Сердце пронзило нежное умиление за доброту жены. Она даже не знала его, но подумала о нем. Я пока размышлял о предложении начальника, конечно, тоже об этом думал. Отец сделал свой выбор, когда даже не захотел поговорить со мной после смерти мамы.

— Даша, отец может прожить долго, мы не можем сидеть и ждать его. Если он позвонит, тогда и будем что-то решать. Я тоже хочу принять предложение Владимира Николаевича и уехать отсюда. Начать все сначала в другом городе. Солодовск принес много страданий. Мы продадим наши квартиры, добавим денег и купим там двухкомнатную квартиру. Будем жить, растить Веронику, и ждать рождения нашего ребенка.

— Костя, я тоже этого хочу. Давай так и сделаем.

Алена

Сегодня у меня был выходной. Снова серый, тоскливый и одинокий, как и моя жизнь, с тех пор как я перестала работать личным помощником. Бесконечные переводы, которыми я была загружена на работе, не приносили удовольствия, но выбора не было и приходилось учиться письменному переводу, которым я раньше хуже владела, но благодаря упорству смогла и этот пробел устранить. Иначе меня бы в это бюро не взяли на работу.

«За что мне эти испытания? Разве я не заслуживаю счастья?»

Мысленно я обращалась к небу, ища в нем ответ и сглатывая слезы, в одиночку собирая себя по кусочкам после предательства. И все три с половиной месяца не могла это сделать. Было тяжело. Хотелось выть от одиночества без возможности позвонить Альбине, которая продолжала на меня обижаться.

На улице было холодно. Зима вступила в свои права, и парк, который я очень любила, был укутан снежным покрывалом. Фонтаны в Аллубьевске сейчас не работали, но это было одно из самых любимых моих мест для прогулок, и я снимала квартиру рядом с ним. Хотела подкопить еще денег, и продать мою квартиру в Солодовске, чтобы здесь купить однокомнатную, но не торопилась, хотелось окончательно убедиться, что Разовский перестал меня преследовать.

Продолжила гулять, даже не замечая, что руки уже начинают замерзать. Сейчас была рада сбежать от мести Разовского в этот город. Кажется, он успокоился, и я уже три месяца жила спокойно и даже могла работать, не ожидая, что меня выгонят. В Солодовске я даже в бюро переводов не могла устроиться. Но Аллубьевск далеко, и мне в этот раз повезло. А Нихитожинск не рассматривала, этот город навсегда остался для меня источником неприятных воспоминаний.

Вот и фонтан, который отзывается чудовищной болью, но зачем-то все равно прохожу мимо него, не обходя вокруг, и плачу горькими слезами. Влюбленная пара. Он целует ее. Как меня когда-то Петр. Предатель. Подонок. Шепчу слова ненависти, но лишь делаю себе хуже. Ему все равно. Мое сердце наглухо закрыто на замок, несмотря на то, что Игнат из бюро переводов не теряет надежды очаровать меня и оказывает знаки внимания.

Сердце рвет на куски, и хочется его вырвать, чтобы оно не приносило боль от единственной встречи с Разовским, когда он вернулся в Солодовск. Теперь я проклинала тот день, когда перешла к Петру работать.

Разовский позвал меня в кабинет. Его взгляд был наполнен ненавистью, которая прибивала на месте, и не давала дышать. Было больно осознавать, что вся его любовь была игрой.

— Если ты думаешь, что можешь у меня работать из-за беременности, глубоко ошибаешься. Найду способ уволить. И не таких ломал.

— Можешь не беспокоиться, я сделала аборт.

Я видела, как он расслабился и улыбнулся. Хотелось подойти и расцарапать ему лицо.

— Хорошая девочка, умная. Расчет получишь по закону. Спасибо за работу. Но поверь, карьера личного помощника для тебя закрыта, я об этом позаботился. Я потону, но и ты пойдешь ко дну.

Его улыбка была похожа на оскал хищной акулы, готовой тебя съесть, но тогда я даже не предполагала, насколько он позаботился о том, чтобы моя карьера была уничтожена. Гордо забрав документы и вскоре получив расчет, я стала искать работу.

Первым делом позвонила Тимофею Борисовичу Багродскому, в надежде, что он примет меня обратно на работу. Но услышала холодный голос:

— Алена Алексеевна, у меня уже есть ценная помощница. В ваших услугах такого рода не нуждаюсь.

