Ночью, перед тем, как лечь в постель, Веласко настраивал себя на то, чтобы не видеть снов. Он литрами пил воду, чтобы пришлось почаще вставать, не укрывался одеялом, чтобы холод будил его (а в жару, наоборот, спал под шерстяным одеялом, чтобы жара и духота не давали ему спать спокойно).

Несмотря на все эти ухищрения в ночь перед казнью Веласко приснился сон. Это был кошмар, который длился недолго, но заставил Фелисиано проснуться в холодном поту. Ему приснилось, что он скачет на лошади по пустынной местности и встречает сидящего на камне старика. Старик с улыбкой поздоровался, но Фелисиано его приветствие показалось фамильярным, разозлило его. Он схватил старика за волосы и несколько километров протащил за собой до того места, где была гильотина. Старик плакал, умолял отпустить его, уверяя, что это он сам и есть, что он — это Веласко. Фелисиано, разгневанный подобной ложью, обезглавил его с помощью все той же гильотины. Но когда голова старика покатилась по земле, Веласко увидел, что это его собственная голова. Он попытался остановить ее, но голова катилась все быстрее и быстрее. Фелисиано бежал, задыхаясь, но не мог ее догнать. Под конец у него подкосились ноги, он упал и долго лежал, глядя, как его голова исчезает за горизонтом.

Сон напугал Фелисиано. Веласко напомнил себе, что сегодня — великий день, день, который войдет в Историю, и попытался забыть ночной кошмар. Но это ему не удалось.

Сообщение о казни в Сокало взбудоражило весь город. Весть о том, что, в полдень обезглавят шестерых каррансистов передавалась из уст в уста. С раннего утра жители столицы покидали свои дома, чтобы занять места получше и поближе к гильотине. Все улицы, ведущие к центру, были заполнены людьми.

У торговцев был праздник: очень многие по пути останавливались и что-нибудь покупали (кто зонтик, чтобы защититься от солнца, кто бинокль, чтобы все получше рассмотреть, кто шляпу, кто стул, кто трещотки, кто формы для отливки пуль). Модные журналы, привозные вина, сыр, ветчина — на все находился спрос. В лагере «виллистов» царила невообразимая суматоха: северяне готовились к кровавому ритуалу, свидетелями которого им вскоре предстояло стать. Генерал Вилья был не похож на себя: нервничал в ожидании назначенного часа. «Эскадрон торреонской гильотины» снова и снова репетировал действия, которые полагалось произвести во время процедуры казни. Капитан Алварес доводил каждый шаг своих подчиненных до совершенства, заставляя их упражняться вновь и вновь. Полковник Веласко в мрачном расположении духа закрылся в своем вагоне, возложив на Алвареса всю ответственность за подготовку к грядущему событию. В дверь постучали. Веласко с хмурым видом пошел открывать. На пороге стоял рядовой Кабеса-де-Вака.

— Полковник, вас ищет какой-то торговец. Франт разряженный. Говорит, что дело важное.

— Передай ему, что я никого не принимаю, — буркнул Веласко.

— Уже сто раз ему повторил, но этот упрямый осел продолжает настаивать. Говорит, у него есть какая-то штука, которая вас заинтересует.

Полковник Веласко немного подумал и кивком головы приказал позвать торговца. Кабеса-де-Вака ушел и через несколько минут вернулся в сопровождении толстого лысого коротышки.

— Добрый день, полковник! — затараторил коротышка. — Разрешите представиться: доктор Фелиберто Веласкес, ваш горячий почитатель.

Полковник смотрел на торговца с недоверием.

— Что привело вас сюда?

— Если позволите мне войти, полковник, я в малейших деталях объясню причину своего визита.

Веласко приказал Кабесе-де-Вака удалиться и остался с посетителем наедине. Пригласил его войти и предложил выпить. Однако коммерсант отклонил предложение:

— Благодарю вас, я не пью.

— Мне это нравится. Мы одного поля ягода, дружище.

Веласко сел в кресло-качалку и долгим взглядом посмотрел в окно, словно вдруг увидел на горизонте что-то, что давно искал. Потом повернулся к собеседнику:

— Так чего вы хотите?

