Ну теперь кроме Артура.

Артур вообще совсем по другому прикасается. Настойчиво и бережно одновременно. Будто по-хозяйски требовательно, но в то же время боясь сломать.

Слава же… потираю запястье, которое он кажется мне вывихнул.

Козел просто, Слава!

Чужой мужик ласковей чем свой. Уже почти бывший, но если подумать, Слава никогда со мной особо не церемонился. Его никогда не интересовало мое удовольствие. А Артур прямо-таки требовал, чтобы я кончила, даже если он при этом должен был остаться неудовлетворенным.

Странный он…

По телу разливается какое-то нездоровое тепло, вынуждая всю кожу пульсировать.

Интересно он до сих пор со своими шлюхами развлекается? И теперь плевать на меня хотел?

Чувствую себя какой-то жалкой.

Хватаю телефон с тумбочки, и набираю сообщение:

«Рада, что у вас все хорошо с вашими девушками. У меня тоже жизнь налаживается. Работу нашла. Муж приходил мириться. Вы были правы, он искренне раскаивается в содеянном», — даже не перечитывая жму кнопку отправить.

Ой, дура!

А зачем я это?

Только теперь перечитываю текст. Боже, да я ведь его неприкрытым текстом пытаюсь на ревность вывести. Зачем?!

Потому что сама приревновала постороннего мужика?!

Ой, дура! Ну дура же!

Это все шампанское! Не я! Не я!

Вздрагиваю, когда телефон вдруг начинает звонить.

Артур.

По видеосвязи.

Опять решил своих шлюшек показать?

Сам не понимаю нахрена опять ей звоню. Но хочу в глаза этой заразе посмотреть.

Нахуй она мне пишет о своем утырке?! Если все так хорошо у них, ну и наслаждалась бы примирением!

Меня прям распирает от ярости, пока я сжимаю в руке телефон и слушаю длинные гудки.

Если не возьмет, значит и правда с мужем помирилась. А если возьмет, значит…

— Не поздновато для звонков, Артур Тигранович? — ох, блядь, как же я уже соскучился по ее ебаному голосу.

— Ну и где же муж? — требую я, надеясь поймать ее на лжи.

Когда я пришел его не было. И сейчас поблизости его не видно. Обманула может? Или правда успел проскочить сучек?

— Буквально только что ушел, — отвечает она, и к моему сожалению не похоже, что врет.

Блядь!

— Значит к мужу решила вернуться? — цежу я.

— Еще не решила, — лежа в кровати пожимает плечиками и даже не замечает, как от этого действа с нее сползает одна бретелька. — Думаю еще.

Ведет себя странно. Голос лениво-размерянный.

— Ты опять пила? — предполагаю я.

— Валерьянки пару капель накапала.

— Поела?

— Мгм, — лениво улыбается сучка.

— Вкусно было?

— Очень, — облизывает свои пухлые губки. — Мне тут подруга бомбическую пасту сворганила, может даже с вашей потягаться.

— Подруга, значит? — ухмыляюсь я.

— Мхм.

— А че не мужик твой?

— Так мы же еще не сошлись. У меня вообще-то гордость есть, — губки свои красивые надувает. — Сначала придумаю, как ему отомстить, а потом уже решать буду нужен он мне или нет.

— Вот как, — кажется я чувствую что-то вроде разочарования.

Не в ней, нет. Она как раз ведет себя весьма предсказуемо.

В себе.

Неужели думал, что она должна была меня выбрать? С какой бы стати? Я для нее посторонний мужик. А там хоть и не верный, но муж.

Однако она так смотрит… Я даже через экран смартфона это чувствую.

Или мне просто хочется думать, что ее взгляд что-то значит?

Но мне кажется сейчас она действительно хочет меня.

Потираю пальцами запущенную щетину:

— Разденешься для меня? — спрашиваю, пока не передумал.

— Зачем? — кажется она даже больше не удивляется моей наглости.

— Ты ведь хочешь ему отомстить, — выдумываю на ходу.

Лерочка же слишком правильная девочка, чтобы просто поддаться своему желанию. Ей на все причина нужна. И я дам ей эту причину:

— Переспать с кем-то в живую у тебя как видно кишка тонка. Но если ты постараешься для другого мужика пусть даже онлайн, то вы будете почти квиты и тебе будет проще его простить.

