Отвязав от колышка лодку, с которой они всегда ловили рыбу, он загрузил её вещами, удочками и, сев за вёсла, исчез в темноте. Доплыв до середины озера, бросил вещи в воду.

Приплыв обратно, Владимир легко выпрыгнул из лодки и, оттолкнув её от берега, забросил одно весло далеко в воду.

– Теперь идите со стремянкой в ту сторону, где мы оставили рюкзаки, – сказал он. – Я пойду за вами, буду засыпать следы табаком, чтобы сбить со следа, если нас будут искать с собаками.

– Голова! – восхитился Иосиф.

– А как же камеры наружного наблюдения? – спросил Ади.

– По периметру забора камер нет, я узнавал. Их даже не думали ставить. Кто же добровольно сбежит из рая? – ответил Владимир.

– Так мы из рая бежим? А куда, в ад? – приуныл Ади.

– Не преувеличивайте, Адольф, – усмехнулся в усы Иосиф, – ад был, когда вы напали на нашу страну и уделали её в хлам! Вот тогда был настоящий ад!

– Я не нападал! Это был не я! Сколько можно говорить?!

– Ну, ну! Гены взыграли? – опять усмехнулся Иосиф.

– Не стоит Родину называть адом, – тихо, но проникновенно, сказал Владимир. – Если надо будет, мы её и отмоем и почистим!

– Вашими устами только мёд пить, – прошептал Адольф.

– Да! Я оптимист! – ответил Ильич. – Но без этого побега мы никогда не узнаем кто мы такие. Я не собираюсь быть марионеткой в чьих-то руках! Не хочу сидеть в раю или в музее!

– Похоже, гены и из вас не выпали, Владимир Ильич, – восхитился Иосиф.

– У вас их тоже полная обойма! Но мы вам об этом не напоминаем! – сказал Ади.

Было темно, но троица хорошо знала территорию, по которой шла. Она была ими исхожена вдоль и поперёк: зимой на лыжах, осенью, весной и летом с оздоровительными прогулками с медсёстрами. Пройдя километра полтора, они подошли к бетонной стене, отдышавшись, вытащили из кустов запрятанные рюкзаки. Владимир установил трёхметровую стремянку.

– Ади, – сказал он, – вы лезете первым, садитесь верхом на забор, рюкзак бросаете вниз как можно дальше. Первый пошёл!

Владимир подсветил фонарём и, когда Адольф оказался наверху, передвинул стремянку метра на полтора в сторону и приказал Иосифу проделать то же самое. Потом он передвинул ещё раз лестницу и, взобравшись на неё, благополучно уселся на забор. Скинув на землю свой рюкзак, он подтянул посредством верёвки к себе лестницу и с помощью Иосифа перебросил её через забор. Спустившись вниз, подвинул стремянку к Иосифу и попросил скинуть рюкзак.

– Не скину, – сказал тот.

– Кидайте, с этой стороны земля ниже, вам будет сложно найти ногой лестницу.

– Не скину, – упрямо повторил Иосиф.

– У него, наверное, в рюкзаке армянский коньяк, – предположил Адольф, – поэтому и скидывать не хочет, боится, что разобьётся.

– Крыса! Всё вынюхивает!

– Зачем вы взяли алкоголь в дорогу? – прошипел снизу Владимир. – У нас же сухой закон!

– Это у вас, – сказал Иосиф, – поэтому я на вас и не брал, только для своих нужд исключительно.

– Помнится, вы тоже голосовали за этот закон!

– Не отрицаю! – буркнул сверху Иосиф. – Но этот закон не запрещает мне нюхать коньяк!

– Слезайте, – махнул рукой Владимир, светя фонариком, – каждая минута дорога! Если сломаете себе шею, похороним под этой стеной!

Качаясь под тяжестью рюкзака, Иосиф сполз с лестницы. За ним спорхнул Адольф. Найдя рюкзаки и свернув стремянку, Ильич сказал:

– Идём на юг. Вы несёте стремянку, я посыпаю табаком следы.

– Зачем нам тащить эту бандуру? – удивился Иосиф. – Спрячем в кустах – и дело с концом!

– В кустах найдут и сразу поймут, в какую сторону мы пошли. Донесём до шоссе и продадим какому-нибудь шофёру. Во-первых: у нас будут деньги. Во-вторых: она уедет далеко и её никто не найдёт.

– Голова! – восхитился Иосиф.

Они шли на юг, удаляясь от НИИ и родного гнезда в виде лаборатории № 2. Ветер свободы овевал их, но это чувствовал пока только Владимир.

