– У меня соревы через неделю, ничего крепче кофе не пью, – отрывисто говорит, пока пристегивается ремнем безопасности.

У Аверина какой-то дар читать меня, когда я и вопрос не успела задать. Неужели все написано на мне?

– Хочешь? Он еще теплый.

Стас вынимает одноразовый стаканчик и протягивает мне. А я только и могу смотреть, как красивые мужские пальцы обхватываю картон.

В животе сладко заныло.

Веду себя как тринадцатилетняя девочка-подросток перед старшеклассником.

– Спасибо. Я люблю капучино. Он не такой горький.

– Почему ты думаешь, что там что-то другое? – иронично замечает.

Позорно опускаю взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Я словно век с парнями не общалась. Язык одеревенел, и слова не склеиваются в предложение.

Отворачиваюсь к окну и слышу многозначительный хмык. А потом Стас заводит мотор, и мы выезжаем с территории клуба.

Между нами воцаряется молчание. Меня это напрягает, и я, не переставая, ищу в своей голове хоть какую-то тему для разговора.

Стас же расслаблен.

Одна его рука расположена на руле, второй облокотился на водительскую дверь.

Ведет себя, как… настоящий мажор и прожигатель жизни.

Мои колени плотно прижаты друг к другу, поза вообще говорит о судорожной напряженности. Никак не могу успокоиться. Хоть бы радио включил.

– Давай поиграем, Лисица?

Мы подъехали к перекрестку на мигающий желтый. Вместо того чтобы вдарить по газам, Аверин плавно притормаживает и переводит взгляд с дороги на меня.

В ту же секунду кровь в теле начинает перекачиваться с утроенной силой и скоростью. Словно опаздывает донести кислород всем моим клеткам.

А я задыхаюсь. Нет этого кислорода.

– Во что? – хрипло спрашиваю.

Стас не отвечает.

В его глазах отражается красный сигнал, который стопорит все мои мысли и движения. Как загипнотизированная уставилась на Аверина.

А он лишь нагло ухмыляется и молчит.

Смотрит в упор, как прицел навел. И вытягивает что-то из меня, хочется отвернуться или попросить прекратить так бесцеремонно меня рассматривать.

Боковым зрением вижу мигающий зеленый на перекрестном движении. Значит, вот-вот мы сможем ехать.

Аверина это не колышет. Ни один мускул в его теле не тронулся. Он и не моргает вовсе.

Загорается зеленый, а Стас не думает давить на газ. Сзади сигналят нам и кричат. Кажется, только меня это и волнует.

От его взгляда меня прошибает, и пульс скачет как заведенный.

– Стас, поехали! – не выдерживаю и практически кричу.

Отчего-то страшно.

– Ты проиграла, Лисица. Но теперь я знаю о тебе больше.

И с усилием выжимает педаль газа, отчего я прижимаюсь к спинке кресла и прикрываю глаза.

– И как давно ты в меня влюблена?

– Куда мы едем?

Спрашиваем одновременно. Я закатываю глаза, Стас хмыкает. Он вообще больше хмыкает и ухмыляется, нежели разговаривает. А я тупо молчу. Так себе у нас диалоги выходят, но почему-то сидя в его машине, мне только и хочется, чтобы он просто ехал вперед, без остановок. Далеко-далеко.

– Так ли это важно, куда мы едем, если объект твоей любви рядом с тобой?

Словно прочитал мои мысли.

– Ты много о себе думаешь, Стас Аверин. Как звали ту девушку, с которой ты пришел в клуб? – стремлюсь перевести тему.

Парень хмурится и тем не менее отвечает.

– Оксана.

– Ты помнишь имена всех своих… подруг?

– Подруг? – снова издевательский тон в его голосе, но я пропускаю его мимо ушей, – нет. Имена для меня не так важны.

– Как что?

Аверин странно на меня смотрит какие-то две секунды и возвращается к дороге. Меня кинуло в жар от его взгляда, сердце заколотилось и встало поперек горло.

– Узнаешь, – скомкано отвечает.

Набираю в легкие воздуха, поворачиваюсь к нему всем корпусом. Не знаю, откуда берется смелость.

Возможно, потому, что мне уже скрывать нечего. Аверин в курсе, что он мне нравится. Да и сижу я и правда сейчас рядом с ним, в его машине. Стас куда-то нас везет и несколько минут назад между нами была странная игра.

