— Почему только до замужества?

— Это какой муж попадётся. Иной сразу крылья подрезает, а иной всю жизнь любит и бережёт.

— Я тебя, Дева-Лебедь, всю жизнь любить буду и беречь.

— Значит, жить я буду долго и счастливо. Вообще Девы-Лебеди живут не меньше Единорогов. А как насчёт двух ног и одной? Кто те два, что составят счастье моё и силу, и сами будут счастливы мной и сильны?

— Это Дед, наверно специально сказал, когда меня признал. Чтобы я поволновался. Я-то тебя точно ни с кем делить не буду. Вон они, мои соперники кружат, — указал Елисей в небо.

Высоко над лесом кружили два Ладона. Один, черный с сине-зелёными переливами, другой, тёмно-синий с серебристыми искрами.

— Красивые! — выдохнула я восхищённо. — А кто есть кто?

— Вот пусть тебе сердце подскажет, — буркнул ревниво Елисей.

— Молчит сердце, — засмеялась я.

— Ладно, полетели, — подхватил меня Елисей и поднялся со мной выше деревьев. — Лети! — скомандовал, и отпустил.

Крылья выхлопнулись, словно парашют. Я сначала пропланировала над макушками деревьев, потом взмахнув крыльями, поднялась выше и направилась в сторону Терема. Елисей левитировал чуть в сторонке, поглядывая на меня. А над нами наворачивали круги два Ладона. Вот оно, моё счастье! Любимый мужчина, верные друзья и вольное небо.

Мы с Елисеем опустились на башню, а Ладоны приземлились во дворе и прошли в ангар.

— Елисей, кто такой этот дед?

— Дед-Вековун.

— Кто он такой?

— А кто такая Дева-Лебедь?

— Дева-Лебедь, — засмеялась я.

— А он — Дед-Вековун. Ни кто не знает, сколько он живёт на белом свете. Редко кому он показывается, ещё реже судьбу говорит. А ты как с ним встретилась?

— Я не встретилась. Я к нему сразу летела, только не знала, к кому.

— Ну-ка, ну-ка, объясни.

— Стояла на башне, крылья разрабатывала. И вдруг, меня так потянуло в лес. Мочи, ни какой! Крылья сами меня понесли. Вижу, на полянке старик стоит и в небо смотрит. Мне рукой махнул, я и спустилась к нему. Смотрю, а он слепой. «Пусть всегда путь твой будет лёгким, а крылья — крепкими и сильными», — сказал. Пригласил присесть на траву, а сам на пенёк опустился.

Мы стояли обнявшись. Я крылья не убрала, а обняла ими любимого.

— Значит, говоришь, деток хочешь, — целуя, прошептал Елисей. — А уж я-то как хочу! Только не время ещё. Вот как твои Ладон с Единорогом покажутся, вот тогда мы с тобой начнём о детках думать. Я тебе говорил, как сильно тебя люблю?

— Нет. Ты просто взял и окольцевал меня, — с обидой в голосе проговорила я.

— Вот дурак! Главного и не сказал. Я люблю тебя так сильно, что даже сердцу в груди тесно становится. А ещё у тебя под крылышками так уютно, что отпускать тебя не хочется. Вон, идут твои сторожа.

— Не сторожа, а телохранители.

— Вот, полюбуйтесь на них! Стоят, милуются! — услышала я возмущённый голос Радима. — Анна, ты что творишь?

Я убрала крылья и повернулась к ребятам.

— Мы за тебя так перепугались! — с тревогой в голосе произнёс Ольгер. — Неожиданно сорвалась и в лес. Ты же даже над Теремом ещё не пыталась летать.

— Вот. А я что говорил? — напустив в голос строгости, поддержал парней Елисей.

— Тебя что в лес-то понесло? — переглянувшись с Ольгером и Елисеем, спросил Радим.

— Ребята, я больше не буду, — придав себе покаянный вид, проговорила я. — Я не виновата.

— Её Дед позвал, — выдал меня Елисей.

— Кто?! — одновременно спросили удивлённо парни.

— Дед-Вековун, — пояснила я.

— Да мы поняли, просто удивились, — объяснил Ольгер. — Что ему от тебя надо было?

— Да ничего ему от неё не надо было. Просто решил познакомиться. Я же там был и беседу их слышал, — объяснял ребятам Елисей. — Об Озере они говорили и о Девах-Лебедях.

