Смеюсь в голос. Только так и не могу разобрать, что именно меня рассмешило.

– Циничный придурок, – снова гневно цедит.

А мне ее слова как бальзам. Ее тон, милый, но злой голосок, взгляд, словно она сейчас мне шею прокусит – все это липнет ко мне, а я лишь облизываюсь.

– Скажи это еще раз, – прошу.

– Ты циничный придурок, Стас Аверин, – выкрикивает и тут же успокаивается.

Смотрит по-другому. Может, потому что то и дело язык к ладони прикладываю, а он все кровит и кровит. Щиплет.

Делает осторожный шаг ко мне, но дотронуться не решается. Все еще помнит, чем закончилась наша близость минутой ранее.

– Еще раз. Мне нравится, как ты это говоришь. Заводит.

– Извращенец долбаный, – уже сквозь смех говорит.

Взглядами чиркаем, и огонь вспыхивает. Я чувствую его жар, плотность, опасность. И лисица чувствует. Обнимает себя руками, пытается как-то закрыться от меня. Куртку свою дрожаще запахивает, а я замечаю тоненькую маечку, в которой она вышла и выпирающие острые соски.

Пялюсь на них как подросток. Лисица видит, что я пялюсь. И мне ни капельки не стыдно.

Поднимаю ладони вверх в примирительном жесте. Больше нападать уже не планирую.

И медленно пячусь, пока не упираюсь в свою же машину. Все это время мы смотрим друг на друга и ничего не говорим. Конечно, сил не осталось, высосали.

– Можешь идти, – вроде как равнодушно говорю.

Взгляд девчонки меняется. Она сожрать меня готова. И это не те ощущения, когда ждешь, как именно тебя будут пожирать.

Сейчас в ее глазах обида все с той же злостью. Наматывает меня как леску. А я смотрю, впитываю ее эмоции и какой-то непередаваемое наслаждение испытываю.

Точно извращенец.

Лисица идет спиной к подъезду, не разъединяя взгляда. В какой-то момент разворачивается и упрыгивает к двери. Но резко останавливается, делает, по всей видимости, несколько вдохов. Думает, ей это поможет сконцентрироваться.

Я жадно за ней наблюдаю.

– Все-таки я не поняла, зачем ты приезжал? – пауза. Долгая, напряженная, – понравилась тебе? – с вызовом спрашивает.

Наивная лисица.

Ее щеки быстро покрываются румянцем. Вижу его на расстоянии. И мне теперь до невозможности хочется узнать, как именно она покраснеет, когда будет кончать подо мной.

– Хочу научить тебя целоваться, – кричу и слежу за ее реакцией.

Та не заставила себя долго ждать.

Румянец стал гуще. Я лишь на секунду прикрыл глаза, представляя в красках ее чувствительную кожу.

– Придурок!

Злая лисица скрывается в подъезде. Злая и чертовски сексуальная.

Я на ногах стою еле-еле и чувствую себя настоящей жертвой. Лисицей, когда Аверин – страшный волк.

Саша.

– Уважаемые студенты, проходим в аудиторию! – позади слышу голос преподавателя.

Передо мной затор. Парни стоят у открытой двери и не заходят внутрь. По толпе прокатывается шепот.

Кто-то активно наступает на пятки, почти толкает.

– Там это… занято.

– Как занято?

– Четвертый курс. Юристы.

Пол подо мной трескается, и я будто падаю. Взгляд сам собой устремляется вперед, пытаясь зацепиться за знакомую фигуру. Потом одергиваю себя.

Чувствую, что кто-то уже на меня смотрит, скользит по мне взглядом. Но всем своим видом показываю, что ничего не происходит, и со мной все хорошо.

Преподаватель проходит в аудиторию, разговаривает с другим лектором, пока все вокруг галдят.

Кто-то хватает меня бесцеремонно за локоть и вытягивает из толпы. Я уже не вижу Аленку, своих однокурсников. Вот закрывается дверь аудитории, а этот кто-то тянет меня по пустым коридорам.

Хватка слабеет, когда мы оказываемся на первом этаже. Губы пересыхают, а грудь сжимается от его близости. Почему мое тело так на него реагирует? Почему я начинаю краснеть, когда Аверин увлеченно разглядывает меня?

– Что ты себе позволяешь? – грублю, почти тут же жалею о сказанном.

