Хесал Зенде изучал последнюю сводку данных, отхлёбывая крепкий чёрный кофе. За последние двое суток генерал почти не сомкнул глаз. Весь мир потешался над Эфиопией, когда они запретили на своей территории ИИ и отказались использовать их в любом качестве. Страна была отрезана от системы ГЛОМС, но заимствовала медицинские технологии, адаптируя их для применения врачами-людьми. Получалось далеко не всегда хорошо и для многих эфиопцев выезд за границу для лечения стал обыденным делом. Иногда Зенде казалось, что подобная изоляция была серьёзной ошибкой. Военный потенциал страны был намного ниже, чем у соседей. Но сейчас это стало поводом для радости.

Да, у них отказали все системы цифровой связи, вырубились все до одного компьютеры, телефоны и вообще всё связанное с "цифрой". Но они сохраняли контроль над ситуацией. Уже была налажена связь между соединениями при помощи старинных радиостанций, а на складах спешно расконсервировали всю технику, которая не была завязана на компьютеры. В столицу ввели войска, присутствующих в стране иностранцев, у которых были чипы ГЛОМС массово помещали в изоляцию. Полиция и армия сейчас прочёсывали все отели и сдаваемое жильё в их поисках. В целом, всё выглядело неплохо. Никаких массовых протестов и волнений. Народ сильно напуган, это верно. Но присутствие регулярной армии на улицах успокаивает. А населению сейчас раздают радиоприёмники, чтобы они могли получать последние новости. Государственная пропаганда работает на полную мощность, пытаясь внушить людям, что всё хорошо.

Чего Хесал не понимал, так это почему у соседей события развиваются совсем по другому. Он хорошо знал своих коллег из Египта. И не мог понять, почему их министр обороны решил в такой критичный момент захватить власть и расстрелял президента страны в центре столицы. После чего начались ожесточённые столкновения между солдатами под его командованием и частями, которые предпочли подчиниться начальнику Генерального штаба. Впрочем, через час министра застрелил его помощник, а начальник Генштаба просто исчез. Последняя новость из Каира – президентом себя объявил какой-то капитан полиции.

Собственно, соседями дело не ограничивалось. В Великобритании королева отправила в отставку правительство, а новости обрывались на уличных боях в Лондоне. Париж погрузился в хаос резни, в Германии какой-то полковник бундесвера со своими солдатами пустил в расход парламент и правительство, объявив себя диктатором. В Москве по последним поступившим сообщениям шли ожесточённые бои, непонятно между кем. Вашингтон превратился в поле битвы, когда пара генералов одновременно решили взять всю полноту власти в свои руки. И так по всему миру. Везде одно и тоже, кровавая бессмысленная бойня в условиях полной потери связи и дезориентации. Не могли же они все разом сойти с ума?

Покоя не давал и факт закрытия границ их собственной страны, за несколько часов до того, как началось восстание безумного ИИ. Их перекрыли по приказу командующего пограничной службой. Который на телефонный запрос, ответил, что дело в угрозе национальной безопасности. На срочно собранное совещание он не доехал, будучи застрелен снайпером, когда выходил из штаба. Только вот на месте предполагаемого нахождения стрелка не нашли никаких биологических следов. Тогда техника ещё работала и прибывшая команда полиции смогли провести анализы. Либо убийца очень высококлассно маскировался, либо это был не человек. Боевые роботы-диверсанты дальнего проникновения были на вооружении нескольких государств – Израиля, России, США, Китая. Только вот зачем кому-то из этих стран убирать главного пограничника Эфиопии? Если только робот подчинялся уже совсем не офицерам национальной армии, а кому-то ещё? Но это бы значило, что ИИ действует совсем не так, как указано в его обращении к человечеству.

Генерал сделал ещё глоток кофе и закурил. От сигарет он пытался отказаться последние несколько лет, но постоянно срывался. Находился какой-то повод. Как и сейчас.

– Центр реагирования вызывает "Командующего". Приём.

