Волосы ее пылали как огонь и ее мать Степанида Витальевна Базилевс, урожденная Нарышкина, из древнего рада волшебников, часто вспоминала свою мать и сестер, глядя на ее волосы. У самой же Степаниды Витальевны волосы были русые, в отца.

Ризе сказала, что сама не станет докладывать о происшествии, при условии, что сестры сами расскажут и убедят мать разрешить продолжать.

Она сказала «мать», зная, что решения по воспитанию дочерей исключительно она.

У них с мужем была договоренность, что он воспитывает мальчиков, Степанида Витальевна девочек.

Но мальчиков у них не было, зато были три красавицы-дочери, рождавшиеся три года подряд.

Василий Васильевич был рад первой дочери, ибо в родах волшебников это считалось благословением. Дочка, рожденная первой у пары, принимала в себя наследственную силу обоих родов и могла, и, как правило, становилась, Волшебницей, наделенной необычайной силой. Имя для нее было найдено и не обсуждалось. Она родилась Василисой.

На наречение имени прибыли все представители родов Базилевсов и Нарышкиных.

Почтил присутствием и сам Император, бывший по делам волшебным в ту пору в Москве.

Василий Базилевс в круг мраморных колонн, сотворенных в виде тринадцати каменных дубов, поднял Василису на руки и произнес ее имя. Потом погрузил в малахитовую чашу с прозрачной водой. Потом осыпал ее темечко землей из-под Священного дуба и вознес к свету Солнца.

Он сказал Слово и маленькая Василиса, в белой рубашке поднялась к хрустальному шару, висящему высоко над чашей. Она прикоснулась к нему и засмеялась. Это был хороший знак.

Она опустилась на руки отцу, и теперь он передал Василису матери. Мать воздела ее и нарекла имя.

Церемония была закончена.

После нее был званый обед. Гости дарили книги и ткани, украшения и игрушки.

И Император жаловал Василису Орденом Вечной Матери.

Второго ребенка ждали. Ждали сына. По поверьям, родившимся вторым мальчик, должен был обладать силой неимоверной.

Не случилось. Они не огорчились и провели обряд наречения Вероникой со всем подобающим шиком. Император не присутствовал по болезни, но Веронику Орденом отметил.

У Василия Васильевича и Степаниды Витальевны оставался еще один шанс. Последний. Таково было ограничение, наложенное на волшебников природой. Такова была плата. Только три чада могли родить они.

И родили Андромеду. Праздник затмил все три предыдущих. На церемонию прибыл весь свет Москвы и Санкт-Петербурга. Рождение трех дочерей подряд сулило великую силу и славу всему роду. Да и рождение трех волшебников стало в те дни редкостью. Все чаще появлялись на свет люди.

Девушки вышли из зала для тренировок и молитв, ведь бой, это тоже молитва, выраженная действием.

С удовольствием помылись в холодных банях и нырнули в бассейн, с теплой, подогретой волшебным огнем водой. Они плескались и плавали. На них были закрытые купальники их цветов – зеленый, красный и синий.

Смех раздавался над бассейнами.

Раздался звук колокола. Пора было одеваться и идти к столу.

Они оделись в приталенные по-летнему короткие платья из легкого ситца. При этом рисунок у каждой был необычен. Сплетение листвы и деревьев по светло зеленому фону и Василисы. Ярко огненные цветы и птицы – у Вероники. Спокойствие летнего синего неба с облаками у Андромеды.

На руках у них были перчатки, а на головах премилые небольшие шляпки, ибо допустив к обучению девиц в своем Университете, отец настаивал на обязательности головных уборов для дам даже за столом домашним.

Они вышли в великолепную столовую – каминный зал. Сделали реверанс и были допущены к столу. На центральном месте, в резном деревянном кресле сидел их отец. По правую руку от него матушка. Дочери расселись напротив друг друга так, что родители оказались у них с боков. Василиса села с Вероникой, а Андромеда села отдельно, со стороны отца.

Матушка велела подавать. В супнице был подан суп из белых грибов и расторопный слуга налил им его. К супу прилагалась густая сметана, но Вероника и Андромеда ели без нее. Здесь никто не настаивал.

