Иногда государство приглашало инополисного врача для чтения публичных бесед и лишь после такого предварительного знакомства доверяло ему должность государственного врача. Такой эпизод имел место в первой половине II в. до н. э. в Истрии, как обстоятельно свидетельствует постановление совета и народа в честь врача из Кизика Диокла, сына Артемидора[497]. Допустимо предположить, что в некоторых полисах материковой Греции существовала подобная практика. Так, фокидский полис Элатея во II в. чествовал врача за лекции и за хорошую службу[498].
Проблема обеспечения полиса квалифицированной медицинской помощью иногда решалась путем дипломатических переговоров на основе межполисных соглашений. Как известно, греческие республики в IV—II вв. учитывали не только имеющиеся материальные ресурсы, но и общепризнанную квалификацию своих образованных граждан. Отправка дефицитных специалистов в дружественные государства (например, моряков, архитекторов или судей) являлась важным актом взаимной помощи полисов. В эллинистическое время в Элладе существовали не только устойчивые постоянные союзы, но и временные содружества полисов. Данные о движении медицинских специалистов в пределах того или иного объединения могут доставлять интересные сведения о политических позициях полисов. .......
Естественно, что косский полис играл самую выдающуюся роль в эллинской системе межгосударственного откомандирования врачебного персонала. Найденные в Асклепиейоне на Косе эпиграфические документы[499] весьма рельефно рисуют направления политики властей названного полиса.
Небесполезно остановиться на отношении Коса к междуусобицам полисов на Крите, происходившим около 225—215 гг. Как сообщает Полибий[500], в те годы объединившиеся Кносс и Гортина подчинили все остальные критские города за исключением Литта. В 221—219 гг. Кносс с союзниками вел войну против Литта. В ходе ее на сторону литтян перешла часть критских полисов, а в Гортине вспыхнуло социальное движение. Консервативная часть гортинских граждан (Полибий называет их πρεσβύτεροι) сохраняла верность Кноссу, более радикальные круги — νεώτεροι — перешли на сторону Литта[501]. Этот στάσις в Гортине кноссяне смогли подавить лишь с помощью тысячи воинов, которых прислал им Этолийский союз. Не останавливаясь подробно на перипетиях этой ожесточенной социальной схватки, заметим лишь, что она доставила медикам массу работы.
Найденные в Асклепиейоне Коса тексты писем Гортины и Кносса о деятельности у них врача Гермия, сына Эмменида[502], хорошо освещают помощь Коса проэтолийской группировке на Крите. Поскольку Кос в то время обладал высоким экономическим потенциалом[503], следует говорить о сугубо политических мотивах, руководивших властями названной республики.
Упомянутые документы двух критских полисов рисуют любопытные детали процедуры посылки косского квалифицированного медика. Критские письма сообщают, что около 223 г. гортиняне отправили на Кос посольство с просьбой выбрать для них врача. Власти Коса быстро поставили вопрос в народном собрании полиса, и там голосованием был избран Гермий, сын Эмменида. Не только оперативность совета и демоса Коса, но и избранная ими кандидатура[504] свидетельствуют, сколь важным делом считали косцы просьбу Гортины.
Следует особо отметить, что назначение путем голосования означало для выделенного косского врача строгое обязательство — по-видимому, он должен был отправлять врачебную службу безоговорочно, как бы выполняя магистратуру в своем государстве. Принудительный, если можно так выразиться, характер труда Гермия на Крите ясно раскрывает гортинское письмо, повествующее о трудных условиях работы медика. В письме кноссян говорится о самоотверженной работе Гермия с ранеными кноссянами и их союзниками, когда они сражались против гортинских «молодых» в Гортине и из-за Феста. Следовательно, Гермий обслуживал не только гортинян, но и их союзников, по крайней мере во время военных действий.
Государственный характер откомандирования врача Гермия на Крит подчеркивается и тем, что власти Гортины и Кносса направляли свои письма прямо совету и народу Коса. Совершенно очевидно, что труд Гермия являлся одним из видов помощи, которую оказывал Кос своим единомышленникам, полисам проэтолийской ориентации.
В этой связи следует отметить, что Л. Коун-Хэфт недостаточно глубоко вник в суть дела с отправкой Гермия на Крит. Американский ученый считает, что основным мотивом в процедуре избрания Гермия было официальное подтверждение полисом Коса того, что данный врач является действительно квалифицированным медиком[505]. Нет сомнения в том, что в действиях полиса Коса присутствовал и момент апробации знаний Гермия, но главным содержанием упомянутого эпизода были тесные политические связи Коса и Гортины. Сводить все к тому, что граждане Коса «повышали свою собственную репутацию и авторитет той профессии, которая давала им право на славу, принимая на себя ответственность за доставку врача, чьи профессиональные знания они таким образом подтверждали...», неправильно, так как это означает абстрагирование от сложной межполисной политики, которую вел Кос. Дело шло о крупных политических действиях, а не только об аттестации того или иного косского врача.
Прямое подтверждение сказанному находится в декрете критского полиса Аптеры, копия которого во II в. была послана в Асклепиейон Коса[506]. Аптеряне чествовали косского врача Каллиппа, сына Аристокрита, который был им прислан Косом, и особо подчеркивали в стк. 23—24 своего постановления дружественное отношение к ним полиса Коса.
Данный документ интересен тем, что, как отметил Л. Робер, в нем не говорится о длительном пребывании Каллиппа в Аптере, хотя в декретах о работе медиков этот факт обычно упоминается. Поэтому Л. Робер убедительно полагает, что косский врач был призван на короткий срок для борьбы со вспыхнувшей эпидемией. В пользу такого понимания говорит и сравнительно скромная[507] сумма — 300 статеров, которую Аптера выдала Каллиппу на «венок и дорогу».
Кратковременная отправка врача Косом в Аптеру по случаю возникшего мора позволяет предполагать, что эта акция Коса также относится к сфере его межполисной дипломатии, весьма интенсивной в III—I вв. до н. э.
Приведенные источники позволяют сделать бесспорное заключение, что Кос практиковал откомандирование своих специалистов в дружественные полисы и во II в. Но имеющиеся свидетельства вовсе не говорят о том, что Кос установил государственную монополию на рассылку своих лекарей в другие полисы. Эта теория была высказана Р. Герцогом[508]. Убедительные сомнения по этому поводу высказал уже Л. Коун-Хэфт[509], однако он апеллировал лишь к тому, что еще не опубликованы многие надписи Коса, которые знал Р. Герцог.
Между тем имеется эпиграфический документ, который бесспорно опровергает гипотезу Р. Герцога. Это постановление членов дельфийской амфиктионии[510], принятое около 216/5 г., следовательно, близкое по времени к письмам Гортины и Кносса. Амфиктионы восхваляли косского врача Филиста, сына Мосхиона, за то, что он лечил в Дельфах усердно и достойно полиса Коса, и опубликовали ряд детальных предписаний для прославления врача в Дельфах и на Косе. Но в Декрете нет даже намека на то, что Филист был послан Косом. Если бы этот факт имел место в действительности, амфиктионовские дипломаты обязательно вставили бы в текст псефисмы указание на дружественное содействие полиса Коса в том, что Филист прибыл в Дельфы. Отсутствие упоминания о роли косского полиса в направлении Филиста на работу в Дельфы может свидетельствовать в пользу того, что этот косский врач получил свое место в Дельфах не по назначению полиса Коса.
