Я быстро поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Здесь стоит деревянный столик с полированной столешницей и стул со спинкой, на которой висят мои дурацкие штанишки.

В углу комнатки темнеет узкий шифоньер. Я открываю его дверцу со скрипом. С обратной стороны, из зеркала на меня смотрит хилый паренёк с волосами цвета соломы, торчащими в разные стороны, с благородным, но очень нежным лицом…

«Жить с таким телосложением и личиком трудно в любом мире, где существуют биологические организмы и их видовая борьба», – приходит мне в голову совершенно верная мысль.

Здесь же, в шифоньере, на верхней полочке стоит деревянный коробок с круглым стеклянным окошком и медной проволокой, идущей от него вверх по бревенчатой стене. Я понимаю, что это радиоприёмник и вижу на нижней полке гальванический элемент в виде высокой банки с электродами. На корпусе приёмника нахожу выключатель и щёлкаю им. Приёмник начинает трещать. Я поворачиваю небольшое колёсико вверху деревянного корпуса и слышу женский голос: «… Сегодня утром штурмовой отряд русской армии обнаружил турецкий десант и полностью его уничтожил. Турки высадились на крымское побережье глубокой ночью с целью освобождения турецкого корабля и его экипажа, захваченного накануне нашими пограничными кораблями в российских территориальных водах …»

Голос умолкает и начинает звучать какой – то бравурный победоносный марш с трубами и литаврами…

Подхожу к окну и вижу свою выстиранную белую рубаху. Она висит в самом конце большого подворья со множеством самых разнообразных построек.

Я надеваю штаны, сапожки со скошенным каблуком и небольшими шпорами, и выхожу из уютной комнатки.

И сразу же слышу, как гремит цепь. Ко мне бежит здоровенный бурый медведь с открытой пастью. Цепь ходит по железному пруту, что тянется по всему длинному подворью, и зверь может запросто меня достать…

––

Глава 2 На подворье у Мефодия

Я быстро захожу в комнатку и закрываю дверь с обратной стороны.

Во дворе появляется Мефодий в фартуке и с небольшой кувалдой в руке.

– Не боись, Олежек, выходи. Я сейчас Стёпу на короткую цепочку посажу. Он спокойный у меня, но больно любопытный.

Мефодий берёт медведя за кольцо на ошейнике, и тот послушно бежит за ним в конец двора и остаётся уже там греметь цепью…

– А почему у тебя на подворье медведь, а не собака? – спрашиваю я.

– Собаки здесь не приживаются, сразу хвосты поджимают и воют сутки напролёт, нечисть всякую привлекают… – говорит мой прадед с загадочной улыбкой.

По всему периметру заборчика на подворье тянется дикий виноград. Мефодия, как я узнал позже, делает их него не только отменное красное вино, но и отличный сок.

На высоких стойках входных ворот темнеет металлическая штанга турника.

Я подхожу к воротам и только с третьего раза цепляюсь за неё…

Подтянуться мне удаётся всего лишь два раза, и то еле – еле…

– А что, Мефодий, у нас разве война с Турцией? – спрашиваю я, спрыгнув с турника.

– Да нет. До этого ещё не дошло. Но вооружённое противостояние имеется, – Мефодий разглядывает мои тоненькие ножки и говорит с заметной жалостью:

– Слабенький ты, Олежек. Надо тебе хорошо кушать и заниматься физическим трудом и упражнениями для развития организма. Ну да ладно, это дело мы поправим. Сейчас мы будем завтракать, а потом пойдём на охоту и на рыбалку. Тебе надо мясо свежее каждый день кушать и ещё кое –какие процедуры попринимать… Это мы сделаем. Отец – то твой, какой бы он король не был, а решил тебя пустить в расход. Значит, он тебя не любит. А я его не люблю, а тебя люблю, потому как ты мой правнучек и русский человек по матери, – говорит Мефодий, прижимает меня к себе, и глаза его блестят от влаги.

– Мы, русские, не должны бросать друг друга, – говорю я и чувствую после этих слов ком в горле…

– Это ты хорошо сказал. Верные слова. Теперь мы будем вместе, или хотя бы недалеко друг от друга, – улыбается Мефодий и хлопает меня по плечу.– Учиться тебе надо. У нас в городке гимназия скоро новая открывается.