Помню, как задохнулась от возмущения. Но промолчала.

Я даже не ожидала, что бывший любовник будет настолько мстителен. Разовский уничтожил карьеру личного помощника, которую я так любила. Что он распространил за слухи среди бизнесменов, я даже не представляла, но везде слышала только холодный отказ или презрительные смешки.

Деньги у меня были, я могла искать работу, не торопясь, и я решила поехать к Альбине, чтобы поговорить с ней. Может, так она меня простит и поймет? Предупредила маму, что приеду. Очень по ней соскучилась.

Но когда приехала, узнала от мамы, что случилась неприятность с моей самой младшей сестрой Алисой. Ее предал парень, и Альбина помогала справиться, как когда-то мне.

Очень хотелось увидеть сестру, и я подошла к ее дому, чтобы поговорить. Альбина была уже на приличном сроке беременности, и когда увидела меня, ее глаза зажглись злобой, и, казалось, я сейчас сгорю, как спичка.

— Алена, ты зачем приехала? Я тебе разве не понятно сказала? Видеть и разговаривать с тобой не желаю. Пока.

И я поняла, что потеряла сестру навсегда.

Холод окончательно пробрался под одежду, и я стала замерзать. Очнулась от горестных воспоминаний и поплелась домой. Сердце было закрыто навсегда. И с этим я ничего не хотела больше делать.

Петр

Я сжимал в руке стакан с виски и залпом выпил. Чувствуя, как горло обжег крепкий вкус и стало тепло, налил еще. Напиваться не буду, но хотелось взять машину времени и вернуть все назад. Бывший тесть оказался не просто мстительным, он казался теперь монстром, который поставил цель сжить меня со свету за унижение ненаглядной доченьки.

Три с половиной месяца борьбы, а казалось, что меня уже измочалили, как тузик грелку. Моя кампания качалась, как дерево под напором ветра, и у меня уже отобрали несколько прибыльных компаний. И я прекрасно понимал, что это еще цветочки. Скрипел зубами и искал выходы, как не упасть на колени перед Сокорским. Не дождется, чтобы я перед ним унижался. Но пока приходилось скулить от досады, каждый раз бояться открывать рабочие файлы и приезжать в головной офис. И только радовался, что это не коснется отца, если Сокорский меня разорит. Бизнесы были давно разделены.

Снова налил себе виски, и, рассматривая янтарный напиток, почувствовал, как щеки покрывает румянец стыда. Насколько я был циничен, но даже меня огласка среди общества задела за живое, и разговор с родителями вспоминал с дрожью в сердце, и хотелось провалиться сквозь землю. Нашел отец мое больное место и ударил под дых.

Я еще находился в Нихитожинске, а журналисты уже получили статью о чести и достоинстве семьи Разовских, и опубликовали на всех закрытых сайтах сливок общества. Простые люди не прочитают. На это и был расчет у Сокорского. Бить сразу по родителям.

Был в отеле и рассматривал мое лицо, пытаясь понять, как мне исправить мою внешность, чтобы нос так не выделялся. И надо записаться к зубному врачу в Солодовске, когда услышал звонок. Увидел «Отец», который звонил очень редко, и сразу понял, что дело принимает опасный поворот. Не ошибся, когда на меня налетел ураган гнева:

— Петр, мама плачет от стыда, когда прочитала, я еще держусь, поэтому и звоню тебе. Ты читал, что опубликовали в «Светском элитнике»? Не говори, что это правда, и мой сын потаскун?

Я даже застонал от этой новости. Что же там написано? И как Сокорский умудрился подать статью сразу туда. На самый известный сайт, не боясь опорочить и свое имя.

— Папа, успокойся, пожалуйста, знать не знаю, что там написано. Я в командировке.

— Будь добр прочитать и дать ответ.

Отец повесил трубку, а я взял телефон и набрал сайт. Не любил эту шелуху, но читал ради Зины, чтобы быть в курсе новостей, и уметь поддерживать иногда с ней разговор на эти темы. Она обожала все знать. Мои глаза на лоб полезли, когда я прочитал статейку. В ней рассказывалось, о Разовском Петре Александровиче, большом любителе окучивать личных помощниц и плодить потомство, несмотря на близкую свадьбу с девушкой из другой известной семьи, что пока держалось в секрете.