– Знаете… – начинает Дмитрий будто бы нерешительно, но умолкает, отвечая на новый звонок, – Да!.. – пытается ещё, прикрыв трубку, что-то мне сказать, но я, не желая отвлекать от дел, машу рукой на прощание, и вскоре такси отъезжает.

Ва-а-ау! Видимо, это компенсация от Вселенной за то, что стойко выношу «беседы» с «Алёной Ивановной» соседского разлива. Какой же он, всё-таки!.. Подростковый восторг накрывает, ей-богу!

(Дмитрий)

13 февраля, суббота.

До самого вечера мотаемся с командой по объектам, присматривая площадки. Мне на этом этапе, в общем-то, совершенно не обязательно присутствовать. Но я люблю во все тонкости вникать, поэтому в работе наравне с группой участвую, помогая буквально во всём – на этих условиях и брали с собой. В этот раз с выездом в историческую, так сказать, местность. Проект фильма частично в Н-ске реализовываться будет, надо места натурных съёмок утвердить. Не привыкать, из каждой поездки стараюсь по максимуму взять: люблю города новые, даже такие небольшие (сам из подобного). Вроде изъездил уже прилично и заграничного много повидал, а всё равно – в каждом местечке своё что-то, и нравится мне это «что-то» находить. Хобби, можно сказать, такое. Даже страничку в соцсети для этого веду. Запечатлеть и сохранить. Эдакие «зарубки» для памяти. Бывало уже, что очерёдность событий только благодаря публикациям и удавалось восстановить.

К концу дня, изрядно уставшие, возвращаемся в гостиницу, дружно окопавшись в номере у Лютика. Бесится показательно, когда к нему так обращаются, но все уже привыкли – грех с фамилией Лютиков прозвищем не обзавестись. Это наш локейшн4, он же – незаменимый помрёж5 и вообще – просим любить и жаловать! – человек-оркестр. «Лютик» ему даже по внешности подходит: худой, как жердь, длинный, а на голове – копна соломенно-жёлтых волос. И горбится вечно – под рост собеседников подстраиваясь. Натурально – лютик же.

Сборище наше до умиления напоминает студенчество, когда так же вот набивались в чьи-то комнаты в общаге: гитары только не хватает и девчонок. Но теперь никакая комендантша тёть Зина нас не разгонит. И не так тесно, пожалуй.

Даже удаётся кресло в уголке вполне уютное за собой застолбить. Устраиваюсь в нём с пенным, лениво участвуя в общей беседе и параллельно в телефоне залипая. Так, что там… Почту разобрал, решил пару рабочих вопросов (не только ведь актёрствую!). Состояние такое… спать, что ли, уйти уже – но даже самому странно: рано ещё совсем, да и хотелось с ребятами поболтаться вроде… Хм-м-м, что тут ещё… уведомление из соцсети. Обычно, когда премьера какая-то, или дата памятная – много их, сейчас затишье вроде… Любопытно даже.

«Когда пересмотрела сериалов». Ха! Вот как! Юля, значит. Юленька. Юлия. Мисс «сами-Вы-чугунная-голова», провожатая моя сегодняшняя и «мастер селфи 80 уровня». Надо ей посоветовать всё это в описание профиля добавить, не зря же сразу в голову пришло! Не сознавал до этого момента, что сиделось мне, в общем-то, скучновато. Теперь – улыбаюсь. Бесконтрольно, уголки губ сами вверх тянутся.

Усмехаюсь. С чего вообще? Осматриваю придирчиво бутылку тёмного стекла – вроде и некрепкое совсем, местное какое-то, градуса четыре. Ответить ей? Чёрт, ну куда? Вон, на страничке она – девчонка совсем! Сразу ведь отметил, что молоденькая. А судя по фотографиям, когда не смущая, поближе вглядеться можно, и вовсе не уверен, что восемнадцать-то есть. Мне с моими сорокá почти – к чему? Ну!

Снова встряхиваю, как днём, головой: если б не профессия и какая-никакая известность – благодаря которой и признала меня девчонка, в обычной жизни она б на такого взрослого дядечку и не посмотрела бы. Не то чтобы я вниманием женским брезговал. Даже таким, когда твой «богатый внутренний мир» и не нужен совсем. Очень даже не брезговал, особенно когда оно существенно упрощало процесс удовлетворения базовых потребностей. Но тут… Куда-а-а? Ведь юная же совсем.

