– Император Мапидэрэ разделил острова Дара на провинции, которыми управлял напрямую через чиновников, подчиненных только ему самому. До завоевания короли Тиро распределили земли в виде наследственных фьефов между аристократами, чтобы те исполняли на них административные функции. Вы же, ренга, выбрали путь, отличный от обеих этих систем. Половина ваших земель пожалована знати, обладающей определенной степенью независимости, тогда как другая управляется напрямую через ваших губернаторов. Таким образом, вы наследуете недостатки обеих систем, не приобретая преимуществ ни одной из них.

Пока слуги убирали и складывали в сундуки реквизит, Кита расхаживал перед императором, сопровождая свою речь страстной жестикуляцией.

– Если императорским эдиктом вводится новый налог, то губернатор обязан взимать его, тогда как соседний герцог или король могут проигнорировать означенный указ. Это ведет к нарушению единообразия закона и позволяет бессовестным мошенникам использовать сие неравенство к своей выгоде. Вы создали монстра, который не птица и не рыба, а потому нигде не чувствует себя дома.

– Весьма впечатляющее и, я бы добавил, забавное представление. Я не вполне согласен с выводами, но скажи: у тебя есть предложение, как решить проблему? – спросил Куни. – Пусть повелители Дара выслушают его.

Кита Ту набрал в грудь воздуха и заговорил размеренно, стараясь, чтобы его голос был слышен по всему залу:

– Ренга, я предлагаю вам полностью восстановить систему Тиро.

Дети были околдованы представлением Киты Ту. Дверь в комнату для переодеваний размещалась сбоку от тронного помоста, и щель в двери находилась на одной линии с несколькими дырами в гобеленах. Припав глазом к этим отверстиям, все трое могли наблюдать за происходящим в Большом зале для приемов, сами при этом оставаясь невидимыми.

– Мне хотелось бы поиграть в крубена-волка, – прошептал Фиро. – Ты со мной, Рата-тика?

– Только если ты будешь изображать крубена, – сказала Тэра.

– Тебе всегда достается лучшая роль…

– Этот Кита точно вскрыл самую серьезную проблему, – шепотом прервала его Сото. – Математический ум во всей своей красе.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Фиро.

– Знать и губернаторы годами жалуются друг на друга, – пояснила Сото. – В последнее время только и слышишь, что у очередного барона отобрали фьеф под предлогом мелких нарушений субординации, которые чиновники искусственно раздувают до огромных размеров. Неужели тебя так увлекло представление, что ты ничего не понял?

Тэра поспешила на выручку смущенному брату:

– Я слышала, как мама жаловалась на то, что императорские эдикты не исполняются. Она считает, что папа был слишком щедр, пожаловав так много земель своим сторонникам и дав им слишком много власти.

Сото кивнула:

– Твой отец находился в непростом положении. Мужчин и женщин, рисковавших ради него жизнью, требовалось вознаградить, но при таком большом числе достаточно независимой знати трудно проводить единую политику.

– Но в этом кроется и возможное преимущество, – заметила Тэра. – Если приказ из Безупречного города будет ошибочным, то владетели фьефов могут усовершенствовать его с учетом особенностей своих земель, или же вовсе откажутся исполнять. Империя Дара велика и разнообразна, и, быть может, стоит оставить знати некую свободу для опытов в управлении собственными землями.

– Такой довод я в расчет не приняла… – Сото с восхищением посмотрела на Тэру. – Но вполне вероятно, что твой отец создал параллельную систему с целью помешать излишней централизации власти, как ты предполагаешь.

– Но он определенно не одобрит восстановление прежних королей Тиро! – сказал Фиро.

– Да уж, едва ли. – Сото хмыкнула. – Но у этого павшего дома Хаана вечно только одна песня. Я знавала двоюродного деда этого Киты, короля Косуги, так он был точно такой же. Все, чего старик хотел, это вернуться на трон в Гинпене. Похоже, новое поколение унаследовало эту его мечту.