— Ладно, пошли обедать, — примирительно сказал Радим. — Переполошила всех, сейчас объясняться будешь.

— Не будет она объясняться, — возразил Елисей. — Я сам объясню.

Ещё пять дней прошли в хозяйственных хлопотах. Верхом на лошадях ознакомились почти со всей своей вотчиной. Посмотрели и послушали удивительное пение петухов из Петушков. Таких кур не доводилось видеть на Земле. Это не куры, а куриные «гуливеры». Крупные, словно индюки, яркой красочной расцветки. Знакомое «кукареку» звучит, словно музыка, мелодично и звонко. Куры — прекрасные несушки и паруньи, заботливые квочки.

Смородиновковцы очень удивились, когда у речки Смородина появился ещё один приток, напротив их деревни. Четыре родника из нашего пруда обильно снабжали ручей водой.

Познакомились с жителями своих деревень. Побывали в Ильмери и Каменце.

Через пять дней, после знакомства с Дедом-Вековуном мне приснился сон.

«Мы всей компанией бродим по каким-то пещерам.

— В этих пещерах и было найдено на одной из стен Пророчество о двенадцати женщинах из другого мира, — объяснял Ольгер. — Надо пройти в следующий зал.

Я незаметно для себя отделилась от компании и оказалась в другом зале. На стенах пещеры изображения богов.

Вот Сварог выковывает (варганит) на волшебном камне Алатырь Сваргу (Солнечную систему).

Вот Лада объясняет людям Указ о жизни по Прави — Уклад

Вот Трибог — трёхголовый бог.

А здесь Перун ведёт свое небесное войско.

Рассмотреть всё я не успеваю.

— Что, интересно?

Передо мной стоит невысокого роста старик в чёрном клобуке, подпоясанном верёвочкой. Капюшон наброшен на голову и низко опущен, прикрывая половину лица, но всё равно видно сияние глаз. Седая борода до пояса. В руках посох. Босой.?!

Он, аккуратно ступая босыми ногами, пошёл вглубь пещеры, увлекая меня за собой.

«А ноги чистые, не запачканы даже», — отметила я.

— Странные они все — люди. Ленивы стали. Только на богов и надеются. Магия у них гаснет, — сварливо ворчал старик. — А почему? А потому, что ум и разум не утруждают. Живут не интересно. Вот ты — живая, в тебе энергия жизни, дух, так и бурлит. Потому и магия у тебя.

«Странно, где это он у меня магию увидел? Ни мной, ни друзьями данного явления во мне не замечено».

Старик сделал несколько шагов, остановился и посмотрел в мою сторону.

— Вы расшевелите их всех. Ни какой фантазии. Что у других переняли, тем и довольствуются, а своего ни чего придумать не могут. На нас надеются. То одно им дай, то другое дай. А мы что, до истления им служить должны?

Старик развернулся и пошёл дальше.

— Другие боги должны появиться. До нас были одни, потом мы богами стали. Теперь черёд другим богами становиться.

— А откуда они должны появиться? Другие боги? — спросила.

— Да тут и народиться. Нет, не в пещере, — старик махнул рукой, указывая на стены пещерного зала. — В мире. В Яви. Вот ты и народишь, — ткнул он в меня пальцем.

— Мне сказали, что у меня не будет детей, — горестно сообщила я старику.

— Так они у тебя уже есть. Твои сёстры, братья и есть твои дети.

— А, разве так бывает? — удивилась я.

— У богов бывает. Вы весь мир всколыхнёте так, что в других мирах аукнется.

— Но мы не боги, мы обычные люди.

— Да, вы люди. Ты думаешь, как богами становятся? Так и становятся. Сначала обычные люди, только духом крепче других, умом да разумом сильнее. Потому и дела делают необычные, удивительные для остальных. А когда уйдут за Грань, след за собой сильный оставляют, поселяются в Прави. Пока силы есть, продолжают людям служить. А сила у нас, пока люди всем сердцем, всей душой нам открыты, и за помощь нашу хвалы возносят. А они ленятся, в Храмы наши ходить не хотят. Вот мы и устали, а молодых богов нет. Мы не можем служить до истления, нам тоже отдохнуть хочется.

Старик повернулся, зашагал, продолжая говорить.