«Нет, нет, нет! Быть такого не может! Я ведь могу! Я гений!» – в панике повторял внутри себя Курагама, пытаясь отладить сбитое дыхание. Удар был неслабый, грудь спирало от каждого вдоха, но юноша знал, что эффект этот временный. Нет, сдаваться нельзя! Опять подойдя к краю волнореза, Кэтсу сделал очередной взмах, к небу яростно рванул широкий столб воды, затем второй, третий, четвёртый. С каждым новым взмахом руки появлялся огромный гейзер, держался немного на высоте и снова стремительно падал вниз. Пятый, седьмой, десятый, пятнадцатый… Волшебник давно уже сбился со счёту, но, словно обезумев продолжал, пока из его груди не вырвался отчаянный крик, заставивший океан встрепенуться. К берегу пошли накатывать большие мощные волны, волнорез полностью залило водой.

– Да почему?! Почему так?! Всё идеально! Я делаю всё идеально!

Кэтсу снова посмотрел на океан, ещё утром казавшийся ему таким спокойным и тихим.

– Да что?! Что тебе нужно, зараза?! Что ты от меня ещё хочешь?! Забирай, забирай всё!

Волшебник резко ударил рукой по воде, и весь волнорез накрыла кольцом большая плоская волна. Снова взлетев на секунду в воздух, юноша резко развёл руки в стороны, рассекая её пополам и, подняв ещё пару волн создал настоящий шторм. Очередной взмах, но волна не хочет подниматься, другой, волна поднимается, но тут же падает в воду, третью попытку Кэтсу сделать не успевает, тёмное убийственное одеяло накрывает его сверху, следом за ним летит другое и волны схлёстываются друг с другом, пожирая волшебника с головой. Одно мгновение и Курагама теряет контроль над всем, уже не в силах выбраться из-под тяжёлого слоя воды, как вдруг что-то резко выталкивает его на берег. Океан затихает, и только мокрый волнорез напоминает о бедствии, чуть было не погубившем юного волшебника по его же глупости.

Мокрый кашель, остатки солёной воды отрывисто покидают его тело. Дрожа, Кэтсу наклонился ниже и, ударив локтями о песок, схватился за голову. «Нет, нет, нет…», – беспрерывно крутилось в его голове. Паника и отчаяние – две лучшие подруги, как правило, действуют сообща. Одна, тихонько хихикая, прижимается к спине, вторая же нежно напевает что-то невнятное, ласково поглаживая по волосам, заставляя пульс биться быстрее, а зрачки сужаться. К горлу подступил ком, пальцы крепко вцепились в волосы.

– Нет… Я же не мог, не мог всё потерять, – громко прошептал юноша, стискивая зубы.

Его плеча коснулась чья-то тёплая рука. Кэтсу вздрогнул и, обернувшись, увидел перед собой взволнованного отца. Домашние вещи и наспех завязанный хвост говорили о том, что мастер буквально вылетел из дома, особо не задумываясь о внешнем виде.

– Ты в порядке? – тихо спросил Мичайо, наклоняясь ближе к сыну.

Получив молчание в ответ, блондин слегка потряс волшебника за плечо.

– Кэтсу, ответь, ты мог сильно пострадать.

– Прости, – всхлипнув, прошептал юноша.

Прошептал и заплакал. Подумать только, всё, что он умел раньше, сейчас для него уже не имело смысла. Все его трюки, заклинания, его мастерство, которым он так гордился, всё это улетело в никуда. И что теперь? Что делать? Ранен и разбит, никак иначе. О прошлой жизни успешного волшебника можно позабыть. Теперь он ничего не может. Теперь он никто.

– Ну же, к чему слёзы, – вздохнул мастер, слегка приобнимая вымотанного юношу. – Вставай, идём домой, всё хорошо.

Смахнув слёзы рукой, Курагама встал на ноги и, пошатнувшись, начал падать вниз, но его быстро поймал на себя отец.

– Сядем, поговорим, успокоимся. Хочешь, я чаю принесу?

Кэтсу вяло мотнул головой, отходя от мастера.

– Не нужно, всё в порядке.

– Вижу я, как у тебя всё в порядке.

– Спасибо, что успокоил шторм и достал меня из воды, я не хотел.

Мичайо вздохнул и, взглянув на успокоившуюся воду, похлопал сына по плечу.

– Будь осторожнее с эмоциями, Кэтсу, ты же волшебник. Наши эмоции – наше оружие, только вопрос, как мы им воспользуемся.

