Я глянул в сторону Эдика. Тот обменивался ударами с Сашей. Никакой техники, никакой тактики, никакой защиты, блин, грудь на грудь… Галя испуганно стоит в стороне, ну хоть не мешает. Я бросился к ним, толкнул Сашу в плечо, откидывая от Эдика и разворачивая к себе, сразу воткнул правой в пузо, и следом левой в скулу. Не сильно, просто успокоить.

- Всё? Или ещё накинуть? – спросил я Сашу, он поднял руки ладонями ко мне. Я повернулся к Коле, тот вставал с земли:

- А у тебя ещё вопросы есть? – он молча поднялся, и не глядя на меня пошёл куда-то, увлекая за собой и Сашу. Ну и скатертью…

Я посмотрел на Иру, она сидела на земле, оказывается, когда я её отцеплял от себя, толкнул, она и не удержалась.

- Не сильно ударилась, - спросил я её, подавая руку, и поднимая с земли, - дай, попу отряхну…

- Да тебе лишь-бы полапать… - в голосе кокетство, однако.

- Да я нежно…

- Блин, задница промокла…

- Так пойдём быстрей сушить…

В комнату мы вошли, не зажигая свет и оставив грязную обувь за дверью. Я щёлкнул замком, запирая дверь и повернулся у Иринке, и видя только её силуэт на фоне окна. Она уже сбросила курточку, и теперь расстёгивала свои джинсы. Я подошёл и обнял её сзади, целуя в шею. Она прижалась ко мне спиной, откидывая голову мне на плечо, и одновременно стягивая джинсы с бёдер. Я опустил одну руку ниже, её на трусики. В штанах сразу стало тесно. Неделю девчонки в руках не держал. Иринка попой почувствовала изменения, её рука сразу оказалась в районе моей ширинки. Я поцеловал её в шею, прихватил губами мочку уха, одной рукой стал ласкать её грудь. «М-м-м…» - Ира замурчала.

- Только не громко, пожалуйста, - сказал я в четверть голоса.

- Я постараюсь, - так-же ответила Ира.

Я начал оттеснять её в сторону окна, одновременно расстёгивая свои штаны. Её джинсы застряли у неё на ногах в районе колен, но мне было наплевать, я уже кое как сдерживался. Дойдя до окна, я облокотил её о подоконник, сдёрнул вниз к джинсам её трусики, так же быстро сдёрнул штаны и с себя, освобождая член, и дрожа от нетерпения вошёл в неё. Ира тоже была уже влажная и готовая. Она выгнулась, прижимаясь ко мне и запрокидывая голову.

- О-ох… Да-а… Наконец-то… Да-а… - она нашла одну мою руку и перенесла себе на грудь, - Да-а… Вот… Вот так… - Ира совершала движения мне навстречу. Это продолжалось какое-то время, и я почувствовал скорое приближение финала.

- Я скоро… Я скоро… Я уже почти… - зашептала вдруг Ира, и перенесла свою руку себе между ног, - А-ах... – она согнулась вперёд, прижимаясь плотней ко мне своей попой и я почувствовал членом спазмы влагалища.

«Всё, щас кончу…» - пришла мысль, и я выдернул член из Иры.

- В попу!.. Пожалуйста, в попу!.. – прокричала Ира шёпотом, и я, каким-то чудом найдя её узенькое отверстие, ворвался туда и излился внутри неё. Ира затряслась всем телом и обмякла. Я подхватил её и осторожно уложил на кровать, стал освобождать от сырых в районе попы джинсов и трусиков, снял с себя остатки одежды. Лёг рядом, расстёгивая блузку.

- Наконец-то… - выдохнула Ира, - блин, всё лето постилась…

- А с чего вдруг? Целибат?

- Хи-хи!.. Да-ну тебя… - она толкнула меня локтем. - просто не могу с тем, кто не нравится.

- Такая раскрепощённая, и «не могу»? А я, значит, нравлюсь…

- А ты… - она повернулась ко мне, нашла мою руку и положила себе на лобок, чуть прижав, - нравишься… Слав, а поцелуй меня там… Ты умеешь, Ольга рассказывала…

Глава 14

14. Света.

«Привет, Светик!

Пишет тебе суровый полярный волк Слава.

Пишу тебе зарывшись в сугроб от метели, и дуя на окоченевшие пальцы. А здоровье у меня – не очень. То лапы ломит, то хвост отваливается. Да ещё и линять начал. Зато новая шерсть растёт красивая, тёплая и шелковистая.

