Столь удачный маневр позволяет заключить, что в то время в Дельфах работали мастера самой высокой квалификации, умевшие сохранить первоначальный замысел автора проекта и вместе с тем улучшить некоторые детали здания. Имена некоторых из этих зодчих сохранились в финансовых документах. Например, в 345 и 343/2 гг. стройкой ведал архитектор Ксенодор[744], позднее эту должность занимал Агафон. В подчинении главного зодчего был ύπαρχιτέκτων. Известно и имя такого помощника[745].
Особой функцией эллинистических архитекторов была починка городских стен. Стены и башни страдали не только во время военных действий. Сильные землетрясения неоднократно вели к разрушениям фортификаций[746]. Для того чтобы привести в порядок оборонительные стены, полисам нужны были значительные суммы, которыми они не всегда располагали. В таких случаях некоторые республики объявляли сбор добровольных пожертвований[747], иногда обращались за финансовой помощью к своим союзникам, Например, между 249 и 244 гг. Аргос взялся за восстановление своих оборонительных сооружений. По-видимому предварительная смета дала в итоге очень крупную сумму, которой не было в государственной казне. Аргивяне послали посольство в дружественный Родос, и родосский народ постановил одолжить им 100 талантов без процентов для восстановления стен и увеличения конницы[748]. К сожалению, остается неизвестным, сколько денег было потрачено на ремонт стен. Но если даже только 50 талантов, то и эта сумма свидетельствует о крупных строительных работах.
Приведенные факты не исчерпывают всего многообразия строительных работ, выполнение которых входило в круг обязанностей архитекторов эллинистической Греции.
Особенно сложны были задачи полисных зодчих, работавших в крупных греческих республиках. Они не только ведали практическими и теоретическими вопросами строительства и благоустройства, но и должны были наблюдать за аккуратным исполнением установленных полисами законов, касающихся возведения домов, стен, храмов и других сооружений.
Судя по основательности известных эллинских юридических норм[749], правила строительства фундаментальных сооружений должны были быть также весьма точными. К сожалению, тексты строительных установлений не дошли до нашего времени. Однако они существовали — за соблюдением этих правил следили астиномы, обладавшие широкими полномочиями, в том числе и в отношении контроля за жилищным строительством. Само название должности астиномов (άίτυνό'ΐοτ) указывает на то, что они осуществляли контроль за исполнением законов городской жизни. Действительно, уже с ранних времен полисные власти принимали меры к тому, чтобы строительная деятельность одних граждан не наносила ущерба другим. Даже такая мелочь, как то, что открывающаяся наружу дверь может ударить проходящего по улице человека, заслуживала осуждения. Недаром афинский тиран Гиппий в VI в. до н. э. обложил налогом двери, открывающиеся наружу[750].
В IV в. в Афинах существовал ряд юридических установлений, касавшихся городских домов. Астиномы следили за тем, чтобы граждане не застраивали улиц, чтобы не перекидывали через улицы балконы, чтобы не строили открывающиеся на улицу окна и водосточные желобы, выходящие на улицу[751].
Все эти правила обеспечивали безопасность находящихся на улицах людей. Несомненно, что существовали законы, регулировавшие размежевание владений в городах и сохранение твердо установленных границ того или иного земельного участка. Дошедшие до нашего времени документы о сдаче в аренду или о продаже домовладений свидетельствуют о детальных юридических гарантиях домовладения[752].
Естественно, что Платон исходил из обычной правовой практики афинян и других полисов, когда устанавливал обязанность астиномов и агораномов заботиться о постройках, чтобы все они возводились согласно законам[753]. Архитекторы должны были знать эти законы и соблюдать их при проектировании, возведении или ремонте зданий[754].
Однако возможно, что при постройке крупных общественных объектов зодчие несли юридическую ответственность лишь частичную. Ведь важнейшие вопросы решало народное собрание или высшие власти полиса, предпринимавшего стройку. Кроме того, избиравшаяся обычно специальная строительная комиссия, возглавлявшая те или иные монументальные строительные работы, также обладала значительными полномочиями.
Приведем некоторые примеры.
В Афинах в IV в. для постройки триеры избирали специальную комиссию из 10 членов совета[755]. В Танагре в III в. для постройки храма Деметры и Коры были избраны три гражданина старше 30 лет, которым надлежало строить святилище, «советуясь с полемархами и с архитектором»[756].
В таких особо ответственных работах, как постройка или приведение оборонительных стен в боевую готовность, попечение о работах часто имели и высшие военачальники полисов. Они лично следили за работами, о чем сообщает афинский декрет в честь стратега Аристофана, сына Аристомена[757]. Во время войны афинян с Деметрием II Македонским (239—229) Аристофан был избран вторично стратегом Элевсина и заботился тогда о ремонте стен.
Правда, для возведения стен заново в полисах избирали коллегию стеностроителей, которые известны в Афинах и в других городах. Несомненно, что такие магистраты в своей деятельности руководствовались общими законами своего государства и специальными предписаниями, составленными опытными зодчими. Самым известным трактатом было сочинение Филона из Византия «О фортификации», в котором весьма детально изложена теория фортификационного строительства. Написанный во второй половине III в., этот труд отражает многообразие фортификационной практики греческих полисов[758] и позволяет судить о высоком уровне научной мысли эллинистических архитекторов-фортификаторов[759]. Но использование теоретических положений в каждом конкретном случае требовало от зодчего умения учесть все касающиеся стройки вопросы, в том числе и правовые.
Участие греческого зодчего в различных процессах, связанных с осуществлением его архитектурного замысла, сопровождалось весьма скрупулезным контролем за всеми частностями. Эта особенность его труда не привлекла к себе еще достаточного внимания исследователей. Между тем имеющиеся источники позволяют заключить, что высокая эффективность творчества греческих зодчих была результатом их напряженной работы в период всего строительства. Конечно, это справедливо лишь в тех случаях, когда стройка завершалась еще при жизни автора проекта. Однако наличие подробной строительной программы и модели здания, созданных архитектором-проектировщиком, позволяло в случае его смерти вести работы почти с той же тщательностью и, главное, без ущерба для основной идеи достраиваемого памятника.
Подчеркивая огромный вклад зодчих в дело реализации своих проектов[760], следует отметить одну особенность реальных условий деятельности изучаемой группы интеллигенции. Эллинский архитектор являлся одной из важных фигур в большом коллективе лиц, ответственных за возводимое здание. Эта ответственность, требовавшая исключительно точной и всеобъемлющей публичной отчетности в затраченных средствах, заставляла администрацию стройки самым аккуратным образом выполнять все требования архитектурного искусства.
