– Господи, мальчик, да выбирайся ты наконец оттуда, да пусть бы провалился уже этот драндулет. Ты там в порядке?

Пол зацепился за бампер, одним движением выполз из-под машины и легко поднялся на ноги. Миссис Читтервен громко ахнула.

– Вся рубашка в масляных пятнах, да и джинсы как у Джона, когда он свалился с мопеда. Надеюсь, что ты свободен завтра к четырём часам. Жду тебя в ресторане «Золотой ягнёнок», за обед плачу я и постарайся приходить голодным.

Пол отряхнул руки.

– Никакого беспокойства, миссис Читтервен, вы меня смущаете. Обычная соседская взаимопощь.

Миссис Читтервен подняла руку, как бы прерывая его монолог.

– Нет уж, Пол, за обед заплатит Фред. Мне требуется наказать его за его выходки, и ты поможешь мне ещё разок, в этот раз наказать мужа. Не оставляю тебе номера телефона, чтобы ты не смог позвонить в последний момент и отказаться. Жду к четырём, это заведение тебе сойдёт, даже если ты вегетарианец или исповедуешь любой иной модный или нераспространённый пищевой культ. Учти, я помню, как ты двенадцать лет назад бросал камнями в мой сарай, так что обещай, что придёшь или я позвоню твоей матери и пожалуюсь на тебя.

Миссис Читтервен вперила в направлении Пола указательный палец, приподняла бровь и даже слегка подмигнула. Полу ничего не оставалось, как поднять руки в шутливом признании поражения.

– Хорошо, миссис Читтервен, обещаю, постараюсь быть.

Он подождал, пока она отъехала и даже махнул рукой на прощанье. Когда её Logan скрылся за поворотом, плечи Пола опустились. Ему хотелось сгорбиться, как старику. Вот и ещё один эмоционально опустошающий опыт общения со старшим поколением. В университете подобного не происходило, он легко общался с преподавателями, без усилий называл по имени тех, кто пытался играть в демократию. Это всё Гилфорд, это всё его попытки совместить в своей голове две версии себя. Или даже больше версий. Та версия, которая сформировалась, когда он годами противостоял фантазиям Дора. Вторая версия, которую он стал лепить самостоятельно, когда Дор ушёл из школы, именно этот Пол неуверенно чувствовал себя со взрослыми, он не ощущал себя взрослым, и постоянно был зациклен на том, чтобы выстраивать отношения со сверстниками. И третий Пол, Пол из университета – тот, который вообще не задумывался о приятелях, а потому приобретал новых друзей во множестве. Ему не хватало того, третьего Пола. Ему хотелось уехать, благо Дор дал формальный повод, можно было убедить себя в страхе перед неназванным убийцей. День рождения брата можно и пропустить. Уехать завтра после обеда с миссис Читтервен? Или счесть, что ситуация опасная, и уехать уже сегодня вечером? Это тот совет, который бы дал ему Дор, уехать из города? Полу было всё равно, он хотел уехать и точка.

Но прежде требовалось принять душ. И поменять одежду. Посмотреть сообщение, написать Дору и поинтересоваться его здоровьем.

Напротив его дома, у забора участка Форманов сидел бродяга, надвинув зелёную кепку на глаза. Гилфорд не был тихим городком, толпы экзотических туристов привносили в атмосферу городка и деньги, и риск. Однако, подобные районы, застроенные двухэтажными домами с участками при них, практически лишённые иных магазинов, кроме продуктовых, туристы обходили стороной. Попрошайки, уличные музыканты, карманные воришки – все они были сопровождающими армии, начинённой деньгами, которые приезжают из Лондона.

Пока Пол отпирал дверь, у него было неприятно чувство, что бродяга сейчас вскочит с места и втолкнёт его в отпертый дом. Но тот не шевелился. Пол отодвинул занавеску на окне у двери и ещё взглянул напротив. Колени у бродяги были подогнуты под тело, только виднелись рванные кеды, зелёная кепка закрывала лицо, на бродяге была пыльная куртка и грязные штаны неопределённого цвета. Никакого шевеления. То, что ощутил Пол, было не просто тревогой, это было предчувствием.