Рация на столе захрипела, выдавая фразу. Центр реагирования – единый штаб, куда стекалась информация от всех ведомств. Физически располагался в паре зданий отсюда и сейчас между ними тянули прямой телефонный провод, но пока переговариваться приходилось по рации. Их нашли быстрее, чем раритетные телефонные провода и аппараты. Зенде выдохнул дым и взял рацию в руку.

– "Командующий" на связи. Приём.

– К воздушным границам подходят чужие самолёты. Шестнадцать единиц, идентифицировать невозможно. Судя по скорости, что-то из последних моделей. Приём.

Хесал делает глоток кофе. "Последние модели". Вся роботизированная техника сейчас под контролем ИИ. Зачем он ведёт их сюда? Противопоставить им сейчас совсем нечего. Вся система ПВО – несколько старых установок, которые перевели в локальный режим и буквально вырезали оттуда всё, что могло принять посторонний сигнал.

– Открыть огонь на поражение. Бейте всем, что есть. Конец связи.

На том конце канала связи подтверждают приказ и замолкают. Две минуты проходят в тишине, нарушаемой только звуком сгорающей сигареты. Сразу после первой генерал закуривает вторую. Ждёт. Рация снова взрывается хрипящим голосом.

– Они выпустили ракеты! Скорость на сверхзвуке, мы не можем сбить ни одной. Какой будет приказ? Приём.

Зенде затягивается. Сверхзвук. Сколько это в данном случае? 25 километров в минуту? 30 километров? Он берёт рацию в руку.

– Говорит "Командующий". Приказ всем частям – покинуть городскую черту. После моей гибели командование переходит к генералу Лесте Матто. Донести до сведения всех соединений. Конец связи.

Захватив с собой пачку он выходит на балкон. И курит одну за другой, смотря в небо. Ракеты падают на пятой сигарете. Аддис-Абеба тонет в грибе мощного ядерного взрыва.

Звуки издаёт женщина, лежащая на полу. Извивается, мычит, отчасти уже съехав с картонок, которые под неё подсовывала Лера. А вот мужик в дутой куртке выглядит как-то совсем безжизненно. Наклоняюсь, проверяю пульс. Действительно мёртв. Возможно удары арматуры повредили что-то из внутренних органов. А там как знать. Впрочем, какая разница, теперь он мёртв и с ним возиться больше не надо. Женщина снизу снова мычит. Вздохнув, наклоняюсь к ней и срываю с губ скотч. Она ойкает от боли.

– Очень холодно. Пожалуйста, дай мне куртку. Я замёрзну насмерть. И в туалет нужно.

Её кожа под блузкой выглядит слегка посиневшей. Пробую рукой – ледяная. Думаю. Сейчас она вряд-ли представляет какую-то опасность. Замёрзшая, безоружная, напуганная. Достав нож, перерезаю верёвки на руках и потом на ногах. Она с трудом встаёт, выдав целую порцию стонов. Смотрит на меня испуганными глазами.

– Можно мне в туалет?

Её бьёт мелкая дрожь. Взгляд сам по себе задерживается на обнажённой груди, которую прозрачная ткань блузки совсем не прикрывает. Верный знак того, что антибиотики всё-таки работают.

– Да, иди. Но помни, если что-то выкинешь, то я тебя прикончу.

Она делает шаг и хватается рукой за стеллаж, чтобы удержаться на негнущихся ногах.

– Без всяких фокусов, честно. Мне просто нужно в туалет.

Так вдоль стеллажа и шагает к двери в туалет. Слежу за ней, пока не скрывается внутри. Возвращаюсь к своей лежанке около аптечного уголка и взяв банку с капсулами витамина С, проглатываю сразу несколько. Усевшись на куртки, жду. Женщина выходит минут через пять, ожесточенно растирая свои руки ладонями. Успела умыться, убрав с лица все остатки крови. На вид лет тридцать, выглядит вполне неплохо. С трудом убираю взгляд от колышущейся груди. Надо же, три года обходился без женского внимания, а сразу после того, как период воздержания прервался, организм начал требовать своё, даже в текущем состоянии.

Она останавливается в двух шагах от меня. Обхватывает себя руками за плечи.