Во втором подъезде жили Вадик, одногодка Вовика и, кажется, его одноклассник, и Дима, старше их на год, но они играли с нами нечасто. Точно также, как еще двое с четвертого подъезда – Саша и Юра, оба на три года меня старше. Вообще в памяти больше остались моменты с теми ребятами, с кем чаще доводилось играть в футбол или в его разновидности.
Кроме собственно игры по две команды были «футбольное сало» и еще парочка без определенных названий. Например, использовался торец дома 32 «А» – там в отличие от моего дома не было окон. Один игрок по выбору бил с руки по мячу, мяч отлетал от стены, после чего этот парень должен был, находясь спиной к торцу дома 34, к деревьям-воротам – трое ворот и, следовательно, трое вратарей – забить гол в любые ворота: головой, ударом «через себя», просто пяткой или с полразворота, что чаще всего и происходило. Когда кто-то пропускал оговоренное количество мячей, бьющим становился тот, кто пропустил меньше, а бьющий занимал его ворота. Больше мне нигде не доводилось слышать об этой игре, но я, признаться, не знаю, кто придумал такую разновидность футбола. Скорее всего, это было изобретение нашего двора – торец пятиэтажки, а напротив – деревья на трое ворот.
Часто играли в некий вариант «футбол в одни ворота»: одна команда оборонялась, другая нападала, после чего они менялись, – это могло использоваться, когда не хватало игроков на две команды, – а проигравшие подвергались экзекуции: становились на небольшом расстоянии спиной к мячу, и выигравшие наносили удары по ним – здесь как раз победители могли быть снисходительны или наоборот жестоки, все зависело от силы ударов. Отсюда и название – футбольное сало. И самым простым вариантом была игра вдвоем: один бил издали, другой стоял в воротах, после чего игроки менялись. Этот вариант был некой утренней или дневной предтечей вечерней игры. Двое старших ребят в основном соглашались лишь на командную игру вечером, и обмениваться ударами издали вдвоем я чаще всего вытаскивал одного из двух Виталиков. Первый жил во втором подъезде дома 32 «А», второй – в третьем, оба на два года старше меня. В их доме было еще человек пять, кто эпизодически общался с нами и играл, но гораздо реже.
Конечно, футболом наши игры не ограничивались. Были казаки-разбойники с их стрелками и ловлей старшими младших, которые у нас почему-то назывались «прутики» – похоже потому, что тех, кого ловили, наказывали ударами прутиков. Казаками чаще всего были Юра и Вовик, они могли поймать кого-то и не сразу отвесить прутиков, а посадить в «плен», и, если разбойник рисковал убежать, количество прутиков увеличивалось. Помню, что меня они никогда не наказывали, прощали, вот Валеру наказывали с удовольствием и со смехом.
Были и «ямки»: вырытые ямки в линию, у каждого игрока своя ямка, кто-то бросает мяч, и тот должен подхватить его и метать в убегавших, в чью ямку мяч угодил. Побежать раньше – получить фору и усложнить жизнь бросающего, но и риск самому ни в кого не попасть, если мяч попадает именно в твою ямку, а ты слишком поздно его подхватываешь.
Прятки вообще являлись отдельной темой. Прятками обычно мы завершали летний день. Вдоль дома 32 «А», между подъездами, росли такие густые кустарники, что еще до темноты – играть начинали обычно в сумерках – рассмотреть спрятавшегося было сложно. В темноте прячущийся мог наглеть и прикалываться, тряся кусты, понимая, что водивший должен точно знать, кого застукивает, по имени, иначе автоматически остается на следующий кон. Длинная линия кустов позволяла прячущимся перемещаться за ней, выжидая подходящий момент, чтобы резко выбежать и опередить водившего, и тому приходилось нелегко. Местом, где «застукивались» – туки-туки, я, сам за себя! – был небольшой столик со скамейками вокруг него возле забора детсада, типа небольшой беседки – место посиделок в неактивные моменты нашего бытия. Столик располагался как раз напротив дома между вторым и третьим подъездами, а по другую сторону ограды была стена строения с крышей-навесом для игр детей в непогоду и небольшой кладовкой для инвентаря, она также делила территорию разных возрастных групп. То есть эти стены располагались в виде перевернутой буквы Т с крышей, где короткая палочка буквы тянулась вдоль забора. Игравшие в прятки могли прятаться и в детсад, даже залезать на крышу с сетчатого забора, но крышей пользовались редко – водивший сразу же проверял ее, и тот, кто прятался там, рисковал быть застуканным в самом начале игры.