Сдирая с себя грязную рубаху, которую он бросил прямо на пол, он заодно звонил по мобильному телефону. Констебль Галбрейт принял вызов, пообещал, что патруль подъедет и разберётся жив ли человек, который уже, как минимум, минуты три сидел без движения, прислонившись к забору Форманов.

Где-то залаяла собака. Пол хотел прежде дождаться полиции, а только потом идти в душ. В руках у него была тёмная футболка, с одной стороны он не хотел её надевать, ведь после душа придётся всё равно поменять её на новую, она пропитается потом и масляными пятнами, которые останутся на коже, с другой – если полиция обратится к нему, не хотелось открывать им дверь и щеголять голым торсом.

Кто-то с силой постучал в заднюю дверь. Пол бросил ещё один взгляд на улицу, полицейская машина, как раз парковалось около места, где находился бродяга. Надевая по дороге футболку, он подошёл к двери, ведущей на задний двор, и распахнул её. Двор был пуст, некому было стучать. Сердце снова пропустило удар, предчувствие навалилось одеялом. Он потянул дверь на себя, намереваясь захлопнуть, запереть и некоторое время не открывать, что бы ни происходило. Но кто-то держал дверь с обратной стороны, видимо, предварительно спрятавшись на крыльце. Пол напомнил себе, что полиция совсем рядом, с другой стороны дома. Он попытался закричать, но мозг не отдал сигнала голосовым связкам. Та стеснительность, которая заставляет нас сомневаться в собственном желании привлечь внимание, перехватила его горло.

Кто-то с той стороны двери, ещё раз резко на себя её рванул, Пол догадался отпустить ручку, он уже наполовину разворачивался, чтобы пробежать дом насквозь и выскочить с другой стороны, когда преследователь с другой стороны двери появился в проёме. Мелькнуло что-то серое, похожее на монашескую рясу, а Пол почему-то упал, только затем ощутив боль в районе живота. Он увидев ухмыляющееся лицо с яркими голубыми глазами. «Надо было позвать на помощь», – успел подумать он.

И его поглотила темнота.

Глава 2.

Всё пошло по старому сценарию. Шарканье толпы, идущей от вокзала в центр города и в сторону леса. Приоткрытая дверь в домик, через которую Марв оказался снаружи, попросту свалившись кубарем с дивана. Позывы рвоты, чёрная таблетка активированного угля и облегчение через десять секунд.

Марв, прикрыв глаза, стоял на коленях перед жестяным ведром и приходил в себя. До него доносилось, как кто-то из проходящей мимо толпы туристов играет на флейте «Зелёные рукава». Он неоднократно слышал байку, что в средневековье «Зелёные рукава» считались непристойной песней и не мог понять причины, пока несколько недель назад не вычитал в одной книге, что выражение «разукрасить платье женщины в зелёный» считалось эвфемизмом для секса, потому что платье становилось зелёным от валяния на траве.

Эта мысль напомнила вчерашний день и мистера Валентайна (Зака Эндрюса), стоящего на коленях перед менгиром. Марв с трудом поднялся на ноги, его неприятно задела параллель: он тоже сегодня с утра стоял на коленях, правда, с намного менее приятными и благородными целями. Его радовало то, что тошнота сегодня была намного слабее, чем в другие дни, возможно, болезнь проходила или сумасшедший Валентайн, заставив Марва бежать по лесу от каких-то видений, излечил его своими друидическими пассами. Но первый же шаг убедил Марва, что об излечении говорить рано, максимум – о новой стадии заболевания.

Он не просто замёрз, он продрог до костей. До центра костей. Даже идти обратно в домик было больно, холод затаился в коленях и локтях. Не сказать, чтобы ощущение было совершенно незнакомым, в домике не было никакого отопления, уже в начале сентября Марв начинал чувствовать прохладу, а к середине сентября, когда начинались занятия в школе и он наконец возвращался домой, приходилось по получасу стоять под горячим душем, чтобы выгнать холод из костей. Но так промёрзнуть, чтобы при этом кожа даже не была прохладной, это было впервые.

Марв воспользовался тем единственным способом, который всегда помогал – заперся в домике и залез в крохотный душ. Холод выходил из костей толчками, напоминавшими удары палкой. Хотя кожа сразу покраснела и нагрелась, холод внутри не желал легко сдаваться.