Надо сказать, что греки давно умело использовали разрушительную силу воды, примером чего является маневр лакедемонского царя Агесиполида. Осаждая Мантинею в 385 г., он перегородил плотиной реку Офис, протекавшую через город. Вода размыла основание сырцовой стены города, что вынудило жителей его прекратить сопротивление[706].
Следует упомянуть и другие виды архитектурных работ.
Сложные задачи стояли перед зодчими, проектировавшими гимнасии, палестры, ипподромы и стадионы. В эллинистическое время гимнасии были местом не только спортивного обучения, но и школами, где велось серьезное преподавание многих наук. Оставивший описание греческого гимнасия Витрувий пишет о многочисленных помещениях различного назначения, в том числе и о банях, входивших в гимнасии. Даже стадион при гимнасии должен был быть рассчитан на большое число зрителей[707]. Интенсивная культурная жизнь, протекавшая в гимнасиях, накладывала отпечаток на внешний и внутренний[708] вид этих комплексов. Это требовало от зодчих тонкого понимания особенностей духовных традиций того гражданского коллектива, для которого они строили гимнасии. Раскопанные археологами XX в. остатки городских гимнасиев свидетельствуют, что эти сооружения действительно представляли собою сложные комплексы[709].
По-видимому проектировщики спортивных сооружений в изучаемое время уже несколько выделялись из общей массы архитекторов. На это предположение наводит специальное упоминание о строителе ипподрома, которое встречается в одной из дельфийских надписей[710].
Данные о разносторонности труда эллинистических зодчих относятся, конечно, прежде всего к наиболее известным архитекторам, работавшим по крупным заказам. Строители обычных частных жилищ выполняли более однообразные проекты. Эти зодчие, составляющие довольно многочисленную группу специалистов средней квалификации, должны были хорошо знать основы своего дела и уметь успешно их претворять. Ведь в столь сейсмичной стране, какой является Греция, недобросовестность зодчего в любой момент могла привести к гибели людей в случае разрушения здания во время землетрясения.
Именно эти рядовые работники выполняли повседневную архитектурную работу, в которой постоянно нуждались крупные города Греции, разросшиеся теперь в обширные урбанистические комплексы. Чтобы поддерживать городское благоустройство и обеспечивать нормальную эксплуатацию больших общественных комплексов, зодчие должны были затратить много труда и изобретательности. Некоторые полисы нанимали на один год или на иной срок штатных архитекторов.
С давних пор городские архитекторы заботились о внешнем виде города не только при планировке его[711], но и в дальнейшем. Особое внимание уделялось центральным кварталам, где располагались святилища и государственные здания. В одной из афинских надписей, датируемой 420/19 г., указано, что архитектору нужно иметь попечение о наилучшем украшении Акрополя[712]. Немногие документы IV—II вв. позволяют заключить, что аналогичные задачи стояли перед зодчими и в многонаселенных эллинистических полисах.
На территории ряда городов и крупных святилищ издавна стояли многочисленные статуи, рельефы, обелиски, стелы с различными декретами, договорами и списками, солнечные часы и прочие сооружения. Старинные памятники ветшали от времени и требовали ремонта. Иногда они получали большие повреждения во время войн и междоусобиц. Известно, например, что около 333 г. в полисе Эрифрах на острове Хиосе после восстановления демократии совет и народ вынесли постановление о починке статуи Филита, убившего тирана. Памятник был попорчен во время захвата власти олигархами, и теперь его должны были ремонтировать магистраты вместе с архитектором, имя которого не обозначено[713].
В некоторых случаях памятники требовалось переставить или восстановить на прежнем месте, и в этих работах принимали участие городские архитекторы.
Напомним, что после 196 г. полис Пепареф заново отстроил разрушенный македонянами храм Афины. По окончании постройки в святилище была передвинута статуя богини и ее база. Вся эта операция была проведена под наблюдением полисного зодчего[714].
Архитектору вменялось в обязанность назначать место для вновь устанавливаемых стел, статуй, колонн и других подобных сооружений в общественных местах. Поскольку на городских площадях, а особенно на территориях святилищ, в эту эпоху оставалось уже не так много места для новых памятников, то речь шла не только о сохранении эстетического облика того или иного архитектурного ансамбля — необходимо было ставить новые сооружения так, чтобы они не препятствовали проходу и проезду в данной части города или храмового подворья. Проблема эта была тем более остра, что в старых городах улицы часто были узкими[715]. Естественно, что решение данного вопроса принадлежало именно архитектору[716]. Можно полагать, что содержащийся в упомянутом декрете родосцев запрет ставить в святилище посвящения в тех местах, где они «воспрепятствуют круговому обходу», был внесен по требованию архитектора, наблюдавшего за святилищем. В Аргосе незадолго до 251 г. архитектору вместе со стратегами было поручено заказать исполнение текста постановления полиса на стеле, которую затем они должны были поставить в храме Аполлона Ликийского[717].
Полисные зодчие часто подготавливали проект и организовывали изготовление каменных досок для публикации важных государственных документов[718]. Такие поручения, данные архитекторам, включали в текст публикуемого акта, как показывают специальные указания в надписи критского полиса Гиерапитны[719] и в дельфийской надписи от 235/4 г., в которой восхвалялись гиеромнемоны[720].
По роду своей должности городским архитекторам приходилось выполнять отдельные указания высших государственных органов[721] и магистратов или вместе с магистратами проводить в жизнь распоряжение демоса[722].
Не следует думать, что зодчий всегда находился в полной зависимости от полисных и городских властей. Судя по отрывочным свидетельствам источников, мнение архитектора по таким вопросам, как возведение стен и устройство гаваней и верфей, было достаточно весомым при обсуждении этих вопросов в полисе[723].
Особенно заметную роль играл ведущий зодчий в тех государствах, политическая роль которых зиждилась не столько на военной силе, сколько на авторитете их святилищ.
Это особенно ясно прослеживается в Дельфах, для которых вопрос об архитектурном облике храма Аполлона и других общественных зданий был исключительно важен. Не только сам полис Дельфы, но даже получивший в III в. преобладание в амфиктионии Этолийский союз ревностно заботились о сохранности дельфийских монументальных построек. Весьма красноречиво постановление этолийских синедров, принятое около 241 г. в честь Афаниона, сына Патрона, дельфийца. Последний, будучи одним из высших магистратов дельфийского полиса, старательно заботился о размещении паноплии амфиктионов, о большом портике, о гимнасии, об эргастериях и об отделке храма. Попечение о постановке стелы с этим текстом было поручено синедрам и архитектору[724]. Постановление этолян говорит о силе давней дельфийской традиции оберегать и сохранять архитектурные богатства своего полиса. Этолийский союз не мог с этим не считаться.