Коротышка, которому Веласко не предложил сесть, начал ходить по комнате кругами, размахивая руками, но не говоря при этом ни слова. Веласко с опаской наблюдал за его передвижениями. Внезапно доктор остановился и начал свою речь:

— Полковник Веласко, позвольте выразить вам свое восхищение! Вы автор самой блестящей идеи века. Я имею в виду, разумеется, этот замечательный аппарат, называемый гильотиной… Безусловно, я знаю, что гильотину придумали не вы, но именно вы довели ее до совершенства. А главное — вы поставили ее на службу Революции, и благодаря вам она стала символом справедливости.

Фелисиано сделал важное лицо. Слова доктора Веласкеса льстили ему. А торговец продолжал:

— Вы инициативный, прогрессивный, передовой человек. У вас есть талант и воображение…

Веласко заподозрил, что все эти похвалы небескорыстны.

— Хорошо, хорошо, — прервал он доктора. — Довольно предисловий. Скажите, зачем вы явились сюда.

— Полковник, поймите меня правильно: вы действительно гений, и я не устану это повторять, потому что именно ваш гений подтолкнул меня к созданию того предмета, который придумал и создал я сам.

Веласко заинтересовался:

— На его создание вас вдохновила гильотина?

— Да, сеньор… Извините, полковник. Если позволите, я хотел бы продемонстрировать вам свое изобретение, если вы, конечно, не возражаете…

— Да нет, давайте посмотрим…

Доктор Веласкес открыл чемоданчик, который принес с собой. Осторожно вынул из него пакет, развернул и, улыбнувшись, поставил на стол миниатюрную гильотину.

— Что это?! — изумился Фелисиано.

— Минуточку… Позвольте…

Доктор еще немного покопался в своем чемоданчике и вынул маленькую клетку, в которой сидела крыса. Положил кусочек сыра на гильотину и поставил ее в клетку. Крыса понюхала сыр и откусила кусочек вместе с кусочком нити. Нож упал и отсек грызуну голову.

Торговец, довольный, обернулся к Веласко, но натолкнулся на его гневный взгляд:

— Какого дьявола вы сюда это принесли?!

— Это великое изобретение! Только подумайте, оно избавит нас от этих тварей!

Глаза Фелисиано вспыхнули.

— Сеньор! — прорычал он. — Вы нанесли мне оскорбление. Это профанация!

— Но, полковник… взгляните с другой точки зрения… Мы сможем уничтожить всех крыс и мышей в мире… Это великая идея…

Взгляд Веласко заставил доктора умолкнуть. Полковник подошел к двери и распахнул ее. Торговец ожидал, что его пинком под зад вышвырнут из вагона, но Веласко начал звать своих подчиненных.

Алварес, Гутьеррес, Дербес и китаец тут же явились на зов.

— По вашему приказанию явились? — отрапортовал Алварес.

— Капитан Алварес, — прорычал Веласко, — приказываю немедленно расстрелять этого… этого… негодяя!

Растерянный доктор попытался заставить полковника отменить приказ:

— Но, полковник, я не сделал ничего плохого…

— Расстрелять немедленно!!? — крикнул Фелисиано.

— Может быть, применим гильотину, полковник? — предложил рядовой Дербес.

— Нет! — взбеленился Веласко. — Расстрелять прямо сейчас!

— Прошу вас, не делайте этого, полковник! — умолял торговец. — Я вовсе не хотел вас обидеть!..

— Чего ждете?! — рявкнул Веласко на подчиненных, видя, что они бездействуют.

— По обвинению в чем, полковник? — спросил Алварес.

— В чем хочешь! Но чтобы он был мертв!

Бойцы эскадрона утащили упиравшегося и визжавшего, как женщина, торговца. Меньше чем через минуту раздались выстрелы. Веласко трясущимися руками открыл коробок со спичками, сжег крошечную гильотину и выбросил пожитки доктора Фелиберто Веласкеса в окно.

Нервы Фелисиано были вконец расшатаны: сначала приснился кошмар, потом этот ничтожный подражатель заставил его пережить несколько ужасных минут (хотя, если говорить правду, доктору Веласкесу пришлось пережить минуты еще более ужасные). Он чувствовал, что эти неприятности предвещают перемены к худшему, даже если сегодняшний день был днем его триумфа.