Глубоко вдохнув, он попытался ощупать себя в надежде на скорое пробуждение, что естественно не мог не заметить отец.

– Так, успокоился, расслабился и не трогаешь себя руками.

– Но…

– Не трогаешь себя руками, – повторился Мичайо. – Всё позади. Успокойся. Ты в безопасности.

Время ползло мучительно медленно. Секунды – как минуты, минуты – как часы. Кэтсу смотрел в небо, затянутое серыми тучами, жадно глотая свежий воздух. В ушах звенело, вокруг чуть слышались смутные голоса, боль уже не горела – она сжигала тело. Вокруг кружили фельдшера, что-то трогая и щупая, но Кэтсу не обращал на них особого внимания. Мастер крепко взял его за запястье, помогая врачам обеспечить неподвижность конечности.

– Я рядом.

– Я знаю.

Отец сквозь силу улыбнулся, Кэтсу почувствовал, как в руку впивается тонкая игла, и голова в одно мгновение становится тяжёлой.

– Всё хорошо.

В глазах мелькают чёрные пятна, моргать становится сложнее и дольше. Всё опять поплыло… В водовороте форм и цветов волшебник сумел ещё раз разглядеть фигуру доктора Куцберг, насильно оттаскивающую отца на носилки. Сделав последний сознательный вдох, Кэтсу погрузился в глубокий сон.

– Алло, мам? Да, я приехала, всё хорошо. Первый день на работе, я так переживаю. Очень надеюсь, что мне повезёт и на меня запишут какого-нибудь бедолагу с вывихом. Не думаю, что доктор Куцберг доверит мне серьёзное поручение.

Девушка шла по коридору в сторону ординаторской, разговаривая по телефону. Первый день работы – это всегда волнительно, особенно если эта работа напрямую связана с людьми, больными людьми, за которых ты держишь ответственность.

– Не знаю даже, что ещё сказать. Я всё повторила вчера вечером, даже книжки про психологию, но всё равно так переживаю. А вдруг я забуду дозировку лекарства или неправильно наложу повязку? А вдруг… – она закончила тараторить и, выслушав тёплый знакомой голос в телефонной трубке, мягко улыбнулась. – Я тоже тебя очень люблю, мам. Да, ты права, у меня всё получится.

Девушка отложила телефон и, подойдя к зеркалу, ещё раз внимательно оглядела себя с головы до ног: не помят ли халат, не растрепалась ли причёска, ровно ли она надела шапочку. Убедившись, что всё в полном порядке, медсестра вздохнула и, лишь поправив краешек блузки, села на диван дожидаться врача. Подумать только, сегодня ей доверят первого пациента. А вдруг это будет симпатичный мальчик? Тогда наверняка всё получится, как в трогательных романах. Она будет заботиться о нём денёк другой, а потом он влюбится и всё, прямая дорога в счастье. А может это будет певец или актёр?

Мечты её прервал знакомый голос старой горничной – миссис Джааны.

– Здравствуй, Кира. Доктор Куцберг хочет вас видеть.

– Да-да, конечно, – тут же отозвалась девушка и, торопясь, вышла из ординаторской.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

– Извини, мы ничего не можем с этим сделать. У нас действительно не осталось свободных сестёр.

– И это повод доверять моего сына практикантке? Какой-то бред.

– Я и сама не рада, но результаты Киры на итоговом экзамене в академии очень меня впечатлили. Похоже, она толковая девчонка, непременно справится.

Дверь в кабинет открылась и на пороге появилась маленькая хрупкая медсестра, робко шагнувшая внутрь комнаты, боясь прервать важную беседу.

– Впрочем, познакомиться с ней можешь прямо сейчас.

Мэйлин поправила съехавшие на нос золотистые прямоугольники очков и, кивнув зашедшей в кабинет Кире, вновь уткнулась в бумаги. Рядом с ней, на белой табуретке сидел невысокого роста блондин. Длинные шелковистые волосы кончались у самого пояса, на затылке торчал подвязанный чёрной лентой небольшой пучок, чтобы чёлка не падала на лицо. Светло-голубые глаза, бледная кожа и вытянутые черты лица выдавали в нём чистую генетику аристократа. Когда девушка поняла, кто перед ней сидит, волна мурашек ударила в шею. В этом человеке она узнала мастера – Мая Мичайо Курагаму. Он сидел ровно и правильно, беспокойно покусывая губу, пока его рука, словно мёртвая, болталась в плотном синем бандаже. Сломал он её или просто ранил было неизвестно, да и зачем это знать рядовой медсестре, тем более практикантке.