М-да, а взрослый дядечка этот на фотку её в купальнике пялится теперь. Чисто подросток. Слюни не пора ещё подбирать? Когда там кризис среднего возраста подкрадывается? Что там по этому поводу британские учёные, не выкатывали ещё ничего? Наверняка исследование есть какое-нибудь, не даром же: «Седина в бороду, бес в ребро». Седина – не сильно, но проглядывает, замечаю периодически, да. Борода даже – какая-никакая – тоже периодически имеется. Полный комплект, блин.

Сразу вспоминается, как с этой юной особой утром лбами столкнулись: к набережной шёл, пока делами не загрузили, и в севшем, на минимальной яркости уже, телефоне локацию кофейни ближайшей разглядеть пытался. К экрану в три погибели пригнулся и жалел, что солнечные очки не взял – не видно ни черта! Но возвращаться не с руки уже было. Ни за зарядкой, ни за очками.

Аж в голове зазвенело, как стукнуло гулко. Только что звёздочки перед глазами не закружились. Хорошо хоть снимать не завтра: гример изнылся бы весь наверняка, сколько ни тёр потом лоб – шишка надулась всё равно. Снег надо было приложить, так кто ж знал?

Хех, чугунной головой меня обозвала и губы надула. На смех и сейчас пробивает, а тогда хотелось ещё, как в детстве, когда надутые щёки пальцами «сдували», по аналогии, тоже их «сдуть», коснувшись.

Надо же, засело: глаза… глубокие такие, яркие, мультяшные совершенно, рыжая, мелкая, тоненькая явно, но в пуховике этом дутом и капюшоне – как снеговик. Молоденькая совсем. Кукла изящная. Милая и смешная. В снег бы её повалить и щекотать. Тьфу! Крепко я тогда приложился, видать. Встряхиваю опять головой, аккуратно, – вроде и не болит, а глупости лезут, ну. Не сотрясение же? Не, при сотрясениях кружится ведь ещё и тошнит, кажется.

Пахла девчонка приятно. Ещё когда рядом для фото вставал и наклоняться пришлось – почти на голову меня ниже рыжик (прозвище ей уже придумал, вот ведь!), сразу уловил. Тёплым чем-то, выпечкой что ли, зажмуриться хотелось, приблизившись, и вдыхать в удовольствие. Вишней ещё, точно. Едва-едва уловимой. Варенье она ела, что ли? И завис тогда на её губах (следы варенья искал, ага) – полноватые они и цвет такой… нежный, снова пальцем хотелось провести – неужто свои такие, в наш-то силиконовый век? Да что ж такое опять! Усмехаюсь про себя: зима ещё, а сумбур весенний какой-то, неуместный совершенно, в голове.

А кадры эти неудачные? Таких блуперов6 нарезать можно было, м-м-м. Мечта режиссера комедий! Мимика у девчонки невероятная, смешила меня постоянно. В голос и смеялся бы, но из сурового образа (который я себе безотчётно с ней зачем-то задал) выходить не хотелось. Вообще – это ведь самое ценное в актёрстве: вовремя из роли выходить и так же вовремя – в неё погружаться.

На одном из фото-«дублей» под капюшоном у Юли целая копна волнистых, нереально ярких, каштаново-рыжих волос обнаружилась, которые она привычными движениями поправляла для кадра, и сразу тоже хотелось помочь, пригладить, рука даже дёргалась в её сторону. Непроизвольно. И вишней сильнее пахло. Не варенье, значит…

Так с ней было… уютно, что ли?.. Тепло. Я даже нагрелся от её присутствия будто. Солнце это, конечно. Не зимнее совершенно. Днём – будь здоров припекало!.. И она – тоже, как солнышко, недаром про рыжих так говорят. Лучистая, светлая. Глупо так. Сам не понял, как в безотчётном порыве (задержать?) предложил кофе и набережную. А она минуту (!) целую молчала! Ничего ведь такого, прогуляться просто. Не страшный вроде. Давненько так не нервничал. Тьфу! Когда согласилась, с облегчением (да боже ж мой!) выдохнул: искать самому не пришлось – хорошо же?

А краснела как, когда дверь в кофейне для неё придержал? Отвык вообще от таких реакций. Сейчас у большинства дам грим такой, ничуть не хуже актёрского, и румянец постоянный – искусственный, с модным блестючим оттенком. А у неё – от прозрачной бледности там, на солнце, когда кожа её фарфоровая озарялась будто, мягким сиянием наполняясь (свет хорошо падал, конечно, сейчас каждый второй кадр выстраивать умеет), до нежной такой лепестковой розовины… Самый естественный диапазон стеснения.