- Хорошо, Раиса Алексеевна, договорились.
К без пятнадцати шесть вечера пришёл в ДК на тренировку, переоделся. В раздевалке было полно детей в возрасте десять – двенадцать лет. Стоял такой галдёжь, что уши закладывало, как в вертолёте.
Наконец, вышел в зал. Вадим Назарыч поздоровался со мной, сказал: «Разминайся, как согреешься – подойдёшь», и ушёл к детям, построившимся возле одной из стен, и бросающим в мою стороны заинтересованные взгляды.
Я размялся. Снова три банальных упражнения, но согрелся до пота, потом сделал небольшую растяжку, шпагат. Вадим Назарыч наблюдал за мной, наконец подошёл:
- Вижу, ты размялся, иди, поработай на мешке.
Я одел свои самодельные снарядки и подошёл к мешку. Ну и как на нём работать? У Палыча мы никогда с мешком не работали. Да у нас их и не было. Сделал несколько прямых ударов, провёл крюк… Ну не умею я. Назарыч, видимо, наблюдал за мной, видя мои затруднения подошёл:
- Что, не умеешь?
- Да мы как-то на мешках не работали. У нас только работа в парах была. Иногда в тройках…
- Понятно… - он кивнул на мои снарядки – в этом работали?
- Да, ну и ещё кой-какая защита.
- В боксёрских перчатках, значит, не работал.
- Не работал.
- Ладно… - он повернулся к отрабатывающим бой с тенью мальчишкам, выискивая кого-то, - э-э… Олег, принеси мне мои перчатки!
Один из мальчишек тут-же сорвался с места и побежал в тренерскую. Через несколько секунд он подбежал к нам, неся в руке пару боксёрских перчаток, но не те, огромные и страшные советские, а явно импортные, и явно часто используемые.
- Помоги надеть, - сказал он мальчишке, и повернувшись ко мне добавил, - иди в ринг.
В ринге Назарыч появился спустя полминуты после меня. Встал напротив, подняв руки в классическую боксёрскую позицию:
- Ну, показывай, что умеешь.
- А-а… Ничего?.. – я посмотрел на свои снарядки, потом перевёл взгляд на перчатки Назарыча.
- Нормально… Попади сперва.
Я пошёл на сближение, поднимая руки. Выйдя на свою ударную дистанцию, кинул пару прямых, на пробу, сместился влево, попробовал достать в солнышко, ещё сблизился, присел, пропустив над собой левый крюк от Назарыча, сместился вправо, кинул свой крюк. Назарыч красиво маневрировал, оценивая меня, иногда кидал свои удары, но не прицельно, просто для понимания моей подготовки. Я сначала решил, что буду работать только руками, но куда-же инстинкты деть, и выпрямляясь после очередного нырка, я увидел Назарычеву незащищённую голень и, на рефлексах, пнул в надкостницу. Назарыч, надо отдать ему должное, мой финт заметить успел, а вот ногу убрать, успел не до конца.
- Стоп!.. – Назарыч прихрамывая отошёл к канатам, - так, где ты, говоришь, занимался?
- Да у нас секция была. ОФП. Один десантник вёл.
- Ну да, техника армейская. Причём, не просто армейская. Близка к той, которую использует «Вымпел». Кстати, что-то ты быстро запыхался. Куришь?
- Нет. Просто у нас спарринги были по двадцать секунд. Сразу максимальная скорость и работаешь в полную силу, но только двадцать секунд. Потом смена партнёра, и опять… Поэтому привык к короткому дыханию.
- Ну-да, ну-да… - сказал Назарыч задумчиво, — значит, вот как мы с тобой поступим. Будешь приходить на индивидуальные тренировки. Три раза в неделю. Понедельник – среда – пятница. К девятнадцати часам. У меня как раз старшаки заканчивают, вот и будем с тобой заниматься. И всю свою снарягу приноси, посмотрю, что там у тебя. А пока, иди мешок осваивай. Прямые удары, двойки, левая – правая, с частотой раз в две секунды. Работать пять минут. Потом отдых минута, и снова. Давай, двигай.
Мешок меня вымотал. Уже после первых пяти минут я с трудом руки поднятыми держал. Следующие пять минут частота моих ударов снизилась вдвое, я запалённо дышал, и после перерыва, мешка уже просто боялся. Назарыч, видя моё состояние, увеличил промежуток отдыха до двух минут. Но и это не спасало. После третьей пятиминутки Назарыч сжалился над моей тушкой и отправил на скакалку. Со скакалкой я тоже знаком был не очень, и выглядел, наверное, довольно комично, если даже дети хихикали, глядя на меня. За десять минут до конца тренировки, на заминку, Назарыч опять погнал меня на ринг, и мы с ним поработали в полсилы, причём он разрешил мне удары ногами, и сам иногда их проводил, в неплохой технике.