С этой крышей связано яркое воспоминание лета после первого класса. Тогда детское население Площади буквально поразила эпидемия игры «в пырскалки» или по-простому – в обливание. Брались любые пластиковые бутылки, лучше всего из-под шампуней, как можно большего объема, проделывалась дыра в крышечке, набиралась вода, и – оружие готово. Ты должен остаться как можно более сухим или, вернее, как можно менее мокрым. Стычки происходили, как между двумя сражающимися, так и между группами. И как-то раз дошло даже до эпохального сражения между дворами. Помню, мы, прямо, как защитники Брестской Крепости – почему-то осталось нас гораздо меньше, чем противников, – отбивались на этой крыше от осаждающих орд ребят из других дворов, и я даже тогда встретил «среди врагов» своего двоюродного брата, который был старше меня на четыре года. Мы даже перекинулись в пылу битвы парой-тройкой фраз, но родственная кровь оказалась слабее дворовой принадлежности. Почему-то в дальнейшем эта замечательная игра сошла на нет, во всяком случае, подобных «побоищ» уже не было, а сейчас, у теперешних детей, я такого не замечал.
Играли мы и в гандбол, хотя эта игра была лишь для нескольких человек – в одни ворота. Почему-то не прижился у нас ни баскетбол, ни волейбол, быть может, из-за отсутствия «корзины» и волейбольной сетки. В школе – да, с баскетбола в средних классах всегда начинали на физкультуре разминку, меня даже записали в кружок в четвертом классе, но мне эта игра не нравилась, продержался я в той секции очень немного.
Какое-то время занимала игра в карты, чаше всего в обычного «дурака», «пьяницу» и своеобразную, развивающую «Кингушу» (червовый король), о которой я потом нигде не слышал, но, даже становясь старше, я оставался к картам относительно равнодушен.
Вообще все яркие события и игры были, так или иначе, связаны с летом – что говорить, летние каникулы в том возрасте – эта была целая жизнь внутри нашей собственной жизни. Были еще и другие каникулы, осенние и весенние, и тут в ход шла комната школьника, какие были раньше распространены на всех районах от домоуправления, дабы занимать детей чем-то полезным. Там были шахматы и шашки, но я больше играл в настольный теннис и, хотя высот особых не добился, манера игры у меня была особенной, неудобной даже для сильных соперников.
Зимой, конечно же, был хоккей, только с настоящей шайбой редко – болезненная штука, когда ты без защитной амуниции – и без коньков. Чаще всего играли прямо перед домом, воротами были узкие проходы напротив подъездов – штанги обозначали обрывающиеся в проходах бордюры. То есть ворота не располагались друг против друга – они стояли боком друг к другу, а площадка была неширокой – всего лишь проезд перед домом, где двум машинам было не разминуться, а длина – расстояние между подъездами. Что поделать, но с футболом дела обстояли гораздо проще.
Крепости и игра в снежки – это даже больше воспоминание со школьной территории. Во дворе перед или за домом тоже иногда строили крепости, и однажды выстроили едва ли не иглу инуитов – ледяной дом с крышей и единственным входом. Помню, я как-то приходил туда, когда все расходились, просто посидеть в одиночестве на корточках, как в собственном диковинном доме – сидел, пока не становилось слишком холодно.
В те годы было столько разных ребят, с каждым из них я соприкасался по-разному, в разных играх, с годами кто-то отпадал или наоборот появлялся кто-то новый, всех не упомянуть, но рассказ о соседских мальчишках не будет полным, если пропустить еще трех ребят.
