На обратном пути заметил, что Наташка бежит с улыбкой на лице. Подбежал к ней:
- Ну как ты?
- Подожди, не сейчас, - сказала Наташка, продолжая улыбаться, - потом поговорим.
С трамвая сошли вчетвером. Мы с Наташкой почти сразу отделились, её дом стоял чуть в стороне от нашего маршрута, и я пошёл её проводить и поговорить. Наташка, улыбаясь повернулась ко мне:
- Слав, ты не знаешь, Палыч женат?
- Вот так здрасте… - я аж растерялся, - вроде да, даже ребёнок есть. Но это по слухам.
Улыбка Наташки слегка померкла, но не исчезла совсем.
- Ну и ладно. Всё равно, и треня классная, и мальчишки хорошие. Если ещё и спарринги будут…
- Будут. В воскресенье. Готовься так-же, по тому-же расписанию. И защиту найди, ты говорила, что есть у тебя.
- Есть. Хочешь посмотреть? Пойдём, - Наташка снова облизнула губки… Света…
Глава 31
31.
Домой я зашёл уже в половине восьмого.
- Слава, тебе Света твоя звонила. Опять девчонке голову дуришь? – услышал я голос мамы. Следом сразу-же раздался звонок телефона.
- Алло… Привет… Да только вошёл, даже не разулся… Да у нас в команде новый член… Света, фу, как пошло… Да объяснял ему, как подготовиться к спаррингам к воскресенью… Тоже, конечно… Да никто мне ничего не отобьёт… Да всё хорошо будет… А накормишь?.. Тогда жди.
- Мам, я переоденусь и к Свете поеду, - сказал я, проходя в свою комнату. В комнате был Лёшка, в кои-то веки.
- Привет, где пропадаешь? – спросил я, раздеваясь.
- Ох-ты-ж нихрена себе! – эмоционально отреагировал Лёшка на мои ещё не прошедшие гематомы, про которые я уже благополучно забыл.
- Тихо ты… - зашептал я, - мама услышит! – я зашарил взглядом по комнате в поисках, чего-бы надеть по-быстрому.
- Это где тебя так? – Лёшка перешёл на шёпот.
- Да… Не бери в голову, - я набросил на себя рубашку и теперь доставал из сумки грязную мокрую спортивку. Надо прополоскать по-быстрому, иначе в воскресенье в грязной побегу.
- Нихера-себе не бери… Это поэтому тебя три дня не было?
- Да, поэтому.
- Ну ты хоть скажи, куда ходить нельзя.
- В ментовку попадать нельзя. Хуже любых гопников, - сказал я, направляясь в ванну, стирать спортивку.
- Чего-это вы там шепчетесь? – мама стояла на пороге своей комнаты и смотрела на меня подозрительно.
- Да всё в порядке, мам, о своём, мальчишеском.
- Ну-ну… - мама ещё раз подозрительно на меня глянула и ушла обратно в комнату.
- Славка, наконец-то ты пришёл, - Света открыла мне дверь, вид растерянный и слегка испуганный, - там папа, он…
- Кто там! – послышался пьяный голос Андрея Витальевича.
- Это Слава пришёл, - ответила Света, - он пьяный совсем, я никогда его таким не видела, - это уже мне шёпотом.
- Пусть сюда идёт! – Андрей Витальевич
- Я не знаю, что делать, Славка, я боюсь…
- Не бойся, я с ним поговорю.
- Иди сюда, зятёк!
- Иду, Андрей Витальевич, - ответил я, поцеловал Светку и ободряюще кивнув ей, пошёл на кухню, именно оттуда раздавался голос.
Андрей Витальевич и впрямь оказался на кухне, вусмерть пьяный. Перед ним стояла ополовиненная бутылка водки и срач на столе, состоящий из каких-то загрызенных огурцов, зверски разорванных кусков колбасы и хлеба, трудноопознаваемых консервов с торчащими в них бычками сигарет.Да, Светка могла и испугаться. На кухне было накурено, очередной бычок тлел лёжа на краю консервной банки, забытый Андреем Витальевичем. Форточка была открыта, но не спасала. Я прошёл и открыл окно.
- Андрей Витальевич, ну что-ж вы так-то? – спросил я, открывая окно. Разговаривать с ним бессмысленно, всё равно завтра нихрена помнить не будет. Как-бы его спать спровадить.
- А-а, зятё-ёк… - пьяно протянул Андрей Витальевич, - ну, садись, поговорим, зятёк!
- Говорите, Андрей Витальевич, - я сел на табуретку напротив него. «Что-то у него случилось, раз он так нажрался» - подумал я.