Юноша снова всхлипнул и, всё ещё дрожа, молча кивнул отцу.

– Идём домой, огонёк, посмотри, как ты промок. Не дай Бог простынешь ещё опять.

– Прости.

– Всё хорошо, Кэтсу, не нужно извиняться, я же сказал.

Кухня, чай с ромашкой, слабый жёлтый свет. Мичайо сидел за столом, разглядывая свежий букет белых хризантем, Кэтсу сидел напротив, завернувшись в одеяло и грел руки о белую жестяную кружку, от которой шёл приятный запах чая.

– Ты обычно не встаёшь так рано, – всхлипнув, начал разговор волшебник.

– Всё в порядке, я ещё не ложился.

– То есть, ты видел всё от самого начала?

– Да, – спокойно ответил мастер. – Я не стал тебе мешать, потому что ожидал такой реакции.

Курагама виновато опустил голову, отворачиваясь от отца.

– Прости.

– За что?

– За всё это. Ты разве не будешь на меня злиться?

– Злиться за то, что тебе плохо? Что за бред, – слабо усмехнулся блондин. – Я понимаю, что ты чувствуешь, потому что сам не раз проходил через подобное.

Волшебник сделал глоток тёплого чая и поднял взгляд на мастера, приготовившись слушать историю.

– Послушай, волшебник – это очень рискованная профессия. Каждый день мы встречаемся лицом к лицу с опасностью, чтобы защитить людей вокруг, и серьёзные травмы являются неотъемлемой частью такого стиля жизни. Они часто заставляют нас задуматься, всё ли мы в этой жизни делаем правильно и стоит ли нам вообще заниматься волшебством профессионально. Кто-то бросает и уходит, а кто-то собирается с силами и, оправившись, возвращается в строй. Я вижу твои горящие глаза при любом упоминании взрослой жизни волшебника и смело могу сказать, что ты пойдёшь очень далеко, может даже дальше, чем я, если, конечно, не опустишь сейчас руки. Просто подумай, сколько ты всего можешь.

– Я ничего не могу, – недовольно фыркнул Курагама. – Ничего не получается.

– А кто сказал, что всё получится? Кто сказал, что будет легко? Восстановление – это очень долгий и сложный процесс, как физически, так и морально. Понимаю, это твой первый опыт серьёзной травмы, и в твоём страхе потерять всё, к чему ты так долго шёл, нет ничего зазорного, но тебе следует выкинуть его из головы. Пришёл момент, когда нужно начать всё с начала, у каждого в жизни есть такое время, просто отнесись к этому спокойно. Сейчас твоё тело не готово к большим физическим нагрузкам, а магия не способна работать в прежнем ритме, но так же будет не всегда, верно?

– Да, наверное, не знаю.

– А я знаю, – слабо улыбнулся Мичайо. – И верю, если ты возьмёшь себя в руки, в прежнюю форму вернёшься быстро и легко. Ты побеждал огромных чудищ и сильных воинов, но сейчас тебе нужно победить самого сильного врага – самого себя. Ты сможешь, ты обязательно сможешь, но для этого нужно приложить не мало усилий. Понимаешь?

– Да, пап, я понимаю, – вздохнул волшебник, снова опустив взгляд в пол.

Слова отца немного его успокоили, но на душе всё равно скреблись кошки. Всё сначала, подумать только! Было обидно и больно от услышанного, всё внутри скукожилось от непринятия всей ситуации, но делать было нечего. Юноша допил свой чай и, сполоснув кружку, завис, наблюдая за утекающей в сливную решётку струйку воды, как вдруг сзади его кто-то осторожно обнял.

– Всё будет хорошо, Кэтсу, у нас всё получится. В любом случае, я буду любить тебя и сильным, и слабым, да хоть зелёным, мне всё равно. Просто не теряй себя, как бы больно не было внутри. Оставайся таким, какой ты есть.

– Спасибо, – слабо улыбнулся волшебник, наклоняясь к отцу.

Мастер не был высоким человеком и опережал отметку полтора метра от силы сантиметров на десять, что в контексте с ростом Кэтсу смотрелось весьма забавно, но это не мешало ему выглядеть уверенно и поддержать сына в трудную минуту. Ещё минуту оба молча простояли в объятиях, пока их не оторвал друг от друга скрип дивана в соседней комнате.

– О, Эмиль проснулся, – усмехнулся блондин. – Ладно, нужно делать дела.

– Давай я приготовлю завтрак? – слегка толкнул его в плечо волшебник.