– Я слушаю.

– Я даже не знаю, как тебе это сказать, я очень боюсь, вдруг другие об этом узнают.

– Обещаю никому не рассказывать.

– Ну, хорошо, что ты думаешь обо мне?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, мой характер не кажется тебе слишком горделивым?

– Нет, принцесса, вы в меру строги и рассудительны, как всегда.

– А насчёт того, как я выгляжу, допустим. Не было же бы мне так одиноко, ежели я столь красива, не так ли?

– Конечно, принцесса. Ваша красота необычайна, любой в вас влюблён априори.

– Даже ты?

– В каком-то смысле – да. В рамках дозволенного.

– Я тебе нравлюсь?

– Не могу позволить сказать вам иного. К слову…

– Алёна! Иди сюда, – Док крикнул из-за двери.

– Иду, – она перемахнула ногами через скамью и побежала в дом.

– Эй, так что ты загадала?

– Что тебе нужно признаться в любви мне.

– Так ты изначально это сказала!

– Ну ты бы никогда не догадался, что я такое лёгкое загадала, правда? – она широко улыбнулась и убежала к отцу.

– Замечательно, – я слегка ударил кулаком о стол.

Я ещё немного посидел на скамейке, осматривая двор, потом Док пришёл ко мне один.

– Алекс! Пошли ко мне в кабинет.

Я молча встал из-за стола, и мы отправились обратно. Снова он посадил меня на стул и начал осматривать бок.

– Замечательно, хорошо заживает, похоже, ты ещё не так стар, – он говорил быстро.

– Спасибо. – Я приблизился к нему и сказал вполголоса: – Док, ну что там по чипу?

– Подожди, я осмотрю тебя и расскажу, – он тоже проговорил тихо.

Док ещё раз прошёлся по ране: протёр спиртом, что-то вколол, скорее всего против заражения, протёр спиртом, дал таблетки и заставил выпить. Затем мы зашли в комнату с серверами, и он запер дверь. Сам сел на свой любимый стул на колёсиках, а меня усадил на диван.

– Алекс, сейчас постарайся не волноваться. Мне нужно, чтобы ты понял всё на холодную голову.

– Всё плохо, да, Док?

– Это не жучок. Так что мы в безопасности.

– Я так понимаю, в эти «мы» я не вхожу?

Док немного растерялся. Его взгляд упал на пустой бетонный пол.

– Твой случай немного уникален, ну как бы сказать… Понимаешь, этот имплант оказался неисправен, – Док поднял глаза и сложил пальцы треугольником. – В общем, скажу прямо: тебя должны были сделать бойцом. Это приспособление в твоём затылке направлено на увеличение агрессии, чтобы ты вёл себя, как какие-нибудь викинги-берсерки после грибов. Но, видимо, они хотели поэкспериментировать и запихали туда имплант с интеллектом. Этот интеллект имеет воспоминания, которые попытаются заменить твои либо заглушить их. Это делается, чтобы такие «гладиаторы» вдруг не вспомнили, что у них была иная жизнь, не думали сбежать или считали своих друзей врагами и наоборот. Это делается только в очень расходных случаях. Скорее всего, они даже не знали, что вживляют тебе, – просто посмотрели и насадили. Только единственное, что они не успели, – это закончить работу. Обычно её делают в два этапа: так называемая «планка» и модуль поведения. Между этапами нужно время, так как планка начинает давить на нейронные связи: перестраивает их, стабилизирует под себя, удаляет ненужные. От такого мозг и нервная система находятся в стрессе, поэтому пациента вводят в кому и колют жаропонижающие и противоспазматические препараты. Например, анальгин, папаверин, димедрол, раствор глюкозы.

– Меня положили в холодную ванну, – я начал задумываться, что это были не просто лёд и вода.

– Скорее всего, у них не было достаточно препаратов, и они просто кинули тебя в холодную воду.

– Нет, это не было похоже на простую воду. Лёд там был кристально чистым. Почти прозрачным.

– Хм, – Док немного помолчал, почесал голову, – может, это был большой раствор из препаратов, ты не помнишь, какой там был запах?

– Запах… Я как раз ничего не чувствовал. Это точно были лекарства! – Я встал с дивана и начал ходить по комнате. – Не было запаха где-то несколько часов. Когда я пытался сбежать оттуда, все суставы будто были как пластилин, и я там вообще еле передвигался. Но как же рана в боку? Они же вряд ли хотели забрать у меня почку.