- Ты почему на Светке не женишься?! Думаешь, бедная она? Не перебивай! Да у неё столько, ты в жизни никогда не видел! И не увидишь!
- Андрей Витальевич, вы-же знаете…
- Ну-ка цыть! Молчать, когда со старшим по званию… - он вдруг замолчал, и даже взглянул на меня каким-то минимально осмысленным взглядом – Светка для меня – всё... – тихо сказал он, - Ты хоть меня мусором считаешь, но ты – парень надёжный, за тобой она не пропадёт. Есть у тебя стержень. Женись… - он как-то беспомощно посмотрел на меня, - я всё… отдам…
- Да Андрей Витальевич, что случилось-то?
- А… ты не поймёшь… Против стаи я пошёл… Против своих… Мне теперь – всё… Я-то ладно, мне-бы Светку сберечь… Она ведь тоже… под раздачу…
- А поподробнее, Андрей Витальевич?
- Молчанова я прихватил. Он говно-человек. Ублюдок, каких мало. У меня и так на него было… А тут ещё… Вобщем, я рапорт на него написал, доказуху кое-какую приложил. Не всю…
- Куда рапорт?
- В ИЛС. А… в инспекцию по личному составу. Но пришли они ко мне. И разговаривали… долго… Вобщем, приказали сор из избы не выносить. Но я-то понимаю, что это – начало конца. Стая уже знает всё. И меня теперь сожрут.
- Или станете волком-одиночкой. Надо сделать так, чтобы трогать вас стало себе дороже. У вас есть на кого опереться?
- Да считай, что и нет никого… Все в стае… Есть, может, пара человек, кто мне лично должен, но они не решают…
- Тогда надо написать в партконтроль. Подстраховаться. Партия пока в силе, могут помочь. На ваше руководство надавят. А с чего вообще вам такое в голову пришло?
- Да… Сидел когда, возле тебя… Ну… Тогда… Всё думал… Слова твои... Что мусор… Я –мусор и есть… Вышло так… Я в милицию… Благородным таким… - Андрей Витальевич, видимо, выпустил пар, и теперь голова его начала клониться вниз, речь становилась бессвязной.
- Так, Андрей Витальевич, утро вечера мудренее, - сказал я и стал его поднимать с табуретки. Он почти не мог стоять и я с трудом, пролезши под его руку, повёл его в комнату, к дивану.
- Светку… - Андрей Витальевич смотрел на меня ничего не выражающими пьяными глазами, - Светку, главное… Ты сможешь…
Я усадил Андрея Витальевича на диван, помог ему избавиться от рубашки, и уложил, подложив под голову подушку. Он почти сразу захрапел. Я вышел, закрыв за собой дверь и прошёл обратно на кухню. Весь дым уже почти выветрился, но табачная вонь ещё оставалась, так, что окно закрывать я не стал. Достал мусорное ведро и смахнул в него всё со стола. Водку заткнул и убрал в холодильник. Наполнил и поставил чайник кипятиться. Я протирал стол, когда в кухню вошла Светка. Она была в ночнушке, и похоже, под ней ничего не было.
- Ты чего сам-то? Давай я сделаю, - сказала она вполголоса, подплывая ко мне. Но ничего сделать я ей не дал.
-Подожди, я сейчас… - я дотёр стол, вымыл тряпку и руки, повернулся к ней и притянул к себе, обняв за талию. Светка охотно прижалась ко мне всеми своими изгибами. Я поцеловал её, сел на табурет и потянул на себя, сажая к себе на колени. Она села, обняв меня за шею и снова потянулась целоваться.
- Подожди, давай чаю попьём. У меня в горле дерёт от табака.
- Ладно… - Светка легко соскользнула с меня. Чайник уже закипал, и она соорудила нам чай.
- Ой, ты-же голодный, я сейчас… - она полезла в холодильник.
- Свет, ничего не надо. Сделай какой-нибудь бутерброд, поздно уже.
- Я хочу тебя покормить.
- Если я буду жрать на ночь, я сделаюсь толстым, и ты меня разлюбишь.
- Ну, до этого, судя по всему, ещё очень далеко. Поэтому я тебе сейчас сделаю яичницу. С колбасой.
- Ну, ладно, упрямая, делай… - голод я и правда чувствовал. Последний раз ел перед тренировкой.
Смотреть на Светку в ночнушке было истинным наслаждением. Она так легко двигалась, будто скользила невесомо над полом. Во время движения ткань то и дело облегала то одну то другую часть тела Светки, возбуждая фантазию, я даже о голоде позабыл. Наконец, поздний ужин был готов и предложен на дегустацию.