Подали второе – жареная курица с подливой из чернослива и рис.

И это было съедено. Теперь дозволялось поговорить.

Зная характер матушки, отходчивый, но твердый, Вероника призналась в своей ошибке сама. За что была мягко пожурена. Но тренировки с саблями не прекратились.

По счастливой случайности Дар работы с оружием открылся у них одновременно, и Мастер была позвана, ко всем троим сразу. Сейчас они уже второй год осваивали приемы борьбы на саблях, с Андромеденых 16 лет, и скоро должны были учиться подвязывать к саблям магию.

Сабли были особые, отец сам с дочерьми ездил в старинный город Златоуст, где мастера не только варили сталь по старинным рецептам, но и заговаривали ее своими устами. Золотыми устами заговаривали сталь. Он входил в старинные двери Царских кузнец, где дальше с незапамятных времен в древних печах выплавляли особую сталь.

Его не пускали, даже его, дальше палаты, где был магазин сабель обычных и отгороженная палата для сабель волшебников.

Случалось, что не было средств у волшебника ковать свою саблю, и выбирали сабли его. Покупал волшебник из готовых. Но мастера видели, что сегодня случай иной.

Приехал знатный волшебник, имеющий и сам кованную здесь саблю, и дочерей, будущих владелец сабель, привез.

Приглашены они были за вторую дверь. Кованые замки раскрылись и прошли они внутрь.

По стенам стояли полки с заготовками сабель. Подвел старый мастер с согбенной спиной и увеличительными стеклами-очками сестер к стендам. Дал заготовку-саблю Андромеде.

Не было звука. Достал с полки другую заготовку. Придирчиво осмотрел, пальцем прозвонил сталь и на двух руках подал с поклоном заказчице. Словно звездный поток заговорил. Откликнулась сталь и запела космическую, неслышную людям и волшебникам песнь. Но поняли все. Нашла сабля хозяйку. И имя ей «Звезда».

Посмотрел на Веронику. Подвел к другой полке. Присмотрелся. Подумал. Взял одну заготовку. Положил на место. Взял иную. Подал с поклоном опять.

Завыл огонь пожирающий лес, загорелся до неба он и бежали от того огня все птицы и звери лесные. Стояла Вероника и держала заготовку, но видели все какая сабля получиться и знали, что имя ей «Огонь».

Василису подвел он к одной полке, посмотрел, повертел, отошел. К другой сам подошел, ее и звать не стал.

Кликнул подручного. Принес он ему ключи и метелку. Метелкой смахнул пыль со старого сундука. Примерил один ключ, другой, на третьем подошел.

Отворилась крышка со звуком. Посмотрел мастер. Лежала в том сундуке на бархате уже стертом почти готовая сабля. Рукоять уже была украшена изумрудами. Золотая насечка нанесена. Не было только имени владельца, однако же фамилия русской вязью выгравирована. «Базилевсъ». Понял мастер, что нашел он, что дать Василисе.

Подошел к отцу и к ней. Сказал: «Господин, сабля эта для предка Вашего предназначалась. Заказал Ваш первый предок, вступивший на землю Русскую, вместо потерянной при уходе из Константинополя. Дозволишь ли дочери твоей передать ее».

Василий Васильевич обладал умом критическим и слышал, что предок его Василий Базилевс, прибыл в Россию с взрослыми сыновьями и супругой и действительно хотел заказать новую саблю у мастеров Златоуста. Взамен предыдущей, которую он утратил в бою с воинами-османами в битве за Константинополь.

Но Василий Васильевич также знал, что заказанная сабля была предком получена и сейчас благополучно украшает Алмазный фонд Императора, где значится как «Сабля 15-го века. Думного дьяка Василия Базилевса». Там же висела табличка гласящая, что: «Сабля сия была подарена Алмазному фонду в 1705 году сподвижником Петра Великого. Князем Василием Базилевсом».

Поэтому, отец, не колеблясь, разрешил дочери взять клинок. Однако поставил условием то, «что его все же доделают и отдадут заказчику, а не затянут работу на пятьсот лет». Мастер шутку не оценил, либо не услышал, либо не захотел услышать.