Когда табак закончился, впереди пошёл вождь группы, за ним чертыхаясь, цепляясь лестницей за каждый куст, тащились соратники по побегу. Они шли уже часа три. За это время несколько раз поднимался лестничный бунт, но Владимир неутомимо читал лекции о свободе, пока они отдыхали. Бунтари виновато поднимались, брали ненавистную стремянку и шли дальше. Наконец впереди послышался гул проезжающих машин – они выходили к дороге.

Шоссе встретило их горячим асфальтовым приветом. Но это не радовало, и они молча шагали по обочине, глядя себе под ноги, и только Ильич бежал впереди и махал руками пролетающим мимо машинам, чтобы те подобрали их. Но ни один шофёр не остановился, чтобы посадить трёх путешественников с огромными вещмешками и лестницей. На другой стороне они заметили машину и прибавили шаг. Водитель стоял над открытым капотом и смотрел внутрь.

– Добрый день! – поздоровались беглецы. – Поломка?

– Вода закипела, – ответил, не поднимая головы, водитель.

– А мы хотели, чтобы вы нас довезли до населённого пункта.

– До какого?

– Нам всё равно, – хмуро сказал Иосиф.

– Мы туристы, – приветливо улыбнулся Владимир, – знакомимся с красотами нашей необъятной страны. Нам интересно всё, даже маленький заштатный городок.

– Через час поедем, – сказал мужчина.

– Мы подождём, подождём, нам спешить некуда.

Все сели на обочину на траву. Дорога прикрыла путников удушливо-жарким пыльным пледом, склоняя к дремоте. Первым не выдержал Ади, привалившись на плечо Иосифу, он задремал. Иосиф, уставший от долгой ходьбы, разомлевший от солнца, даже не заметил этой неподобающей выходки Адольфа. Один Владимир был как всегда бодр и свеж.

– А что, – обратился он к шофёру, – далеко до города?

– Километров тридцать, – ответил тот.

– Стремяночку не хотите приобрести? Недорого отдадим.

Он раздвинул стремянку и стал показывать недооценённые разработчиками возможности и качества. Фантазия его бурлила и искрилась, и вскоре мужчина спросил:

– Сколько?

– Тысяча. В магазинах – три шестьсот.

– Знаю. В нашем магазине я уже приценивался к такой. А чего продаёте?

– Идти мешает, – честно признался Ильич.

Мужчина стал аккуратно рассматривать стремянку – ступеньку за ступенькой.

– А чего номер инвентарный? – спросил он. – Спёрли?

– Помилуйте! – обиделся Ильич. – Без криминала! Бизнес закрыли, стремянка осталась. Номер сейчас подчистим.

И достав из кармана перочинный нож, стал соскабливать краску.

– Какой это бизнес с одной стремянкой? – усомнился водитель.

– Мужчины на час, – не моргнув глазом соврал Владимир, – мимо деревень, маленьких городков идём – подрабатываем. Кому проводку починим, кому… окна помоем… кому… что надо, то и выполняем. Без стремянки нельзя! Ростом-то мы все не вышли! А вдруг у хозяйки стремянки нет? А у нас – раз – и есть!

– А чего тогда продаёте?

– Отдохнуть решили! Не всё же время работать, надо и отдохнуть! К морю идём. А вернёмся домой – новую купим.

– А ну как начальство ругаться будет? – не унимался мужчина.

– Я и есть начальник, – скромно ответил Ильич. – Надо же подчинённым когда-то отдохнуть! Они уже натаскались этой лестницы, еле на ногах стоят! Потаскай-ка её месяц!

Шофёр посмотрел на обочину, где Иосиф с Ади мирно спали, прислонившись, друг к другу.

– Уже месяц идёте? – удивился мужчина. – А откуда?

– Какой вы дотошный, однако! – с досадой сказал Владимир. – С Новосибирска!

– Да ладно! – обрадовался мужчина. – У меня там брательник живёт! Почти земляки, значит!

Ильич побледнел.

– А где живёт, позвольте, узнать? – выдавил он из себя.

– В деревне под Новосибирском.

– А-а-а, в деревне, – обрадовался Ильич, – а мы в Академгородке, в самом Новосибирске, на улице…. Зеленоградской.

– Учёные, значит? А в какой области?

– Какой вы от рождения любопытный! Люблю таких, люблю! А вы, в какой области работаете, позвольте, полюбопытствовать? Не в ФСБ?