– Присаживайся, Кира.

Миссис Куцберг кивнула в сторону соседнего стула, девушка слабо улыбнулась и села.

– Это Кира, она закончила колледж в этом году и была направлена на практику в нашу гильдию. Кира, это ваш мастер.

– Да-да, я слышала о нём раньше. Имею честь увидеть вас, мастер Курагама, слух о ваших благих деяниях ветром разнёсся по всей Азалии.

– Это хорошо, что вы знакомы, даже если заочно. Что ж, Кира, не буду тебя задерживать, возьми карточку на моём столе и свободна.

Девушка кивнула в ответ и, взяв карточку, отправилась в ординаторскую. На лице сияла улыбка. Первый день, первый пациент, казалось бы, что может пойти не так? К сожалению, есть что. Кира совсем не обратила внимания на фамилию своего пациента.

«Я чувствую, как мои глаза открываются. Веки такие тяжёлые. Что со мной? Я совсем не могу пошевелиться. О нет… Нет, нет, нет! Я же встану на ноги, да?»

Глубокий резкий вдох сменился рванным выдохом – Кэтсу выплёвывал воздух по кусочкам. Глаза открывались с трудом, предметы всё ещё были размытыми, карабкались друг на друга. Зрачки вяло плавали из стороны в сторону, изучая обстановку вокруг. Белые стены, кафельный пол, в глаза противно бьёт свет, тоже белый. Кэтсу зажмурился и положил голову на бок. Неприятно. Тяжесть медленно покидала его тело, но всё ещё давила сверху, приковывая к постели. Волшебник никогда не ощущал чего-то подобного. Он привык чувствовать каждую мышцу своего тела, полностью контролировать сложные точные движения, а сейчас не мог даже ровно сесть. Всё же, из последних сил ему удалось поднять руку. Стёртые в кровь пальцы, перевязанные пластырем, дрожали, на одном из них была защёлкнута красная прищепка, от которой шёл тонкий белый провод. Рука безжизненно упала на кровать, лёгкие снова задышали в ускоренном темпе. Справа противно пищало, и писк этот нещадно бил по ещё неокрепшей нервной системе, нагонял больше тревоги, доводя волшебника до слёз с первых секунд. На груди ощущалось что-то липкое, то ли датчики, то ли пластыри, то ли бинты. Кэтсу с трудом открывал рот для того, чтобы дышать, потому что в носу мешало что-то тонкое и длинное, уходя через горло куда-то глубже – об этом было даже страшно думать. Всё, что его окружало, было таким непривычным, таким странным и отвратительным. Хотелось поскорее сдёрнуть с себя всю эту дрянь, но одной рукой сделать это было сложно, а из второй вела тонкая трубочка, исчезая в большом мешке с прозрачной жидкостью. Опять трубка. Да что же это такое, что за бред?

«Я жив. Я здесь. Почему?»

Он помнил, что был бой, но не помнил больше ничего. С кем воевали, кто выиграл, за что они бились? В голове белый лист, такой же траурно-белый, как и всё в этой комнате.

Кэтсу устало вздохнул, может если хорошенько выспаться, сил прибавится? Волшебник закрыл глаза и попытался уснуть.

Две медсестры стояли возле прозрачной двери и боялись дёрнуть за ручку. Кира судорожно шелестела листками истории болезни своего пациента.

– Что, влипла?

– Нет, не влипла, отстань!

– Ещё раз фамилию прочитай.

– Ку-ра-га-ма.

– А у мастера какая фамилия?

– Да нет, не может такого быть!

– Ещё как может!

«Нет, нет, нет, быть такого не может! Это же… Это же чёрт побери Кэтсу Курагама!», – отрицала внутри себя девушка.

Сидящая рядом коллега хихикала в кулак.

– Кир, ты чего так переживаешь, классно же.

– Да нет, мне…Мне просто не верится! Он знаменит, он чертовски знаменит, а тут я.

– Ну и что? Это же круто! Вылечишь его, поставишь на ноги, а потом о тебе вся гильдия узнает. Отличный старт, я считаю!

– Какой старт? Я даже укол нормально поставить не могу!