– Слава богу, что они её у тебя не забрали. Скорее всего, ты получил её, когда они тебя схватили. Можешь попытаться вспомнить?

Я встал у окна и начал массировать лоб. Закрыл глаза. Должно же было хоть что-то остаться в этой голове!

«Большой бетонный блок высотой в семь этажей, не меньше. Окна выбиты, забор просел, но в одном месте около мусорного бака есть заржавевшая часть, легче будет её сломать кусачками. Мы проползаем через забор и прыгаем в открытое окно на первом этаже. Коридор. Никого нет. Слева большой зал со станками.

– Слышишь? – спросил я.

– Да.

Оттуда доносятся еле слышные нам женские крики. Мои глаза застилает глобальный гнев. Лиза…»

– Алекс? Ты что-нибудь вспомнил?

– А? Да, – я вернулся к дивану. – Мы пробрались туда через сетку. Зашли на первый этаж, где была Лиза. Я чётко помню, что был там не один.

– Ладно, может, я чего не знаю.

Кто же это был? Я никак не могу хоть отдалённо представить себе своего напарника. Будто я разговаривал с пустотой, с тенью.

– Это ещё не всё, Алекс, я продолжу насчёт импланта.

Я вздохнул и упал на диван. Вижу, что Док смотрит в мои дрожащие глаза.

– Так как, хм, второй этап ставит тебе модель поведения – эта вещь не должна была никак зацепить твоё состояние. Я даже не представляю, что с тобой произошло бы, если бы они поверх поведения интеллекта поставили ещё и поведение «гладиатора». Вообще, такие штуки с воспоминаниями позволяют сделать всю операцию в «один клик», поэтому он и такой дорогой. Сравни, хм, дисковод с диском и забитую флешку. Тебе вживили дисковод и хотели загрузить диск, только это была на самом деле забитая флешка памяти. Твой мозг просто бы взорвался от переполнения информацией, – он отвёл от головы ладони в разные стороны, изображая взрыв, – если бы они попытались в дисковод уже с диском впихнуть ещё и информацию с флешки. В дисковод, то есть в планку, можно вставить и вытащить любой диск, то есть модуль поведения, а с флешки – поведение интеллекта – придётся всё лишнее удалить и ставить заново другое. Вырезать, копировать.

– Ты хочешь сказать, что нельзя просто вытащить эту штуку из моей головы?

– Как я говорил, все файлы придётся удалить и ставить заново. Иначе говоря…

– Форматировать…

Мрачная тишина окутала комнату, я и представить себе не мог, в какое чудовищное положение я попаду.

– Это опасно, скорее всего, чем больше времени пройдёт, тем сильнее этот интеллект начнёт сочленяться с твоим разумом. Этот интеллект сломан, и, даже если мы сможем отформатировать эту флешку отдельно, многое из твоей жизни может исчезнуть в один миг, – Док продолжил чуть тише, подъехал ко мне. – Когда я занимался этими вещами, у пациентов, которые плохо поддавались интеграции модулей, наблюдались провалы в памяти, рассеянное поведение, быстрые, спонтанные смены настроения. Их мозг как бы сжирал сам себя, пытаясь изничтожить имплант, прикреплённый к организму. Мы называли это Стабофанезией. Я думаю, это к тебе применимо.

– Стой-стой-стой, – я вскочил в страхе с дивана и забился в угол, Док руками пытался схватить меня и успокоить, – нет, эта тварь сожрёт меня? Эти воспоминания нереальны? Нереальны…

Я заметил в проходе Алёну. Она с ужасом смотрела на нас.

– Алёна, успокой его!

– Что случилось?!

– У него паника, смотри за ним.

Просто вытек вниз и вжался в угол. Алёна что-то пыталась сказать мне, но эти волны мне были не под силу. Лишь треск бьющегося сердца жил внутри черепной коробки. Просто в больнице, и просто рассказы о тумане и войне – лишь мираж. Сейчас придёт упокоение.

Здесь нет ни Алёны, ни Дока. Это оказалось лишь очередным видением. Я уже который год сижу в этих стенах. Я закрыл глаза. Всё это нереально. Лиза давно умерла – это я Её убил. И эта рана в боку – Её прощальный подарок мне.