Так что я теряю?

– Но мое имя ты больше никогда не забудешь, Стас Аверин.

– Что, если я его уже забыл, а, Лисица? – акцентирует мое внимание на последнем слове-прозвище. От него мурашки разбегались, а теперь тошнит.

– Хм… ты когда врешь, сжимаешь ладонь в кулак и отпускаешь. Вот сейчас ты сжал руль, а потом расслабил руку.

Мы заворачиваем на знакомую улицу, и я понимаю, что мажор просто привез меня к дому. Пока не получается думать, откуда он все узнал. Все, что крутится у меня в голове, – это наше скорое прощание.

Что говорить? Что делать?

После резкого торможения в салоне гробовая тишина. Лишь мое сердце напарывается на треснувшие ребра. Шум в ушах заглушает дыхание, а оно у меня частое-частое.

– Саша. Меня зовут Саша Белинская, – тихо произношу и решаюсь взглянуть Стасу в глаза.

Аверин непозволительно близко от меня и моего лица. Я вижу темную сеточку его радужки и все еще нагло растянутые губы.

В носу масса его аромата и капелька кофе.

И, кажется, голова кружится от всего этого: запах, взгляд, сам Стас…

В этот момент он наклоняется еще ближе и проводит кончиком языка по моим губам. Сначала по нижней, затем по верхней.

Я лишь рвано хватаю воздух и прикрываю веки.

Аверин жадно захватывает губы в поцелуе и, не встречая преграды, прорывается языком мне в рот. Дрожать начинаю. Так пошло, развязно, дико, но меня еще никто и никогда так не целовал. Каждое игривое движение языка отдается стрелами в промежности.

Спина сплошь в мурашку. Трясущимися руками обнимаю его за шею. Чуть неуверенно.

Нет никакой нежности. Он дразнит меня своими умелыми движениями. Ведь сотни девушек перецеловал. Имен их, вон, не запоминает.

А я пальцы сильнее сжимаю, волосы его оттягиваю и глухо постанываю.

Не таким я представляла себе первый поцелуй с мажором. Не таким.

Из машины выхожу на негнущихся ногах. Да я практически вываливаюсь из салона. Глаза слезятся и щиплет от потекшей туши. Губы покрыты его вкусом, который хочется смаковать во рту.

Господи, знал бы кто, какие мысли сейчас поселились у меня в голове.

– Эй, Лисица, это ничего не значит, – говорит мне через опущенное стекло.

Вся кровь вниз устремляется, и я бледнею. Слова тупой болью под дых бьются, кричать от этого хочется.

– Я не принц, которого ты ищешь. И ни хрена не благородный. Ты зря в меня влюбилась.

Аверин не ждет моего ответа. Нажатием кнопки поднимает стекло и уезжает. И следов от покрышек не оставил.

А я даже не успела ему сказать, что все знаю, все, что он мне только что сказал, я знаю.

Я смотрю ему вслед как наивная дурочка, надеясь на что-то.

Саша.

Подпираю стену в ожидании лекции, в то время как Аленка в очередной раз рассказывает про своего Исаева, который, к слову, не ее. Так, влюбилась после первого поцелуя.

И как я ее понимаю.

Та минута, что я провела в машине Стаса, пока его губы так нежно и так грубо терзали мои, из памяти уже просто не сотрешь. Воткнуто вилами и посажено на сильный клей.

Я дышать ровно не могу, запинаюсь, когда вспоминаю наш поцелуй.

Кажется, я даже больше влюбилась в этого эгоиста. И душу рвут его полные равнодушия глаза и холодный голос, безразличный.

«Это ничего не значит, Лисица…».

– Сашенька, будь добра, сбегай в деканат, я на столе забыла свои записи и маркеры для доски.

Поворачиваю голову и вижу преподавателя по римскому праву. Чудесная женщина.

А Аленки нет.

Конечно, как увидела Морозову, так и скрылась.

– Хорошо, – киваю.

Иду словно в прострации к деканату. Поднимаюсь по лестницам, заворачиваю за угол… Звук моих шагов в пустых коридорах звучит гулко.

А в голове все бродит: «лисица, лисица, лисица». Как жвачка прилипло это прозвище. От него и трепет в животе расходится, и тошнота к горлу подкатывает, потому что чувствую себя какой-то безликой в глазах мажора.