Ризе, Нида, Баззи и Вики пошли отмываться. Горничные по просьбе, направленной в этот раз мысленно, принесли им одежду к вечернему ужину.

В этот раз цветам не изменяли Василиса (Баззи) надела зеленой легкое вечернее платье, с подобающей ему шляпкой, Вероника (Вики) платье красное, тоже с легкой шляпкой из красного бархата, Степанида Витальевна, подобающее ей по статусу хозяйки дома платье расшитое бежевыми розами по бежевому же тону. Риза предпочла японский стиль – легкое зауженное платье, расшитое пионами и колибри.

Ризе переоделась и стала больше похожа на красивую молодую женщину, которой и являлась. Волосы стянула обручем. И они заструились мягкой волной, растекаясь по ее плечам.

Все были готовы к ужину. Андромеда, Адди, как звали ее родные, пропустившая все интересное, была уже в столовой. На ней было синее платье с синей же кокетливой шляпкой. Она привстала, приветствуя матушку, сестер и Ризе. Все свои на свои места.

Василий Васильевич засиделся за книгами и к нему послали гонца.

Он незамедлительно встал из-за книг. С удивлением обнаружил, что уже вечер. Магически, за неимением времени очистил руки, надел сюртук и спустился к столу.

Его не приветствовали вставанием, за неимением гостей, древний обычай был мягко подзабыт. Зато он сам обнял супругу, вдыхая тонкий аромат ее духов, поцеловал в заботливо повернутую щеку.

Поприветствовал дочерей, также поцеловав их в щеки.

Ризе он кивнул, и та кивнула в ответ.

Он спросил, чем все занимались. Андромеда-Адди сказала, что читала «Историю людей». Отец похвалил выбор.

Василиса-Баззи и Вероника-Вики, сказали, что читали тоже, не уточнив, что и где.

Очереди до Ниды не дошло, поскольку внесли блюдо с зажаренной индейкой, выросшей до размеров маленького страуса.

Ужин прошел быстро и все, пожелав спокойной ночи, разошлись по комнатам спать.

Конечно умывшись и почистив зубы волшебным порошком.

Заснула Баззи быстро. Она не видела снов, но ночью ее что-то разбудило.

Василиса повернулась и увидела, что изумруды на рукояти сабли горят зеленым цветом и зеленые лучики касаются ее рук и лица. Она протянула руку и коснулась сабли, лежащей на прикроватном столике.

Свет резко изменился, стал более насыщенно зеленым, потом опять ослабел, и она почувствовала голыми ногами влажную, перепрелую почву тропического леса. Было трудно дышать. Но Баззи поняла, что должна вести себя тихо. Было темно, и неба не было видно.

Но присмотревшись, Баззи поняла, что полная луна пробивается сквозь густую листву, и оставляет дорожки света на лужах.

Как-то Василиса почувствовала, словно кто-то ей об этом сказал, что попала в тот лес, откуда появились сегодня две Королевские Кобры. Деревья шуршали в вышине листьями. Где-то пели птицы, и хор насекомых включался в этот оркестр жужжанием.

Было тихо, но Василиса понимала, что тишина обманчива. Стоит неаккуратно ступить, или сделать оплошность и хозяйки леса услышат это и не простят.

Василиса могла справиться с одной из них, с двумя, но не со всеми разом.

Клинок успокаивающе тяжелел в руке, и она пошла вперед.

Впереди Баззи заметила огонек-маячок, не дающий света, и видимый только ей. Она не создавала его, но она и не хотела сюда попасть.

Доверившись сабле и огоньку, она пошла вперед. Лианы свисали и требовали их тронуть и освободить себе путь, но она знала, что это ловушка. Как паучьи нити свисали они, но она знала, что не пауки поджидают ее, а более страшная смерть. Смерть в зубах кобр.

Аккуратно ступая, обходя лианы и убирая более мелкие, не опасные плети цветущих крупными красными и оранжевыми гроздьями растений, она вышла на поляну. Луна щедро лила свой белый цвет, крася все в молочно – зеленые цвета.

Поляна была не большая. Не больше их зала – сто на пятьдесят взрослых шагов.

Посредине поляны была каменная площадка, на которой стоял непонятный каменный обелиск, заросший лианами, мхом и не известными ей цветами. Василиса хотела сделать шаг, но огонек подлетел к ней. Она остановилась.