— А вы хотите… — она медленно моргает, слегка потягиваясь в кровати, — чтобы я его простила?

Нет, блядь! Этого я хочу меньше всего! Но раз все к тому и идет, мне нужно хоть как-то сбросить это гребанное напряжение. Иначе, боюсь, дров наломаю.

— Кажется ты так и не поняла, малышка, — усмехаюсь, голодно пожирая ее взглядом. — Мне совершенно поебать на твое семейное положение и личную жизнь. Я просто хочу тебя трахать.

— Мгм, — на распев отзывается Лерочка совсем невпопад. И вдруг принимается приспускать бретельки своей маечки…

Лера стягивает тонкую майку, обнажая небольшие, но охуенно красивые сиськи. Сосочки упруго торчат, будто от холода.

Проглатываю слюну.

Она кажется сама не понимает, какой ад сейчас во мне будит.

Хочется закурить.

И подрочить.

Нет, в идеале вовсе не дрочить мне хочется. Я бы сейчас хотел вставить член в ее пухлый ротик и нежно трахать его. И не только его. Все ее дырочки хочу опробовать. Я бы трахал ее сутками напролет, клянусь, пока не надоело бы.

— Этого достаточно? — как-то сонно говорит Лера. — Или мало?

— Мало, малыш, — хриплю я, потирая свой член через домашние брюки. — Очень мало. Я хочу войти в тебя.

— Вы уже говорили что-то похожее, — смущается она.

Как целка, ей богу. От того даже интереснее.

— Тебе не нравится, что я говорю такие вещи? — спрашиваю, потому что меня внезапно действительно начало волновать ее мнение на счет меня.

— Это звучит грубо, — надувает губки свои спелые. — И я к такому не привыкла. Но… это будто ваш эквивалент комплиментов, — пожимает худенькими плечиками, будто делая мне скидку. — Такой дикарский и неправильный. Но крайне откровенный. А потому кажется весьма искренним.

— И как по твоему звучат «правильные» комплименты? — усмехаюсь я.

— Ну что-то вроде: ты красивая, классно выглядишь, вкусно готовишь, что там еще… — задумавшись она перекатывается на спину, раскидывая свои охуенные волосы по подушкам.

— Ты пиздец, какая красивая, Лера, — повторяю ее слова. — Голос у тебя охуенный, у меня стоит каждый раз, когда я его слышу. Выглядишь просто чума. Еще пахнешь потрясающе. А твой борщ лучшее, что я ел за последние лет пять точно. Так пойдет?

Она смеется. Блядь. Так странно видеть ее смеющейся. Я привык, что она вечно напугана или взволнована рядом со мной, а тут такая живая вдруг. Хоть и сонная.

— Всего пять лет? — переспрашивает она. — А чего не за всю жизнь? Комплименты часто утрируют, чтобы вроде сделать приятнее.

— Ты ведь сама решила, что я искренен. А преувеличение всегда дает фальшь, — пожимаю я плечами и зачем-то добавляю откровение: — Просто пять лет назад еще была жива моя мать и у нее был похожий на твой борщ. Но вот чья из вашей стряпни вкуснее я уже не узнаю. Была бы она жива, потребовал бы баттл.

Лера смотрит внезапно так серьезно:

— У тебя остался кто-нибудь еще?

— М-м, — качаю я головой, только сейчас осознавая, что собственной ностальгией лишаю себя удовольствия и дальше наслаждаться Лерочкой. — Если решила все же скрасить мое одиночество, я могу приехать, — ухмыляюсь хищно, заранее зная, что она откажется.

— И что будем делать? Расскажешь мне о своей семье? — так невинно интересуется она, что это даже забавно.

— Нет уж, — усмехаюсь. — Я знаю только один действенный способ справляться с одиночеством. И это далеко не разговоры, зайка.

— И что это за способ? — сонно хлопает своими красивыми глазками.

Интересно, она и правда не понимает, или нарочно издевается надо мной?

Ладно сама напросилась:

— Я буду трахать тебя всю ночь, так, что ты завтра с трудом ходить сможешь. Хотя зачем тебе куда-то ходить, если завтра я продолжу…

— Ой, нет! — кажется даже просыпается от моих откровений. — Мне же никак нельзя! Еще и всю ночь! И завтра! Нет-нет, не приезжайте.