В глазах старушки светилось сочувствие. Я не стала ничего говорить. Зачем? Пусть для нее Сережа останется хорошим человеком.

— Римма Васильевна, спасибо, что рассказали. Я обязательно расскажу Вероничке, как Сережа ее любил.

Пока я собирала вещи, подумала, что Сергей умел пустить пыль в глаза. И где-то в глубине души я была рада, что дочь никогда не узнает, какой у нее отец был мерзавец. И никогда не появится в ее жизни. Я выращу ее одна и буду любить за двоих.

В руках была одна большая сумка. Отдала хозяйке ключи от квартиры. На душе была пустота, но теперь я поняла, эта страница жизни перевернулась и в ней больше не будет унижений и слез.

Алена

Я пила черный чай с ароматом бергамота и наблюдала, как муж лепит сырники, чтобы побаловать меня и накормить перед отъездом. Знал, что я их люблю, и как-то попросил научить их делать. В обычные дни готовила я, но сегодня муж меня удивил. Только пришли на кухню, и я встала к плите, как была мягко отстранена. Костя крепко обнял и жарко зашептал на ухо:

— Сегодня я готовлю завтрак для моей любимой. Боже, как я буду по тебе скучать. Если бы мог остановить время.

Шумно задышала, и хорошо, что лицо было спрятано на его груди. Иначе не смогла бы справиться с собой. Мне, наоборот, хотелось торопить время, и я мечтала скорее приехать на вокзал.

— Это так приятно, спасибо тебе, Костя.

Сейчас продолжала наблюдать за мужем, который развлекал меня разговором. Но я его практически не слушала, стараясь не терять нить обсуждения и думая о том, что скоро увижу любимого мужчину. Сердце от предвкушения скорой встречи грохотало в груди так громко, что, казалось, заглушало собственные мысли, и я пыталась сосредоточиться. Все сложнее мне было прятать любовь к Петру, и хотелось обнимать его и целовать, как увижу. Но он не поймет и подумает, что я на него вешаюсь и могу этим все испортить. Надо сначала все выяснить и понять, что он ко мне чувствует. Главное, сейчас снова не заплакать, что время так медленно идет. Рядом Костя, и будет снова беспокоиться, и окружать заботой. Мне это не надо сейчас.

В моей тарелке выросла аппетитная горка сырников. Они выглядели хорошо. Много изюма и тонкий, нежный вкус ванилина, с аппетитной румяной корочкой. Именно такие любила, и Костя старался угодить.

Я перевела взгляд на мужа и поймала его грустную улыбку. Он старался делать вид, что не переживает за меня, но у него плохо получалось. И я знала, что сейчас беспокоится о ребенке. Раньше же спокойно отпускал.

— Спасибо, Костя, очень вкусно у тебя получилось.

— Все для тебя, Аленушка. Теперь буду знать, что ты хорошо поела перед дорогой.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Никогда муж меня не провожал, и когда Костя сказал мне ночью, что отпросился с работы, а я даже растерялась от неожиданности. И чуть не прокололась перед ним. Нельзя было дать понять, что его общество сейчас совсем неуместно. Я рассчитывала, что буду одна на вокзале и смогу собраться с мыслями перед разговором.

Но, с другой стороны, сейчас видела в этом и выгоду. Никогда еще Петр не видел меня с мужем. Промелькнет в его глазах ревность или нет? Любящему мужчине будет больно видеть меня с другим. Это бы многое решало и давало мне надежду. И значительно успокоило бы перед разговором, которого я очень боялась. Слезинка скатилась по щеке от мысли, что я окажусь не нужна Пете.

— Аленушка, любимая, тебе плохо?

Обеспокоенный голос Кости вырвал меня из омута мыслей, и я открыла глаза. Муж встал с места и подошел ко мне, заглядывая в глаза, присел на корточки и взял за руки. Я заскрежетала зубами. Что же делать? Муж сильно хмурился, покусывал губу, и его взгляд был страдальческим, он глубоко дышал и явно пытался успокоиться. У меня создалось впечатление, что Костя считает, будто я умираю.

— Скажи, почему ты плачешь? Малыш себя плохо чувствует или ты?

Надо срочно успокоить мужа, иначе быть беде. Ругала себя последними словами за слабость.

— Все хорошо, буду по тебе скучать, и поэтому чуть всплакнула. Не переживай так. Малыш в порядке.

