- Теперь ты… - и скатилась с меня в сторону, ложась на спину.

Я был и без того уже близок к финалу, поэтому мне хватило пары десятков движений, чтобы достичь его. Я выдернул член из Наташки и кончил ей на живот, лёг рядом с ней. Она лежала неподвижно и закрыв глаза, и только лёгкие движения её руки, размазывающие то, что из меня вытекло по животу, говорили о том, что Наташка не спит. Наконец она открыла глаза:

- Ты правда считаешь, что я красива?

- Даю честное слова пионера и комсомольца! – меньше всего я ожидал такого вопроса, - я-бы ещё сделал какой-нибудь жест, типа пионерского салюта, но ты только представь, как это будет выглядеть в голом виде и лёжа на кровати... Ладно хоть эрекция опала.

- Пс-хи-хи-хи… - Наташка прыснула смехом, - нет, ты точно не как все, дура твоя Катька, что тебя бросила.

- Ну, может она не обладает таким живым воображением, как ты.

Глава 26

26.

Мы снова пили на кухне Наташкин охренительный грейпфрутовый чай. Мы уже опять побывали в душе и опять друг друга тщательно вымыли.

- Ну правда, Слав, скажи, ты серьёзно считаешь меня красивой? – вот любят девочки порефлексировать по этому поводу.

- Мне, лично, странно другое. Ты сама почему себя красивой не считаешь?

- Ну… Я толстая… Слышал-же что эти придурки сказали.

- Ну так ты же сама говоришь, что они – придурки. Как придурки могут влиять на твою самооценку?

- Но мне так говорят не только придурки. Подружки, парни в группе, ну и вообще…

- Наташ, у тебя прекрасная фигура. А то, что ты борешься с весом говорит о тебе, как об очень сильном человеке. И ещё говорит о том, что тебе нужна консультация хорошего эндокринолога. Именно хорошего. Поговори с родителями. В спорт приглашают хороших врачей, может они тебе кого-то посоветуют.

- Ещё у меня лицо как у Маруси из Закобякино.

- Вот это ты вообще зря. – я-то, как человек двадцать первого века, знал, что значит профессиональный макияж. Если посмотреть на ангелов «Victoria’s Secret» без макияжа – там такие Маруси… - ты просто не используешь косметику. Все твои подружки, которые тебе это говорят – просто завистливые сучки. И наверняка штукатурятся так, что, если их хорошенько об стену ударить, с них по кило цемента осыпится. К тому-же, я считаю, что в этом возрасте некрасивых девочек в принципе не бывает.

- Странно… С тобой так просто и легко… - сказала Наташка после непродолжительного молчания, - Ты не считаешься ни с чьим мнением, не признаёшь авторитетов, на всё имеешь свой взгляд… Давай встречаться?

- Это тест такой? Соглашусь или нет? – спросил я с улыбкой, - нет, не соглашусь. И причина не лежит в плоскости «нравится – не нравится». И не про любовь. Просто я скоро уеду. Далеко. И надолго. К тому-же, поверь, я – совсем не подарок.

- Это в каком плане?

- Я могу изменять. Ты готова принять это?

- Блин! Только познакомишься с интересным парнем, так сразу оказывается, что всё не так радужно, как видится.

Мы с Вовкой шли на тренировку. Я успел немного поспать у Наташки и пообедать дома. Похмелья не было, просто чувствовался небольшой недосып. Вовка косился на меня и наконец спросил:

- Головка не бо-бо?

- Смотря какая.

- Что, горячо было?

- Не горячее, чем у тебя с Ленкой. Звонит? – спросил я.

- Сегодня звонила. С утра. Может через неделю приедет. А чо?

- Да ничо. Ты осенью в армию. До армии с ней будешь?

- Не знаю. А чо? Моё место займёшь?

- Как я займу-то, я-ж уеду скоро, - сказал я и вдруг понял, что Вовка ещё ничего не знает.

- Куда? – спросил Вовка.

- На севера. Работать.

- Чего-о? – протянул Вовка недоверчиво. Я промолчал.

- И давно ты так решил? – снова спросил Вовка.

- Как диплом получил.

- Пи%дец…- Вовка помолчал, затем спросил: – Зачем?

- Блин! Все, кому ни скажи, задают один и тот-же вопрос. А вам не приходило в голову, что мне так хочется? Что я, может, хочу свою собственную жизнь строить, ни от кого не завися?

- А здесь чего не строится?

- Блин!.. Ты просто очень многого не знаешь.