– Древние государства Тиро должны быть возрождены, а представители старинных династий возведены в сан королей, – продолжал Кита. – Однако короли Тиро обязаны признавать себя вашими вассалами, ренга, и воздавать императору необходимые почести, но при этом полностью самостоятельно управлять каждый своим королевством.

– И каким образом это пойдет на благо Дара? – спросил император, лицо которого пряталось за колыхающейся занавесью из раковин.

– Тысячью разных путей, больших и малых. Тогда как бюрократы, стремящиеся угодить вам, ренга, неизбежно заботятся о личной выгоде и обманывают вас, преувеличивая свои заслуги и умалчивая об ошибках, короли Тиро будут людьми благородного характера, движимыми соображениями высокой морали. Поскольку их пребывание на наследственных постах не будет зависеть от вашей милости, они станут опираться только на честь и действовать во благо подданным.

– А мне, надо полагать, предстоит довольствоваться всего лишь ролью носового украшения на государственном корабле?

– Вовсе нет. Освобожденный от текущих дел управления, вы, ренга, будете переезжать из одного королевства Тиро в другое и выступать в роли совести государства. Имея больше времени для развития внутренних достоинств, вы возвысите на Островах уровень этической мысли. Короли Тиро станут тянуться за вами, а их знать – за своими правителями, и так далее вниз до самого бедного крестьянина, который будет стремиться подражать поведению своего господина. В результате со временем мы вернемся в золотой век, существовавший, по словам мудрецов ано, на затонувшей в западных морях земле, когда люди спали по ночам, не запирая дверей, а человек, потерявший вечером на улице ценную вещь, рассчитывал поутру найти ее нетронутой. Величайшие правители должны быть философами, а не просто бюрократами.

– В высшей степени привлекательная картина, – произнес Куни по-прежнему совершенно невозмутимым тоном.

Почти все смотрели теперь на Гин Мадзоти, наблюдая за ее реакцией на это предложение. Гин не водила дружбу со старой знатью Семи государств, но пользовалась при этом авторитетом несоизмеримо большим, чем любой другой из созданных Куни новых аристократов. Однако Гин сидела спокойно, и лицо ее не выдавало ни тени эмоций.

– Ты выразил саму суть морализма, – проговорил Дзато Рути со вздохом. – Даже Кон Фиджи не сумел бы нарисовать более светлого будущего.

– Верно, не сумел бы, – согласился Куни, и те, кто сидели поближе, уловили в его голосе насмешливую нотку. – Но у меня к тебе вопрос, Кита. Кто, если следовать твоим предложениям, будет возглавлять армию?

– Разумеется, каждый из королей Тиро будет в ответе за оборону своей страны. И если вдруг вспыхнет мятеж против вашей персоны, все короли Тиро придут вам на помощь.

– То есть собственной армии у меня не будет?

– Правителю-моралисту нет нужды прибегать к оружию.

Император повернулся вправо и посмотрел на консорта Рисану, пристально наблюдавшую за Китой. Та беспечно взмахнула руками, как будто в намерении рассеять дым, поднимавшийся из курильницы у ее ног. Потом подняла правую руку и мягко коснулась крошечного красного карпа, подвешенного к мочке уха.

Куни снова посмотрел на Киту, принял чуть более расслабленную позу и кивнул:

– Спасибо. Искренность твоих убеждений весьма похвальна.

– Я пришел к этим выводам после того, как много читал и размышлял, – сказал Кита, гордо развернув плечи.

– Думается, у меня есть должность, как раз подходящая для тебя. Незапятнанная честность, способности к математике, умение управлять и организовывать – надо же, какое захватывающее представление ты устроил! – все это говорит о том, что из тебя получится превосходный директор Императорских лабораторий в Гинпене.

Кита как громом пораженный уставился на государя. Предлагаемый пост был высоким, но очень уж удаленным от центра императорской власти.