Рустам с Гартом зашли внутрь сарая. Там к цепи, свисавшей с потолка, был прикован человек. Одежда, покрывавшая его, превратилась в лохмотья. Все его тело было покрыто жуткими синяками и ссадинами. Волосы на голове слиплись от крови, а одна из рук была вывернута под неестественным углом. Вначале Рустам подумал, что перед ним мертвец, но потом услышал хриплое дыхание и еле слышный стон. Солнечные лучи через открытую дверь осветили лицо несчастного, и Рустам с ужасом узнал в нем Пелета, ушедшего вчера вместе с сержантом.

Тяжелые серые волны с грохотом разбивались о серые камни. Пронзительный, холодный ветер гнал по небу низкие серые тучи. Принцу, смотревшему в окно небольшого бревенчатого домика, стоявшего у самого моря, казалось, что весь мир сегодня раскрашен серыми красками. Серый тон присутствовал во всем: в волнах, в тучах, в камнях и даже в мыслях молодого принца. За его спиной у письменного стола стоял Седрик Тревор, барон Годфри, его бывший учитель и наставник. Именно барон Годфри посвятил в свое время принца в рыцари, подарив ему его первый рыцарский меч. И в любое другое время глинглокского принца очень обрадовал бы приезд наставника.

В любое другое время, но не теперь. Барон привез с собой дурные вести. Он поведал принцу об изменениях, произошедших в королевстве со времени его изгнания. Новости были нерадостными: страна была в глубоком экономическом кризисе. Министры короля вводили все новые и новые налоги, крестьяне разорялись и покидали свои дома. Иноземные купцы предпочитали в последнее время объезжать Глинглок стороной, их отпугивали втрое выросшие пошлины и разбойники, расплодившиеся в последнее время на территории королевства. Несмотря на новые налоги и выросшие пошлины, казна королевства была совершенно опустошена и разграблена, широкий поток былых поступлений иссяк, превратившись в жидкий ручеек. Безвольный и слабый король, тем не менее уверовавший в свою божественную исключительность, почти каждый день устраивал пышные приемы и праздники, проводил бесконечные турниры. Золото расточительно уходило на подарки фаворитам и роскошные костюмы для королевских слуг, которые по приказу короля щедро украшались золотом и драгоценными камнями. Да, двор блистал, поражая иноземных дипломатов и гостей короля, но какой ценой давался этот внешний блеск, могли поведать сухие цифры финансовых отчетов, привезенных бароном прямиком из столицы и лежавших сейчас у принца на столе. При этом государственные дела были отданы полностью в ведение советников и министров, сплошь бездарностей и лизоблюдов. Король нуждам королевства предпочитал развлечения и беспечное времяпрепровождение.

Принц Георг бросил еще один взгляд на серые волны за окном и повернулся к своему бывшему учителю:

– Договаривайте, барон. Я прекрасно вас знаю и вижу, что вы еще не все мне рассказали. Ну же, я жду, – требовательно сказал принц. – Что еще натворил мой царственный братец?

– Вы правы, ваше высочество. Я еще не все вам рассказал. Но не знаю, следует ли мне говорить вам об этом, – замялся неожиданно суровый рыцарь.

Принц с удивлением посмотрел на него:

– Интересно, что же это может быть такое, что вы боитесь мне об этом говорить? Что бы это ни было, раз уж вы взяли на себя труд приехать ко мне, то говорите, – приказал он барону.

– Хорошо, если вы настаиваете, ваше высочество, я расскажу. Ваш брат, ваше высочество, боюсь, не сможет подарить стране наследника, он совершенно перестал интересоваться женщинами. Вместо них в его постели постоянным гостем стал юный Гарет Спенсер.

– Вы хотите сказать, что король стал мужеложцем? – ошеломленно спросил принц.

– Именно так, ваше высочество, – облегченно выдохнул барон.

– Это только слухи или?.. – Принц строго нахмурился.

– Никак нет, ваше высочество. К сожалению, мне самому пришлось быть свидетелем одной весьма недвусмысленной ситуации. Есть и другие очевидцы, заслуживающие доверия. Впрочем, его величество и не скрывает своих новых предпочтений.

– Вот как, – задумчиво произнес принц. – А что с королевой?

– Королева в опале, ваше высочество. Она по-прежнему занимает свои покои во дворце, но больше не сопровождает его величество в поездках и не сидит рядом с ним на троне. Под тем или иным предлогом у нее изъяты почти все ее драгоценности, часть продана, часть украшает одежды братьев Спенсер. – Могучий барон не поднимал глаз, ему явно претило выступать в роли сплетника и рассказывать о неприглядных сторонах жизни своего короля.

– Какой удар для королевы, какой позор для короля, – тихо прошептал погрустневший принц. – Это все? – спросил он у барона.