Та рассмеялась и сказала:

– Если уж на то пошло, думаю, это мне следует послать за констеблями. Выдавать себя за имперского чиновника – это преступление.

– Ой, а вот это она зря, – прошептала сидящая в углу Тэра.

– Что такое? – тихо спросили в один голос Тиму и Фиро.

– Никогда не стоит загонять в угол бешеную собаку, – простонала девочка. – Ой, что сейчас будет!

Шрамолицый прищурился: страх перед кашима обернулся в нем отчаянной решимостью. Он взревел и бросился на нее. Застигнутая врасплох девушка неуклюже метнулась в сторону, волоча больную левую ногу, и сумела в последний миг увернуться. Ее обидчик врезался в стол, вынудив сидящих за ним посетителей с руганью и криками отпрыгнуть в сторону. Вскоре он снова взобрался на помост, и вид у него был еще более взбешенный. Разразившись громкой руганью, Шрамолицый опять двинулся на противницу.

– Надеюсь, дерется она не хуже, чем говорит. – Фиро хлопнул в ладоши и засмеялся. – Это самая веселая из всех наших вылазок!

– Держитесь позади меня! – скомандовал Тиму, раскинув руки и встав так, чтобы заслонить сестру и брата от толчеи, возникшей в центре харчевни.

Правой рукой молодая женщина обнажила меч. Опираясь на палку, она, неловко держа клинок, наставила дрожащее лезвие на противника. Но Шрамолицый словно бы рассудка лишился. Он бесстрашно ринулся вперед, схватившись за лезвие меча голыми руками.

Посетители в ужасе отвели глаза, а те, кто продолжал смотреть на происходящее, испуганно сжались, ожидая, что сейчас хлынет кровь. Однако его пальцы сомкнулись на клинке, и…

Щелк! Меч с сухим треском сломался пополам, а девушка беспомощно повалилась на пол. Она продолжала сжимать в ладони обломок меча, и при этом не видно было ни единой капли крови.

Шрамолицый захохотал и зашвырнул вторую половину меча в жаровню, где деревянный клинок, покрашенный, чтобы сойти за настоящий, тут же занялся пламенем.

– Ну и кто тут настоящий мошенник? – Верзила осклабился. – Вор вора видит издалека, правда? Ха, теперь тебе придется заплатить.

Он двинулся к ошеломленной девушке, словно волк, собирающийся прикончить жертву. Подол мантии у упавшей задрался, и его глазам предстала ее левая нога, заключенная в своего рода приспособление, какое носят солдаты, лишившиеся конечности во время войны.

– Так ты еще и бесполезная калека. – Шрамолицый плюнул на нее и занес обутую в тяжелый кожаный сапог правую ногу, целясь в голову.

– Не смей ее трогать! – вскричал Фиро. – Не то я заставлю тебя пожалеть об этом!

Мужчина остановился и обернулся посмотреть на трех детей в углу.

Тиму и Тэра испуганно воззрились на Фиро.

– Учитель Рути всегда говорит, что настоящий моралист обязан помогать тем, кто в беде, – оправдываясь, заявил младший брат.

– Так ты выбрал именно этот миг, чтобы начать прислушиваться к наставлениям учителя? – простонала Тэра. – Ты что, думаешь, будто мы во дворце, в окружении стражников, способных остановить негодяя?

– Простите, но она ведь вступилась за честь папы! – яростно прошептал Фиро, отказываясь отступать.

– Бегите, оба! – крикнул Тиму. – Я задержу его. – Он взмахнул нескладными руками, не зная толком, как сумеет осуществить обещанное.

Разглядев толком трех «героев», Шрамолицый расхохотался.

– А вами, щенки, я займусь после того, как разберусь с ней!

Он отвернулся и наклонился, чтобы сорвать дорожный кошель, висящий у кашима на поясе.

Тэра обшарила глазами зал: одни посетители испуганно жались к стенам, стараясь держаться подальше от драки; другие потихоньку пробирались к двери, норовя улизнуть. Никто даже не пытался остановить грабеж, грозящий перерасти в нечто более серьезное. Девочка схватила братишку за ухо, прежде чем он успел убежать, развернула лицом к себе и прижалась лбом к его лбу.

– Ой! Ты чего делаешь? – прошипел Фиро.

– Тиму храбрый, но недостаточно хорош в поединке, – сказала Тэра.

Младший брат кивнул.

– Если только они не станут соревноваться в умении, кто лучше напишет редкую логограмму.

