Это, конечно, очень нехитрое рассуждение, весьма банальная культурфилософия, но зерно истины в ней есть. Ницше говорил, что человечество больше всего страдает от невнимания к банальным истинам. Бокль привлекал внимание и вызывал чуть ли не любовь именно тем, что был предельно прост: люди любят, когда всё объясняется легко и просто. Но в истории действительно есть сюжеты, объясняемые достаточно просто, - и как раз об одном из них мы сейчас и говорим. Нефть мешает России не меньше, чем Ирану или Венесуэле, где на днях уверенно утвердился у власти парашютист Чавез - человек, от которого стране пользы будет не больше, чем Кубе от Фиделя Кастро. Он, кстати, и Кастро сильно помогает: подпитывает его нефтью, что исчезла на Кубе после прекращения советского протектората, так что там теперь не только на велосипедах ездят. Как бы там ни было, воздух в Гаване наверняка чище, чем, скажем, в Мехико-сити.
По этому поводу не могу не вспомнить, как давно, еще в пятидесятые годы, некий западноевропейский лефтист защищал тогдашний Советский Союз, побывав в нем с визитом. Он дал кому-то интервью, перепечатанное в советских газетах. Когда ему указали на такое свидетельство советской бедности, как малое число автомобилей, он ответил: зато там воздух чище. Сейчас, когда этих автомобилей избыточно не только в России (по крайней мере на городских улицах), но и везде, трудно представить, какое возмущение вызвали эти слова у советских людей, для которых автомобиль был мечтой - но заведомо недостижимой.
В общем, получается, что на одной нефти не выедешь, нельзя ставить на одну эту карту или, как говорят в Америке, класть все яйца в одну корзину. Корзин, конечно, в России немало, а может быть, и яиц, но все эти позитивы и активы не идут ни в какое сравнение с источниками черного золота. Россия продолжает оставаться страной, живущей за счет вывоза природных ресурсов: нефть да газ. Что к этому еще можно добавить? Лес? В общем, Россия если не аграрный (как было в давние времена), то сырьевой придаток развитых стран.
Можно ли на такой основе питать надежды на возвращение былого политического и милитарного могущества? Вообще, почему вопрос о национально-государственном могуществе нужно непременно связывать с военной силой? Зачем, если соответствующие мечты скорее иллюзорны, поддерживать в стране милитарный миф, о чем и свидетельствуют упомянутые выше передачи московского телевидения?
Эти картинки - вроде приема Путиным очередного выпуска слушателей военных академий - сильно напоминают один сюжет из "Золотого теленка" - сны Хворобьева, бывшего царского чиновника, который, уйдя на пенсию и освободившись от ненавистной советской службы, надеялся отоспаться и в снах своих видеть сюжеты из далекого сладкого прошлого. Вместо этого ему продолжали сниться всякого рода советские реалии, вроде заседаний месткома. Столкнувшийся с ним Остап Бендер похвастался тем, что он-то видит во сне прием московским губернатором чинов Сущевской пожарной части или выход митрополита Евлогия. Но мы-то знаем, что это была выдумка обаятельного жулика. Похоже, что нынче на огосударствленном российском телевидении работают старательные ученики великого комбинатора, утешающие многочисленных постсоветских Хворобьевых. Одним словом: честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой! Нынешнее российское золото - всего лишь позолота офицерских погонов, - и надо ли в политике быть безумцем?
Путин, похоже, реалист, о чем с некоторым удивлением говорят цитированные западные наблюдатели. Мы видели, однако, что тут не обходится без некоего "но". Экономическая мощь, которую он имеет в виду, должна послужить иной цели - восстановлению прежнего советского внешнеполитического статуса. Но экономическая сила, предполагающая благо людей, не должна быть средством, а только целью, а если средством - то опять же преуспеяния людей, а не военной машины. Россия никак не хочет извлечь уроков из своей вполне поучительной истории: нужно распрощаться с великодержавным прошлым, воспринимать его крах не как поражение, а как счастливый шанс. Я уже устал приводить выразительнейший пример Швеции - когда-то великой державы, ушедшей с арены мировой политики и наслаждающейся всяческим преуспеянием. Чем не пример для России? И еще одна мысль не выходит из головы: громадный ресурс русского развития - природа, неоглядные русские пространства. Россия может стать заповедником мирового туризма. В ней для этого есть всё - от северных церквей до какого-нибудь сибирского хариуса, который вроде бы уже ловят какие-то добравшиеся до Сибири предприимчивые американцы. Но нужно рассчитывать не на энергию американских смельчаков, а на себя - пора институировать эти возможности, создать из летнего отдыха индустрию. Поистине легкую.
Питер Маас заканчивает свою статью в "Нью-Йорк Таймс Мэгэзин" такими словами:
"Многие из инспираций сегодняшних российских деятелей укоренены в советских времен понятии государственного могущества, хотя сегодня нельзя говорить собственно о Советском Союзе, но только о России. Вопрос в том, может ли такое настроение преодолеть это ужасное прошлое, а это зависит от того, сумеют ли преодолеть это настроение и это прошлое такие люди, как Путин и миллиардер Алекперов. История, как и нефть, не будет проклятием, если только они не останутся единственным источником надежд".
Важнейшая мысль, здесь выраженная: история не повторяется, не воспроизводится. В истории реализуется не необходимость, а свобода. Дурная повторяемость истории - свидетельство загнивания и скорой гибели страны или даже целой цивилизации. Всегда нужно быть готовым к новому, а не держаться за старые, давно мертвые мифы.
К тому, что говорил американский журналист, можно прибавить слова Оскара Уайльда:
"Единственная истина, твердо известная нам о людях, заключается в том, что они меняются. Системы, рассчитывающие на постоянство человеческой природы, а не на ее рост и развитие, рушатся. Ошибка Людовика Х1У была в том, что он мыслил человеческую природу неизменной. Результатом этой ошибки была Французская революция".