Тепло ему улыбнулась, пытаясь успокоить, и взяла его за руку. Муж крепко сжал мою ладонь, но я увидела, что Костя немного расслабился от моих слов.

— Для меня это будет тяжелый месяц, если бы я мог поехать с тобой, Аленушка. Так не хочется вас отпускать. Места себе находить не буду.

Я поцеловала мужа и почувствовала, как его губы жадно впиваются в мои. Если у меня все получится, разведусь с ним, и Костя найдет женщину лучше. А я буду счастлива с Петей.

Сейчас мне тоже было тяжело. Скоро решится моя судьба, и она волновала меня больше, чем чувства мужа.

— Все будет хорошо. Пойдем собираться.

Мы приехали на вокзал и сидели в зале ожидания. Народ сновал по залу, а муж обнимал меня. Я ждала Петра. Когда до поезда оставалось десять минут, мне показалось, что все люди исчезли с вокзала. Мои глаза расширились, а ладони мигом вспотели. Сердце замерло и стало отбивать частый ритм. Сразу захотелось забыть обо всем на свете, броситься ему на шею и смеяться от счастья. Я не могла глупо улыбаться, но очень хотелось. К нам шел Разовский. Надо срочно успокаиваться.

Я с замиранием сердца стала наблюдать за Петром, когда он поздоровался с Костей. Его вид был невозмутим, а голос равнодушен. И он ничем себя не выдал. Разовский казался неприступной скалой. Я пыталась спрятать наворачивающиеся слезы, дыхание застряло в груди, и пятна поплыли перед глазами, казалось, что меня окутывает дурнота. Неужели ему все равно? И я зря надеюсь на взаимность? Что меня ждет от разговора в поезде?

Попыталась успокоиться и сказать себе, что босс умеет держаться и не выдавать чувств при чужих людях, а у меня играют гормоны и любовь. Но у меня плохо получалось, казалось, что я стою на ватных ногах, и мне не хватает твердой опоры. Я очень боялась, что мое сердце снова будет растоптано.

— Алена Алексеевна, жду вас в поезде.

Его голос был равнодушен, но я почувствовала нотку теплоты. Всего лишь на секунду, но я знала, Петр сделал это специально. И сердце сладко замерло от надежды. В наши встречи он иногда так делал, и я любила его редкую привычку. Поедем мы в купе вместе, и скоро я все узнаю. Радостно-тревожное ожидание охватывало сердце, и я улыбнулась.

— Думай о себе, Аленушка.

Я услышала ласковый голос Кости, но сосредоточиться было сложно, и просто уткнулась в грудь мужа, а он гладил меня по волосам.

— Это работа, Костя. Все, я пойду.

— Буду ждать тебя.

Он поцеловал меня и явно не хотел отпускать. Я прошла турникет и помахала ему рукой. Костя послал мне воздушный поцелуй. Наконец-то я свободна и буду рядом с любимым мужчиной. Все мои мысли занимал сейчас Петр.

Константин

Прошло два часа, как я проводил Аленушку и сейчас ехал с Дашей на кладбище. Я вел машину и не обращал внимания на бывшую жену. И только в зеркале заднего вида я наблюдал ее печальный вид. Не понимаю, почему она постоянно несчастна? Как ни встретимся, никогда на ее лице нет улыбки. И где ее муж? Его тоже ни разу не видел. Впрочем, мне все равно.

Я пожал плечами и стал следить за дорогой. Мысленно молился, чтобы жена спокойно доехала до Нихитожинска. Так и хотелось постоянно проверять сообщения на телефоне, хотя знал, что жена не напишет, пока не доедет. Оставалось только делать серию глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться и унять тревогу за нее и ребенка.

Почему она не сказала, что плохо себя чувствует? И скрывала утром свое состояние? Когда увидел, как она внезапно закрыла глаза, я подумал, что умру на месте. Места себе не находил, пытаясь решить, что делать. И попытался выяснить, почему она плачет. Ее слезы выводили меня из равновесия. Жена часто плачет и не говорит причин. Мне всегда казалось, что беременность — это счастье для женщины.

Сейчас обратил внимание на Дашу. Вот и она печальная. Впрочем, я в этом все равно не понимаю ничего. Я только утешаю Аленушку. Нужно быть рядом. И каждый раз, когда вижу слезинки на ее щеках, ощущаю холод в теле и думаю: «Может, с нашим малышом что-то не так? Но она не хочет меня беспокоить?».