Теперь, когда я, для себя, разобрался в ситуации, нужно было решить несколько задач одновременно. Самая важная - это убрать конкурента или конкурентов (не верю, что этот удод действует один). Вот только сделать это нужно очень аккуратно. Слишком здесь всё неоднозначно. Тут мне может помочь Сергей Вадимович. Он должен быть в курсе: откуда взялся этот козёл с умным лицом и кто стоит за его спиной. Всё остальное, я надеюсь, решится само собой.

Спор затих, так же неожиданно, как и начался. Михаил Семёнович быстро сориентировался в обстановке, как и положено нормальному начальнику, и перевёл общее внимание на меня. Предложил мне же, вкратце рассказать о моём же, методе изготовления кирпича. Очень я не хотел этого делать. Прям в душе, тихая но мощная волна гнева начала подниматься. Не так я себе представлял это действие. Ещё и этот интеллигентик прилизанный мне очень не нравился. Какая тут может быть речь? Особенно в присутствии непонятного оппонента. Мне бы немного времени на подумать. А что? Да и в конце-то концов - имею я право на перекур или тут общество некурящих?

Встал и попросил десять минут на перерыв. Думаю, что мне хватит этого времени, чтобы всё объяснить Сергею Вадимовичу и выработать правильную линию поведения. Так собственно и получилось. Когда, выйдя в коридор, я всё поведал Ерасылу и Крапивину, то реакция ребят была ожидаемая. Блеск в глазах Ерасыла и сжатые кулаки секретаря московского горкома это подтвердили. Комсомольцы готовы были покарать нечестных на руку граждан. Единственное, что спросил Крапивин: - "Как доказать, что этот человек вор?" и всё. Человечище! За таким можно спокойно и на фашистов в рукопашную пойти. Значит будет экспресс-расследование и я, даже, знаю как это устроить. На выработку плана потребовалось несколько минут. Самое сложное, как оказалось, это было удержать казаха от рукоприкладства и немедленного восстановления справедливости. Но - мы вдвоём справились. Пришлось пообещать нашему товарищу, что он первый бросит ком земли на гроб подлеца. Вроде успокоился, но - это не точно. А что поделать? У человека обострённое чувство справедливости. Приходится с этим как-то мириться. Ладно хоть так закончилось. А то ведь могло быть и хуже - для некоторых. Зато я узнал имя и фамилию выскочки, который пытается воспользоваться чужим изобретением - Колесников Павел Павлович. Этот человек является представителем комсомольской организации Всекопромсовета. Только не понятно - чего он тут делает? Ладно, об этом потом спрошу у ребят, а сейчас уже пора возвращаться. Нам ещё мир спасать! Или это из другой оперы? А впрочем - какая разница...

Вернулись в кабинет ректора. А там мне пришлось разыграть роль обиженного на весь мир непризнанного гения. Который не верит никому и всех вокруг подозревает в краже его идей. Прямо в лицо, всем этим умным людям, я заявил:

— То, что я изобрёл, находится перед вами на столе! Все могут потрогать и пощупать мои кирпичи. Документация по производству находится у нотариуса. Сюда я её принесу в последнюю очередь. Сначала нужно зарегистрировать в комитете по изобретениям. Но это ладно. Если надо, то я могу кое-что восстановить по памяти прямо сейчас. У меня встречное предложение к гражданину Колесникову. Пусть он предоставит хоть один кирпич сделанный по его технологии. Тогда все споры решатся сами собой.

На долгие полчаса, кабинет ректора опять превратился в дурдом. Все орали на меня, на Колесникова и на друг друга. Интересно было узнать, что я необразованный мальчишка, который лезет куда ему не следует, что по мне тюрьма плачет за присвоение чужих идей и многое чего ещё. Колесникову тоже досталось, но - там чуть-чуть по другому поводу. Крапивин и Ерасыл не просто так сидели и слушали. Они активно подключились к спору, только на моей стороне. Тут-то этому гражданину и прилетело со всех сторон. Ну, а что? За столом собрались умные люди и они привыкли доверять только фактам. Вот эти факты они и требовали предоставить. Даже предложили воспользоваться институтской лабораторией, чтобы далеко не ходить. Колесников дал обещание, что образцы кирпичей будут лежать на этом столе не позднее, чем через три дня. Угу, так я и поверил. Если этот гражданин будет использовать мою технологию, то кирпич должен, как минимум, двадцать восемь дней приобретать необходимую прочность. Опять-таки, есть вероятность, что они украли парочку штук моих, готовых. Но - это бабушка надвое сказала. Определить свой и чужой, я смогу с закрытыми глазами. В общем - замечательно всё прошло! Для меня. В итоге решили прекратить спор, до того момента как появятся доказательства. А мне только этого и хотелось, потому что, тут - каждый день на счету. Уф! Да-с...