– Верно. Поэтому мы с тобой должны ему помочь.

И она торопливо изложила свой план. Фиро широко заулыбался.

– Ты самая лучшая старшая сестра.

Тиму, все еще робко переминавшийся с ноги на ногу, тщетно пытался вытолкнуть обоих:

– Уходите!

Стоя за очагом, Шрамолицый рассматривал содержимое кошеля, который сорвал с девушки, а та неподвижно лежала у его ног. Возможно, еще не пришла в себя после неудачного падения.

Фиро юркнул в толпу посетителей и скрылся из виду. Тэра, вместо того чтобы убежать, запрыгнула на стол.

– Эй, тетушка Фифи! Тетушка Кира! Тетушка Джизана! – вскричала она и указала на трех женщин, пятящихся к двери.

Они остановились и переглянулись, удивленные тем, что какая-то неизвестная девочка обращается к ним по именам.

– Вы ее знаете? – прошептала Фифи.

Джизана и Кира замотали головами.

– Она сидела за соседним столом, – промолвила Кира. – Наверное, подслушала наш разговор.

– Не вы ли всегда учили, что, если хочешь быть счастлива в семейной жизни, нельзя позволять мужчинам помыкать собой? – продолжила Тэра. – Раз мужики удирают, трусливо поджав хвосты, то, может, вы поможете мне поучить этого осла уму-разуму?

Шрамолицый изумленно перевел взгляд с Тэры на трех женщин, не зная, что предпринять. Но девочка не дала ему времени решать.

– Эй, кузен Ро! Да тут почти весь наш клан в сборе! С чего это вы вдруг так испугались этого недотепу? Труса празднуете, да?

– Только не я! – ответил голос из толпы. Звучал он молодо и звонко, почти по-девичьи.

Затем из тени у двери вылетела чашка и врезалась в Шрамолицего, облив его душистым горячим чаем.

– Ха! Да если каждый из нас плюнет в негодяя, то он захлебнется! Тетушка Фифи, тетушка Кира, тетушка Джизана, вперед!

Толпа людей, только что пытавшихся улизнуть из харчевни, остановилась. Три женщины, которых Тэра назвала по имени, злобно пялились на Шрамолицего, вид у которого сделался вдруг словно бы у цыпленка, застигнутого грозой. Подруги переглянулись и усмехнулись.

Мгновение спустя три кружки с пивом просвистели в воздухе и разбились о Шрамолицего. Тот яростно взревел.

– А это тебе от меня! – Тэра схватила со стола кувшин с рисовым вином и метнула его Шрамолицему в голову. Сосуд пролетел рядом с целью и разбился о жаровню, разлившееся вино зашипело в огне.

Толпа, как известно, отличается непредсказуемостью. Подчас одиночного примера достаточно, чтобы робкое стадо обратилось в хищную стаю.

Едва лишь первые удары женщин увенчались успехом, мужчины переглянулись и вдруг обнаружили утраченное мужество. Даже сказитель Тино, такой раболепный еще мгновение назад, запулил в грабителя наполовину опорожненной кружкой пива. Чашки, кубки и кувшины со всех сторон летели в Шрамолицего, который закрывал голову руками и пятился, завывая от боли. Трактирщик с женой суетились, умоляя народ не уничтожать их имущество, но было уже поздно.

– Мы всё вам возместим! – крикнул Тиму среди гомона, но неясно было, расслышали его хозяева харчевни или нет.

Немалое число снарядов обрушивалось на Шрамолицего, и тот весь покрылся синяками. Из пореза на лице текла кровь, он был мокрый от чая, вина и пива. Сообразив, что с возбужденной толпой ему уже никак не справиться, он злобно плюнул в Тэру. Но ему пора было убираться, пока люди, окончательно осмелев, не набросились на него.

В желании напакостить негодяй напоследок швырнул кошель в жаровню, а потом ринулся вперед и проложил себе дорогу через толпу. Посетители, каждого из которых страшили его габариты и силища, невольно раздались в стороны. Шрамолицый вылетел за дверь, как волк, изгнанный из овчарни сворой лающих псов, оставив за собой только завихрения из порхающих в воздухе снежинок на пороге. Вскоре снежинки тоже исчезли, как будто недавнего гостя тут никогда и не было.

Мужчины и женщины сновали по таверне, похлопывая друг друга по спине и поздравляя с проявленной храбростью, а тем временем хозяин и хозяйка вооружились метлой, совком, ведром и тряпкой, убирая черепки керамики и осколки фарфора.