- То есть, ты вот так-вот нас всех бросишь и уедешь?

- Ага…

- Вот я всегда подозревал, что есть в тебе что-то героическое.

Тренировка прошла как обычно. Палыч всласть над нами поиздевался. Все провели по несколько боёв с одним, двумя и тремя противниками. Палыч менял и перемешивал противников как попало. Ноги и руки приятно гудели, когда я подходил к дому. Даже удивился, не увидев во дворе встречающей меня Кати. «Ну, слава Богу, отстала», подумал я. Заходя домой громко сказал:

- Всем привет, я дома… - и осёкся. В гостиной сидела Катя, и смотрела на меня непонятным взглядом.

- Неожиданно… Чему обязан? – я разулся и прошёл к ней.

- Я хочу с тобой поговорить.

- На тему…?

- Давай ты сначала сделаешь то, что всегда делаешь после тренировки, а потом…

- А потом буду заниматься своими делами, - перебил я её, - Кать, мне кажется… Вернее не так, я знаю, что мы с тобой уже давно всё выяснили. Уже месяц прошёл с того момента. Для меня ничего не поменялось. И я не хочу больше ничего выяснять. Всё, что я имел тебе сказать, я сказал. Добавить нечего.

Я развернулся и пошёл разбирать сумку и залезать под душ. Захочет уйти – уйдёт и без моего участия. Наткнулся на мамин осуждающий взгляд. Пожал плечами и продолжил заниматься, чем планировал.

Выйдя из душа, увидел, что Катя до сих пор сидит в гостиной. Ну и пусть сидит. Прошёл на кухню в поисках еды. Жрать после тренировок хотелось устрашающе. Поев, прошёл в нашу с Лёшкой комнату и плюхнулся на диван, прикидывая, чем-бы заняться, но в комнату вошла Катя и закрыла за собой дверь. Я вопросительно уставился на неё.

- Слав, я так больше не могу, - сказала Катя, усаживаясь рядом со мной, - я всё время о тебе думаю. Вчера спать не могла, как подумаю, что ты с этой толстожопой…

- Она не толстожопая. Она нормальная, красивая девушка.

- Так у тебя с ней было!.. – вскрикнула Катя.

- Не надо орать. Не нужно, чтоб все знали обо всём.

- Сволочь… - на глазах у Кати появилась влага.

- С чего вдруг? Не я это начал. У тебя и десантник, и Олег, и возможно я не обо всех знаю…

- Это всё не считается! Мне с ними не нравилось! И я извинилась! – вот всё-таки умеет она мужиками манипулировать. Лицо сделала такое… Несчастное. Хочется немедленно обнять и успокаивать. Целовать и гладить по головке. Пообещать всё что угодно.

- Катя. Это бессмысленный разговор. Мне нечего тебе сказать, сверх того, что уже сказал. Мне нечего тебе предложить. Всё. И давай закончим на этом.

- И как она? Лучше, чем я?

- Кать, она – другая. Ты – это ты. Она – это она. И я вас не сравнивал.

- Сволочь… - повторила Катя, - сначала променял меня на эту свою Свету, теперь на эту… Может я ещё чего-то не знаю?

- Не знаешь… - я спокойно смотрел на неё.

- Ну и х%й с тобой, живи как хочешь, - Катя вдруг успокоилась и стала сама собой, - пожалеешь ещё.

Катя встала и вышла из комнаты, а я улёгся на диван. Вскоре в прихожей хлопнула входная дверь. «Блин! Побыстрей-бы уехать!» - снова подумал я.

Глава 27

27.

- Пап, послушай меня, и постарайся, пожалуйста, запомнить. Тебе нельзя бухать! Не только из-за здоровья, которое, к слову, у тебя – не фонтан. Просто скоро наступят очень тяжёлые времена. И маме, и бабушке больше не на кого будет надеяться, кроме тебя. Я уеду. Лёшка будет служить. У Наташки тоже своя семья есть, и ей бы самой кто помог. Я не отказываюсь вам помогать, но я ещё сам не знаю, удастся ли мне там нормально устроиться.

В кои-то веки я снова видел отца трезвым и не преминул этим воспользоваться. Прошла неделя после последнего визита Кати. Она больше не приходила, я её вообще не видел. Даже к своей подружке Ирке она, если и приходила, то мы как-то не сталкивались. Была суббота. Вчера отец пришёл домой с работы ни в одном глазу, и сегодня у нас состоялся-таки разговор.