То, что она приняла за траву, покрывающую поляну, оказалось ряской, покрывающей болото.

Огонек поднялся наверх, затем опустился вниз, и Василиса увидала выступ, затянутый множеством похожих на ежевику мелких лиан. Она руками осторожно раздвинула их, боясь уколоться о шипы.

Там было отверстие. И символ Василиска, такой же, как на сабле. Баззи, не сомневаясь, вставила саблю и скрежет, казалось, огласил всю округу.

Лес ответил тысячью возмущенных криков птиц, насекомых и еле слышным шипением и шорохом чешуи, трущейся об землю. Из ряски начали проступать поднимающиеся из воды камни. Баззи вынула саблю, отметив, что он не стал ни грязным, ни мокрым.

Огонек несколько раз отбегал от нее, и приближался вновь, словно призывал ускориться.

Шагнула на каменную дорожку.

Было скользко, но босые ноги нащупывали поверхность камня, по странности не заросшего, ни водорослями, ни травой, и не покрытого илом.

Василиса, рискуя упасть, сначала быстро пошла, а потом побежала.

Подъем каменной дороги прекратился, и она бежала по щиколотку в воде, разбрызгивая воду.

Шипение и шорох усиливался, и она взбегала к каменному обелиску, когда из леса показались сотни капюшонов змей. Баззи повернулась лицом к поляне. Несколько десятков огромных земноводных заполнили небольшое пространство. Они яростно вздымали головы-капюшоны, готовые броситься на любое существо, посмевшее их потревожить.

Одна из них, чувствуя камень, начала вползать на путь. Но путь уже начал опускаться на дно, как только Василиса ступила на твердую почву, небольшой квадратик пять на пять шагов, вокруг обелиска.

Змея развернулась и как с шипящей маслом сковороды отскакивает капля случайно попавшей воды, так и змея с шипение отскочила от старого заросшего озерца.

Василиса перевела дух и огляделась. Змеи успокоились, но не думали уползать. Стройными рядами, выстроившись вокруг. Они встали в три ряда-круга, с равными промежутками как кошмарный караул.

За спиной обелиск приятно подпирал спину. Огонек взмыл на метр над обелиском, вошел в камень и пропал.

Сабля в руке была неподвижна, но изумруды все еще горели, как и на прикроватном столике, который был далеко отсюда.

Баззи взяла саблю и, не боясь змей, расчистила обелиск заклинанием особой чистоты, возвращающей вещи вид первоначальный. Заклинание чистоты обычной она могла сделать и одной левой рукой, но оно бы убрало только грязь и лианы, не открыв суть обелиска.

Грязь с обелиска, словно смываемая водой поданной с напором, начал сползать на землю, но сам обелиск, как оказалось созданный из черного гранита, пока не думал выдавать своих тайн. Ровная, гладкая со всех сторон поверхность без надписей и указаний.

Василиса огляделась. Жаркая, душная ночь. Стеной стоят змеи, каждая из которых способна убить.

Она, в ночном костюмчике, шелковых шортиках и топике стоит посреди болота кишащего змеями. По спине текут капельки пота. Странно, что нет комаров. Но, она подумала, что это временно.

Из плюсов в руке сабля, ее любимая сабля и кто-то ее сюда привел. Из минусов, что делать дальше она не знает. Она обдумала ситуацию. Подняла с земли зеленый обрубок лианы. Подошла к краю каменной полянки. Кинула зеленый побег в воду. Вода забурлила, и через секунду лиана растворилась. Василиса посмотрела на свои голые ноги и решила, что ей либо повезло, либо магия делает из воды кислоту при опускании моста.

Обратной дороги через лес не было, да ей и самой не хотелось идти в лес и сражаться со змеями. Более того, она вообще смутно представляла себе, где вообще может этот лес находиться.

Оставался обелиск.

Невысокий, метра полтора, правильно ограненный четырехугольных столбик. Полированная поверхность. Матовая. Отверстий и щелей никаких нет. Сабля молчит. Но огонек вошел внутрь обелиска, и это может быть подсказкой. Так смотрим еще раз.

Обелиск. Каменная поляна. Что же с ним не так.