- Тренировка окончена! Все в душ и переодеваться! – наконец крикнул Назарыч, и я облегчённо выдохнул. Вот вроде тоже не бездельничал до этого, и считал, что подготовлен на довольно высоком уровне. Но как всё-же спортивные тренировки отличаются от любительских. Хотя, у меня ведь перерыв был, довольно длинный. Две недели на работе, да плюс до этого ещё. Расслабился.
Нет на свете более миролюбивого существа, чем боксёр после тренировки. Я неспеша шёл по направлению к общаге, погружённый в свои мысли. Руки и ноги приятно гудели после нагрузки. Завтра меня ломать будет жутко. А ведь вечером опять на тренировку. Ладно сдюжим. Надо-бы сесть письмо Светке написать, ждёт ведь, наверное.
Я даже не заметил, как дорогу мне преградили три силуэта. Время – восемь доходит, а может уже и девятый час. Темно на улице.
- Ну вот и свиделись, фраерок! – блять, Айдар, вот кого бы не видеть-то. Как ты не вовремя. Хотя, когда оно вовремя бывает?
- Тебе не хватило чего-то? – спросил я его, оценивая двух его корешей. Да как тут оценишь, темно, лица еле видно. Хреново, в темноте можно много чего пропустить. Да ещё и под ногами твёрдой опоры нет, песчаная отсыпка, вовсе не ровная. Значит, до этого не надо доводить.
- Неправильно ты себя ведёшь, фраер, - сказал тот, что стоял справа, - уважаемого человека отбуцкал, на хату кинул, ментам стучишь. Не по понятиям живёшь. Поправить тебя надо… Хек!.. – он дёрнул рукой в направлении меня, намереваясь заставить меня дёрнуться. Это метод приведения человека в нервное состояние. Вроде и не трогают его формально, но заставляют дёргаться. Если такое часто повторять, человек приходит в нестабильное состояние, из которого может быть несколько выходов, и все – плохие.
Зря он это сделал. Моя реакция была однозначной и играть по их правилам – значит стопроцентно проиграть. Я не собирался. Просто зарядил прямой в шнобель, и следом ногой в колено. Ушёл дальше вправо, выставляя пугальщика перед собой, как естественную преграду. Ему сейчас не до драки, он дезориентирован, у него слёзы из глаз, кровь из носа дыхание перекрывает, и на левую ногу он опереться не может. Они появились с двух сторон от своего кореша, практически одновременно. Я, по своей привычной тактике, сблизился с левым, который оказался Айдаром, снова кинул прямой, не надеясь попасть, просто как отвлекающий, и пнул по внутренней стороне бедра ближней ноги, а вот теперь, когда ему больно, можно и в челюсть зарядить. Айдар сложился, и я повернулся к оставшемуся, стараясь не сокращать, пока, дистанцию.
И услышал щелчок раскрывшегося выкидного ножа. Блять! Нож – это плохо. Как там Палыч говорил, видишь нож – доставай пистолет. Или свой нож. Или хоть палку, чтоб на дистанции держать. Если нет ничего – тактическое отступление – не позор. Но мне бежать нельзя. Побегу – значит они победили, и будут приходить и издеваться, как хотят. Ну, или, как минимум, бегством просто протяну время, но заканчивать эту бодягу всё равно придётся. Я сдёрнул с плеча сумку со спортивной формой, какая – никакая, а защита. Этот оставшийся медлил, раздёргивая внимание. Время сейчас играет на его стороне, те двое сейчас оклемаются, и я снова буду в проигрышной позиции. Надо форсировать события. Я нанёс удар сумкой ему в голову. Ну, как нанёс, просто обозначил. Он отпрянул назад. Я снова махнул сумкой, и сразу, закрутив её, ударил по руке с ножом. Рука ушла в сторону и вверх, открывая противника, и я ринулся вперёд, понимая, что времени у меня – полсекунды. Изо всех сил пнул противника по яичкам. Его правая рука с ножом уже возвращалась на своё место, я заблокировал её левой, и, бросив сумку нанёс правый боковой в челюсть. Противник сложился, и я, для верности, прыгнул на его кисть, сжимающую нож, почувствовал хруст под ногой. Противник приглушённо взвыл. Я носком ноги откинул нож подальше и повернулся к двум другим, уже оклемавшимся.