Мажор, может, и терпит мою грубость, но по глазам вижу уровень его терпения. А что будет, когда оно закончится?

– Пока ничего особенного. Мы просто сбежали с лекции, – легко говорит.

Его рука у моего лица, он опирается ею о колонну и чуть наклоняется. И все смотрит на меня, смотрит.

Облизываю губы, и в тот же миг глаза Стаса чернеют. Это пугает, и… радует. Ему нравится.

Господи, мне тоже это нравится. Кого я обманываю?

– Может, для тебя и позволительно прогуливать лекции на четвертом курсе, а мне нет. Между прочим, у меня экзамен по этому предмету, – вскидываю голову и становлюсь еще ближе к Аверину.

– То есть, ты желаешь вернуться?

Жмусь с ответом. Мне не хочется бежать за Стасом после первой его просьбы, но и отказать себе побыть с ним рядом тоже сложно.

– Тогда прошу, – отходит в сторону, и… путь свободен.

Становится холодно оттого, что Аверин отошел от меня. Мы не обнимались, и я не куталась в его одежду, но ощущения были именно такие, когда Стас нависал.

Еле подавив в себе голос разума и крик отчаяния, смотрю на Аверина, принимая поражение.

Этот бой он выиграл.

– И что ты задумал, Стас? – скрещиваю руки на груди, взгляд останавливается на уровне его сильной грудной клетки, которая обтянута тканью футболки. Прямо как в клубе в ночь нашего «знакомства».

Мажор ведет плечами, морщится, машет головой. Все ясно. Ничего он задумал.

Цыкаю и разворачиваюсь к лестнице, чтобы в очередной раз сделать попытку выкинуть этого наглого старшекурсника из своей головы. Хватит!

– Если остановишься, где стояла, скажу, зачем я приезжал к тебе вечером.

Резкое торможение. Его слова как толчок в грудь, и грубый выдох срывается с губ.

Иногда мне кажется, что Аверин каким-то образом умеет проникать в мысли и читать их.

– С чего ты взял, что я не знаю? Или не поняла?

Выражение его лица говорит о том, что я и правда не имею ни малейшего понятия.

Облом по всем фронтам.

– Допустим. И… что будем делать?

Господи, как это звучит! Я не вкладывала в этот вопрос никакой подтекст. И уж тем более не флиртовала.

А Стас смотрит так, словно… словно я медленно начала расстегивать пуговицы на своем кардигане, играючи почесывая кожу по контуру.

Говорить больше не могу, воздух в огромном зале закончился.

– Ты хочешь знать правду или мне что-то выдумать? – глухо отвечает, упираясь взглядом в мою грудь, которую я мысленно освободила от всего стягивающего и мешающего.

Уму непостижимо, что происходит со мной.

– Правду, которая меня устроит, – уверенно и без запинок говорю. Гордость взяла за свою стойкость.

Скрипучий хмык, и Аверин снова берет меня за руку, разнося покалывающее тепло по коже. В голове одуряющие пары нашей близости. Я снова под властью какого-то мажорского магнетизма. Просто позволяю слепо вести себя куда-то.

Аверин забирает из гардероба верхнюю одежду, помогает найти мою куртку.

Уже знакомая машина. Я даже запомнила марку и номер. Так, на всякий случай. Папа всегда говорит об этом. А еще пишу сообщение Ольшанской, что плохо себя чувствую и уезжаю домой.

Хм, домой.

Я скатилась до вранья.

– Прошу, – дежавю охватывает и ударяет по сознанию. Тогда меня глушило любопытство: какой он – Стас Аверин? Сейчас же я, опираясь на выступ, сажусь в его джип и втягиваю носом запах салона.

Снова кофе на консоли, руки стягивающие оплетку руля и охмуряющая улыбка водителя.

Аверин, что ты со мной делаешь? Я и так уже в тебя влюблена.

– Давай только сразу договоримся.

– Хм… Диктуешь правила? Обожаю игры. Валяй, Лисица.

Пропускаю мимо ушей его нахальный тон. Еще чуть-чуть и вообще привыкну.

– Первое.

– И единственное?

Закатываю глаза, отворачиваюсь к окну и закусываю внутренние стороны щек, чтобы не улыбнуться этому мажору.

– Первое, – с нажимом повторяю, – ты ко мне не прикасаешься.

– Жестокая лисица. Поцелуи отметаем.