С тех пор, как мы расстались с тобой, не проходит и дня, чтобы я не вспоминал твоё милое лицо, твою улыбку, твои серые глаза, всегда разных оттенков, в зависимости от настроения. Вспоминаю твой голос, и иногда мне снится, что ты шепчешь мне на ухо разные нежности и глупости.

Мои воспоминания о тебе отнюдь не заканчиваются твоим лицом, но, подозреваю, что если я переложу в письмо всё, что всплывает в памяти, то бумага покраснеет.

Как ты там? Как твоя учёба? Смотри, учись хорошо, приеду – проверю! И если твои успехи меня не удовлетворят, наказание будет суровым и неотвратимым!

Как поживает Андрей Витальевич и твоя подружка Вероника? Надеюсь, у них всё хорошо.

А у меня всё в порядке. Доехал, устроился, на работу слетать успел, в коллектив таких-же как я суровых северных мужчин. В целом, всё довольно скучно и вряд ли тебе будет интересно жизнеописание того короткого периода, который я провёл здесь к настоящему моменту.

Город маленький, скорее – посёлок, но строится ударными темпами. Из развлечений и культурной программы здесь разве что водка. Есть ДК, но то, что там предлагают вызывает в лучшем случае зевоту. И это сейчас, летом. А что меня ждёт зимой – даже думать об этом не хочется.

Обзавёлся некоторыми знакомствами. Будет с кем скрасить долгие зимние вечера за чашкой чая или рюмкой коньяка.

Вот вобщем-то и всё, на сегодняшний день. Больше писать пока не о чем. Засим откланиваюсь.

Суровый полярный волк Слава.

P.S. И только моя подушка знает, как тоскует моя душа по одной длинноногой, русоволосой, сероглазой и дико сексуальной девчонке по имени Светик. »

Света вновь, уже наверное в сотый раз, перечитала письмо, и вновь прижала его к лицу, стараясь вдохнуть запах его… её любимого Славки. Снова зацеловала весь лист, состоящий из тетрадного разворота, а после прижала его к груди.

«Славка!.. Он написал!.. Славка!..» - эта мысль вытеснила из её сознания все остальные.

Учёба началась неделю назад. На втором курсе появились спецпредметы, и преподы словно с цепи сорвались, соревнуясь, кто сильнее и изощрённее поиздевается над бедными студентами. Анатомичке, казалось, доставляет удовольствие заставлять зубрить учебник целыми параграфами, а препод по латыни, словно-бы выделял именно её, Свету, среди всех студентов, и издевался над ней особо изощрённо. Но сейчас это всё было неважно.

«Славка!.. Написал!..» - это единственное, что её сейчас волновало и трогало.

После того, как он ушёл, Света плакала всю ночь и бессильно колотила кулачками по матрацу, а наутро забылась коротким и беспокойным сном. Проснувшись, она ничего не хотела – ни есть, ни пить, ни даже вставать с кровати, потому что не могла себе представить, что ей делать, если он всё равно не придёт. Так продолжалось три дня. Света иногда бледной тенью доходила до туалета, ни о чём не думала, ничего не хотела, вопросов отца не слышала, или отвечала невпопад.

На четвёртый день в её комнате появилась Вероника.

- Привет, подруга! Что за вид? Краше в гроб кладут! Давай-ка вставай…

- Зачем?.. – голос Светы был похож на тень, такой же плоский и бесцветный, как и она сама в те дни.

- Пойдём с тобой прогуляемся. Июль на дворе. Солнце светит, птички поют… Давай, вставай, подружка, хватит лежать. Этим ты никому не поможешь, в том числе и себе…

Кто знает, чем-бы всё закончилось, если-бы Вероника в тот день не вытащила её на улицу, чуть ли не силком. Они побродили по парку, прошли мимо танцевальной веранды, в тот момент пустой, возле которой Света остановилась, и некоторое время смотрела на сцену, затем сказала Нике:

- Давай зайдём…

Они прошли через калитку, и Света сразу пошла к сцене, поднялась на неё, и подошла к тому самому маленькому подиуму, стоя на котором она танцевала, заводя публику на выступлении ВИА «Круг». Она встала на подиум и повернулась к Веронике:

- Знаешь, Ника, наверное, именно здесь я начала влюбляться в Славку.

- Что, прямо вот на этом самом месте? – Ника стояла перед ней, глядя на неё снизу вверх, - и что-же ты здесь делала?

- Танцевала…