В 2011 и в 2012 гг. я посетила США, где работала в Бостонской библиотеке Национальной ассоциации армяноведения и армянских исследований (National Association for Armenian Studies and Research, NAASR), в Центре армянских исследований Мичиганского университета в Дирборне и в Центре «Зохраб» (Zohrab Centre) в Нью-Йорке. Я благодарна Ара Санджяну, Марку Мамигоняну и сотрудникам Центра «Зохраб» и газеты Agos за то, что они предоставили материалы и дали мне возможность работать в библиотеках и архивах. Лауреаты научно-исследовательских стипендий Армянского союза учителей всегда готовы были предложить мне помощь и дать совет. Друзья из издательства Aras пересылали мне книги и сканировали материалы. Им всем я очень благодарна.

В 2012 г. я открыла для себя еще один важный архив, в котором хранились армянские газеты. Он находился в Библиотеке Стамбульского университета. Однако полностью воспользоваться им мне не удалось, так как для работы в библиотеке требовалось уплатить большие взносы, а мне потребовались бы значительные денежные средства для того, чтобы выполнить такое объемное исследование. Отдельные редкие армянские газеты, ежегодники, а также книги я нашла в Баварской государственной библиотеке. Ее библиотекари, Вольфганг Шмитт-Гарибян и Хельмут Тисс, были всегда готовы помочь мне в работе с материалами на армянском. От них я узнала много новых и важных вещей о работе с источниками. Спасибо им за поддержку.

Большая часть материалов, использованных для этой книги, в том числе интервью, изначально были на западноармянском языке, часть – на турецком. Любые возможные ошибки при их переводе – это полностью моя вина.

В ссылках на газетные статьи я обычно указываю дату выхода и номер газеты. Исключением являются отдельные выпуски Nor Lur 1930-х гг., у которых указаны только даты.

Решение о переводе данной книги на русский язык сопровождалось многими вызовами. Будучи осведомленной о трудностях, связанных с донесением до читателей российской и восточноармянской историографии труда, основанного на западноармянских и турецких источниках и впервые не имея какого-либо влияния на перевод своей книги (из-за незнания языка), я была чрезвычайно встревожена. К переводу приступил Виктор Штрассер. Для меня было большим счастьем работать с Виктором, отвечать на его вопросы и ознакомиться со стилем его работы. Проблемы со здоровьем стали препятствиями к тому, чтобы он смог завершить перевод. Однако и без этого перевод был завершен благодаря усилиям Екатерины Яндугановой, Сергея Арфаниди и Людмилы Шульгиной. Этот этап еще более усилил мои тревоги. Именно на этой стадии мне посчастливилось познакомиться с моим редактором – Самвелом Меликсетяном. Самвел, благодаря знакомству с русскоязычными источниками, тематикой книги и владению турецким языком смог развеять мои сомнения и тревогу. Я искренне благодарна как переводчикам, так и редактору. Также выражаю благодарность издательству, которое взялось за столь тяжелое дело и его работникам, в особенности – Ольге Петровой.

Эта книга не увидела бы свет без материальной поддержки CGR и NAASR, которым я премного благодарна.

Я выражаю сердечную благодарность дорогой Тири Ераносян, которая поддержала идею перевода этой книги на русский язык, также как ее семье, которые не скупились на поддержку все это время. То же относится и к дорогой Заруи Погосян.

Надеюсь, что эта книга сделает более понятным и услышанным опыт переживших геноцид и их потомков в Турции для русскоязычных и восточноармянских читателей.

Талин Суджян

Эпиграф, предпосланный этой книге, уже дает понять, сколько вопросов и противоречий я обнаружила во время работы над ней. Я сидела в пыльном складском помещении, в котором были представлены более или менее полные собрания всех армянских печатных изданий, вышедших в Турции после 1927 г. Но тех, кто ими занимался, можно было пересчитать по пальцам. Мне довелось поработать во многих армянских библиотеках в самых разных городах и странах, и в каждой из них я спрашивала, как часто к ним приходят исследователи. Ответ был всегда один и тот же. Парижская библиотека Нубарян (Bibliotheque Nubarian) совершенно необыкновенная: там собраны 40 000 книг, фотографии, журналы, частные архивы… Есть огромные коллекции в Бостоне, в Нью-Йорке и в других местах – библиотеки, газетные архивы, собрания интервью, которые брали в 1980-х гг. у переживших геноцид. По этим материалам можно было бы написать сотни книг! Почему мы их не видим? Почему это разнообразие источников никому не нужно? Эти вопросы связаны с тем, что есть прямая связь между использованием всех этих источников и отрицанием. Источники мало – или вообще ничего – не скажут, если само их наличие отрицается.

Моя книга – это попытка собрать следы того, как жили армяне в Турции после геноцида, составить географию катастрофы одного народа и ее отрицания. Если преступление замалчивается – значит, оно снова и снова повторяется; а жертвы и свидетели обречены на жизнь бок о бок с преступниками. Жертвы и свидетели вынуждены молчать, а всё, что они могут сказать, отрицается. Преступление выполнено мастерски – доказательства, воспоминания и показания свидетелей всё сильнее извращаются. Так что моя книга – это в первую очередь история отрицания. Ее задача – представить источники, которые показывают, как заставляют армян молчать. Под давлением институционализированного молчания стоит спросить: «Что сообщают источники?» – или, что еще более важно, «Как они это сообщают?» и «Кому они это сообщают?». Источники, привлеченные для этого исследования, неоднородны по форме и содержанию. Иногда, несмотря на окружающую их атмосферу молчания, ясно слышно, что они хотят сказать, а иногда они не говорят прямо. Понятно, что авторы текстов на армянском языке выработали различные стратегии намеков и подсказок. В процессе исследования я постоянно задавала такой вопрос: в чем смысл говорить, когда тебя никто не слушает? Источники на армянском языке говорят – прямо или намеками – о проблемах армян, они предлагают решения и пытаются создать такие условия, в которых армяне могли бы выжить. Но тем не менее их почти никто не слышит.

Я понимаю, где лежат границы исторического описания и где находятся пределы моих собственных возможностей писать о том, что всегда было трудно – или невозможно – выразить[1]. Так что в этой книге я пытаюсь понять, что значит родиться и жить в мире после геноцида, в мире, где речь и язык, фразы и слова, которые хранят индивидуальную и коллективную память, постоянно находятся под ударом в связи с отрицанием геноцида. Язык, слова, воспоминания, которые я использовала при подготовке этой книги, по большей части западноармянские. Этот язык близок к исчезновению[2]. Сейчас он превратился в язык молчания и замалчивания. Очевидно, невозможность найти слова для описания катастрофы словами связана с продолжающимся уничтожением языка. Моя книга – это, как пишет Хайдрун Фризе со ссылкой на Жана-Люка Нанси, попытка «перенести молчание [и голоса] в настоящее»[3].

Моя книга – это попытка написать социополитическую историю армянского сообщества в Турции, основываясь в первую очередь на армяноязычных источниках. Сообщества – или, точнее, сообществ, или общины армян, принадлежащих к Апостольской, Католической и Протестантской церквям. Между ними не так-то легко провести границы. Так, некоторые источники, например, альманахи Армянской национальной больницы «Сурп Пргич», могут рассматриваться в некотором смысле как армяно-апостольские, но они доступны и понятны всем армянам вообще. А, например, Грант Гюзелян (Hrant Güzelyan) был армянином-протестантом, но он активно участвовал в жизни нескольких армянских общин, и его наследие несводимо только к протестантской части армян[5].