– Какая гимназия?

– Гимназия с магическим уклоном, как сейчас говорят, построена по особому указу государя нашего императора. В ней будут учиться одарённые ребята с удивительными способностями. А у тебя они обязательно есть… Наш род графов Орловых при царском дворе на хорошем счету всегда был, во все времена империи нашей… И теперь будет, так как ты появился – продолжатель рода, а то всё девки, девки…

– А у меня есть сверхъестественные способности? – спрашивая я с интересом.

– А как же. Ты мой наследник рода и фамилии. Да и по отцу своему, надо думать, одарённый ты по самую макушку, – усмехается Мефодий.

– А что, одарённые дети только у высших сословий бывают?

– По большей части так. По крови дар передаётся. Хотя есть ребята со сверхспособностями и из простого народа. Это обычно бывает, когда у них родители благообразные и трудолюбивые. Их тоже будут в гимназию принимать. Но вначале проверят на энергетику организма. Я могу похвастаться. Лично делал для гимназии приборы по определения электро – магических показателей человеческого организма.

– Электро – магических показателей ты сказал. Может быть, лучше говорить – электро – магнитных?

– Ого! А ты молодец, соображаешь. Только сейчас так уже не говорят. Это определение старой школы физики, и оно уже в нашей отечественной науке не употребляется.

– Мне это очень интересно. А когда начинаются занятия в новой гимназии с магическим уклоном? – спрашиваю я.

– Когда начинаются занятия, точно не скажу, а вот торжественное открытие гимназии намечено на первое сентября. Значится, ещё две недельки осталось.

– Прадед, прадедушка, как – то неловко звучит в разговоре, – говорю я. – Дед – для родного человека, слишком грубовато. Дедушка – несколько сопливо. Давай, я буду называть тебя просто по имени – Мефодий.

– Мефодий – тоже произносить скучновато. Заупокойно даже. Зови меня просто и кратко – Меф. Так многие меня за глаза называют.

– Меф – отлично звучит. Договорились, – улыбаюсь я, хлопаю Мефа по крутому плечу, и чувствую зверский аппетит после глубокого и продолжительного сна…

Мы плотно завтракаем ветчиной с малосольными огурчиками, После этого Мефодий ставит на чугунную плиту медную турку и варит кофе. Под туркой горит ясным пламенем без дыма и запаха какая – то серая пирамидка.

Запах у кофе просто потрясающий. Мы его пьём с удовольствием и ещё со свежим хлебом, намазанным паштетом из гусиной печёнки со сливочным маслом. У Мефодия солидный запас консервов в железных банках. Есть и копчёные колбаски.

– Хлеб вкусный, – говорю я, энергично работая челюстями – Сам печёшь?

– А как же. Я готовлю лучше любой поварихи из городского ресторана, – отвечает Меф и намазывает ещё парочку бутербродов.– А про знаменитый алмаз «Орлов», купленный моим братом по поручению царицы нашей Екатерины Великой для инкрустации в императорский скипетр, мама тебе не рассказывала? – спрашивает меня Мефодий.

– Кажется, рассказывала, но я уже не очень хорошо помню.

– Алмаз «Орлов» самый крупный огранённый алмаз, насколько я знаю, и случилось это в тысяча семьсот семьдесят четвёртом году. Так вот, мой брат Григорий Орлов и привёл к власти Екатерину Великую. Он был её фаворитом, как принято говорить… Так что, Олежек, имперская власть в России имеет к нашему роду Орловых самое прямое отношение. И это не забывают при дворе… – говорит Мёфодий не без гордости.

– Здорово, – говорю я.

Это интересно. Сколько же лет Мефодию? Приходит мне в голову, и сразу же возникает резкая головная боль…

Моё сознание раздваивается, как у шизофреника, от воспоминаний несчастного Альберта… В этот момент боль и появляется. Она может стихать, но не прекращается, пока я не перестану вспоминать… Это очень тяжело переносить. Впору спятить. Но я, неимоверным усилием воли, останавливаюсь на текущей перед моими глазами действительности. Это мне удаётся с большим напряжением сил…. Если я ослабляю волю, то сознание начинает плыть…