Народ стал расходиться. Я тоже хотел покинуть кабинет, но - не получилось. Крапивин попросил меня остаться и поговорить с ректором Карпеченко. Конечно же с нами остался Ерасыл. Куда мы без него. Он единственный, кто принимал непосредственное участие в процессе изготовления кирпичей, по моему методу. Мест за столом оказалось неожиданно много. Садись куда хочешь. Но - вести разговор, имея перед собой, пять метров дистанции, как-то не очень комфортно. Поэтому я выбрал стул рядом с ректором. Надеюсь, что он нормально слышит и не придётся орать в полный голос. Фиг их знает. После сегодняшнего я уже ни в чём не уверен. В случае чего Сергей Вадимович и Ерасыл меня поддержат.

Вот теперь разговор пойдёт по настоящему.

Не забываем голосовать! Вам это не трудно, а автору приятно)))

Глава 7

Ночевать предстояло в квартире Сергея Вадимовича. Ночью такси по Москве если и ходят, то точно не в ту сторону. Да и вообще - где московский горком комсомола, а где строительный институт? Пешком замучаешься идти. Так что выбор был небольшой. Зато дом, где жил Крапивин, оказался в той же стороне куда направлялся ректор института. Так что всё сложилось. Да и Михаил Семёнович оказался нормальным человеком. Сам предложил нас довезти до дома. Там, по дороге и было принято решение, о ночёвке у секретаря горкома.

Нормальная квартира у Крапивина. Четыре комнаты и кухня, хоть танцы танцуй. И это не считая кладовки и ванной комнаты. Про туалет я скромно умолчу. Это в 1950 году. Почти в центре Москвы. Дела, блин.

Ужин... Хотя, какой нафиг ужин? Это: или очень ранний завтрак, или сильно послеполуночный перекус. На часах пол-третьего ночи, а мы хомячим на кухне, как не в себя. Всё, что было в подоконном холодильнике, из того что не надо разогревать, переместилось на стол, а потом в желудок... При этом мы старались производить как можно меньше шума. Слава богу, что никого из семьи Крапивина не разбудили. Смешно было, наверное, смотреть на нас, как мы на цыпочках перемещались из кухни в комнату. Как очень аккуратно, стараясь чего-нибудь не уронить и просто не шуметь, готовили спальные места. Умора - стопроцентная, если смотреть со стороны. Спать меня поместили в большую комнату, на диване. Ерасылу постелили тут же на полу. В общем - разместились как-то.

А вот сон не шёл. Столько переживаний, столько эмоций было выдано за этот вечер, что мозг продолжал перерабатывать информацию. Эпизоды нашего общения всплывали перед глазами...

Мы остались в кабинете вчетвером: Крапивин, Ерасыл, ректор Карпеченко и я. Разговор сразу пошёл о новой технологии по производству кирпича. То, что там наговорил этот хлыщ из комсомольской организации Всекопромсовета, никому не было интересно. Все ждали моих откровений. Ну - я и выдал.

Рассказал всё, кроме процентного состава смеси. Оставил на потом. Нечего, раньше времени, о самой секретной части технологии болтать. Вот попадём в комитет по изобретениям, тогда всё и поведаю.

Особенно возбудило ректора простота самого процесса. Он прямо душу из меня вытряс требуя мельчайших подробностей. Я только и успевал чертить один за другим - общий вид пресса и растворомешалки. Такой настрой этого человека нельзя было упускать. Пришлось подключить к беседе Ерасыла. Тот тоже не стал стесняться и, в самых ярких красках, расписал, как мы вдвоём, за небольшой отрезок времени, изготовили тысячу штук кирпича.