Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Закурим сигарету и спрячем газовую зажигалку. Человек не хочет складывать говорящий костер, но почему бы ему не прокатиться, если у него есть велосипед? Он как-то нашел белый камень с золотистым, как глаз кошки, оттенком и отдал его самому главному хозяину. В награду он получил этот замечательный велосипед, с заливистым «дилинь-динь-динь» звоночком. Он один из немногих, кому разрешено выезжать за пределы поселка. У него свой транспорт, и он часто выполняет поручения товарищей, покупая им лакомства и запрещенный маисовый виски в шикарном туземном магазине ближайшего городка. До магазина один дневной переход. Но на велосипеде он успевает обернуться туда и обратно еще до наступления темноты. Он никогда не боялся ночи в вельде, хотя слышал рычание льва совсем близко. Но тьма на дороге - опасная тьма. Встречные машины золотыми снопами лучей ослепляют глаза. Бьющие в спину лучи высвечивают хищные глаза дорожных знаков и прижимают к обочине. Машины проносятся совсем рядом, обдавая горячим и пыльным ветром. Ничего не стоит сбить на такой дороге одинокого велосипедиста-банту. Но сейчас эта дорога через вельд - чудо дорога.

Бросить на обочине или прислонить к дорожному знаку велосипед и скользнуть в выжженные ароматные травы.

Впереди развилка и «Hou links» и «Keep left» [«Держись левой стороны» (на англ. и африкаанс)]. Это знакомая дорога на город с шикарным туземным магазином. Но он никогда не ездил правой дорогой. Куда же ведет она?

«Покупайте бензин калтекс!»

Одинокое сухое дерево стоит посреди вельда. Белые струи помета на коре. Лысый, с пышным меховым воротничком стервятник на самой верхушке. Немного поодаль пирамида термитника. Вот здесь бы и слезть с велосипеда. Тяжело, словно нехотя, взлетит в последнюю минуту черная птица. И вельд раздастся и поглотит, как глухая вода ночных рек.

Из-за поворота вылетел бело-голубой мотоциклет дорожной полиции. Полицейский, сидевший в коляске, держал шлем на коленях, блаженно щурился на солнце, и ветер трепал его рыжие волосы, залепляя ими глаза. Водитель затормозил, поднял очки на лоб и сделал знак приблизиться.

Води Миндела слез с велосипеда и, бережно положив его на обочину, подошел.

– Контрольная книжка, - сказал полицейский, требовательно вытянув руку в белой с раструбом перчатке.

«Белый: Лицо, именуемое белым, это лицо, которое по своему внешнему виду или по всеобщему признанию принадлежит к белой расе, в эту категорию не включаются лица, которые внешне выглядят как белые, однако по всеобщему признанию считаются цветными.

Туземец: Туземцем именуется лицо, которое фактически или по общему признанию принадлежит к одной из местных рас или к одному из местных племен.

Цветной: Цветными являются все те, кто не принадлежит ни к категории «белый», ни к категории «туземец». («Закон о регистрации населения Южной Африки», 1950 г.)

«Цветные подразделяются следующим образом: капские цветные, капские малайцы, гриква, китайцы, прочие азиаты, прочие цветные. Последняя группа подразумевает лиц, не включенных ни в одну из указанных групп и не принадлежащих ни к белым, ни к туземцам». («Распоряжение № 46 от 1959 г.»)

(Экспериментальная флюктуация.)

Полицейский перелистал контрольную книжку. Разрешение на пребывание в городском районе, право езды на велосипеде, уплата налогов - все было в порядке.

– Зачем ты пересек границу округа? - спросил он, махнув рукой в сторону развилки, которую только что проехал Миндела. - Разве ты не знаешь, что по этой дороге тебе ездить нельзя?

Миндела покачал головой.

– Получит приказ о высылке - узнает, - сказал тот, что сидел в коляске, вылезая на дорогу. - Поедешь с нами. - Он подтолкнул Минделу к коляске.

– А как же велосипед?

– Ничего, - отозвался полицейский в шлеме и достал из нагрудного кармана картонную бирку со знаком дорожной полиции. - Привяжи вот это.

Миндела склонился над своим велосипедом, печально вывернувшим руль, как подбитая винторогая антилопа, и привязал продетую в ушко бирки тесемку к раме. Потом послушно залез в мотоцикл. Рыжеволосый надел шлем и, опустив очки, устроился на заднем сиденье.

Та же львиная шкура вельда до самого горизонта. Тот же бьющий в ноздри аромат и теплый ветер. Но только померкла синяя чаша, превратилась в перевернутый стакан, накрывший муху. И все вокруг задрожало от этой внезапной перемены. Солнце зашло за серое облако, канул гриф с высоты, и пыльной дымкой на горизонте обозначилось вспугнутое стадо куду…

Перед тем как въехать в город, полицейские остановили мотоциклет и надели Минделе наручники. Третий раз в жизни видел он эти стальные браслеты на своих руках. И не удивился им, не испугался. Знал, что потом их все равно снимут. Разве можно работать кайлом или лопатой в наручниках?

Город был весь белый, и пальмы колыхались на ветру, бросая перистые тени на широкий, сверкающий в солнечных бликах асфальт. Город показался Минделе значительно большим, чем тот, куда он обычно ездил по воскресеньям.

На четырехугольной башне с круглыми часами трепыхался пестрый лоскут. Под одинаковым углом к тротуару стояли ряды разноцветных машин. Полосатые тенты затеняли витрины магазинов, которые поблескивали сумрачным зеркалом, как заросшие слоновой травой черные болота.

Миндела не очень боялся и даже был рад, что попал в этот белый город, в котором, видно, всегда праздник.

Они остановились перед воротами в высокой каменной стене. Дали сигнал, и ворота разъехались в разные стороны. Мотоциклет затрещал и въехал во двор, мощенный розовым и серым гранитом.

С Минделы сняли наручники и отвели в дальний угол этого голого каменного двора, отгороженный толстыми стальными прутьями. Перед загоном на парусиновом стульчике с зонтиком над спинкой дремал толстый полицейский. За прутьями сидел на земле бушмен. Миндела сразу распознал это по глубоким складкам на лице и вывороченным губам.

Рыжий полицейский потрепал толстого по плечу и велел ему принять нарушителя. Тот, лениво потягиваясь, встал, отпер и поднял забранную прутьями дверь. Миндела видел такие уходящие вверх на блоках и стальных канатах двери, когда перевозил по приказу прежнего хозяина клетки для носорогов из Дурбана в Преторию. Он многое повидал на своем веку и без страха вошел в загон к бушмену. Дверь с лязгом упала, мышеловка захлопнулась. Бушмен не пошевелился и все сидел себе под солнцем, подобрав ноги к сморщенному подбородку, и хлопал глазами, выпуклыми и темными, как у водяной крысы.

6
{"b":"90753","o":1}