Литмир - Электронная Библиотека

И вот что пишет об этом М.Ямпольский:

Одна из самых примечательных черт бабелевских сюжетов - отношения рассказчика с женщинами. Бабель охотно вносит в них некий оттенок извращенности, во всяком случае, он сознательно избегает строить отношения повествователя с героинями своих рассказов на основе "тривиальной" любви и "простого" соития... рассказчик в новеллах Бабеля часто имеет дело с суррогатами, с некими подменяющими эротический объект телами, вызывающими чуть ли не отвращение... Женщина-эрзац ... оказывается по своим чертам противоположна источнику эротической притягательности. Вера вообще описывается в предельно антиэротических терминах... В отношениях рассказчика с эрзацами ... телесные отношения почти полностью подчинены слову. Отношения между мужчиной и женщиной-суррогатом разворачиваются целиком через игру со словесностью, длинный рассказ-вымысел, перевод Мопассана... Через Полита Раисой по существу овладевает Мопассан - главный и тоже несуществующий (негативный) объект ее страсти. Рассказчик сам оказывается эрзацем Мопассана... Соблазнитель приобретает особую власть именно в силу отсутствия физического контакта, в силу своего телесного отсутствия вообще.

В последних фразах процитированного отрывка появляется отнесение уже к другому рассказу Бабеля - "Гюи де Мопассан", а также - через слово "соблазнитель" - к печально известному сочинению Кьеркегора "Дневник соблазнителя". Автор - то есть М.Ямпольский - не заметил ироничности последнего отнесения, а назвав указанное сочинение "библией соблазняющих стратегий", еще более углубил ироничность ситуации. Кому не известно, что "Дневник соблазнителя" на самом деле - дневник импотента, фантазирующего о возможном - невозможном! - овладении женщиной? Кому неизвестна кьеркегоровская Регина и все с ней связанное?

Вот, если угодно, модель семиотического отношения к миру: интерес представляет не реальность, а фантазии о ней, именуемые культурой. Культура оказывается некоей фикцией. Это вроде бы и так, но с этим очень трудно примириться. Не хочется думать, что культурный прогресс не выработал ничего, что открывает ту или иную грань истины о мире. И понятно, почему семиотика, вообще современная философия удовлетворяются такими построениями: потому что они ориентируются на литературу, как раньше философия, допустим, Канта была ориентирована на математическое естествознание, а философия, скажем, Бергсона на биологию.

Применяя новейшие методологии к анализу Бабеля, М.Ямпольский показал нам не столько Бабеля, сколько самые эти методологии. Мы видим не Бабеля, а Бютора, Батая и Бодрийяра. Но три "б" никак не могут заменить одного - того, что в слове "бляха".

В эпоху инквизиции был такой прием: прежде чем пытать допрашиваемого, ему показывали орудия пытки. Для некоторых этого было достаточно, они начинали "раскалываться". Но Ямпольский свой орешек не расколол. Он оказался в положении героя басни "Любопытный". Препарированный им Бабель предстал настолько уж "литературным", что ему хочется предпочесть Буденного - какого-никакого, а все-таки живого. Напомню, что пресловутая статья Буденного называлась "Бабизм Бабеля из "Красной Нови". Получается - если сделать все выводы из Ямпольского, - что особенного "бабизма" и не было. Разве это неинтересно узнать о художнике? Семиотикам - неинтересно, потому что им нет дела до "референтов".

Вернемся от Ямпольского к Гройсу. У него есть статья "Город без имени" - одна из лучших в его сборнике "Утопия и обмен". Там говорится, что город на Неве - это всего-навсего цитата, культурная справка, существующая только в некоей пост-истории. Между тем это живой город, в котором живут люди, это не Рим в ласвегасовском исполнении. Я это говорю к тому, что собравшиеся в Лас Вегасе российские интеллектуалы слишком увлеклись темами американской, вообще культурной знаковости. Но в Америке существует не только Лас Вегас, то есть не только деньги. В ней существует реальность - та самая, которая обеспечивает ценность и цену доллара. Если угодно, Америка и есть абсолютный референт современной культуры, подлинное ее "означаемое". Русский прогресс будет состоять не в овладении наимоднейшими методологиями и фразеологиями, а в построении реальности - в возвращении к реальности от культурных утопий. Говорить о знаковых системах пока еще модно, но нужен следующий шаг, дальнейшее движение, next movement. Не нужно пугать Наталью Иванову призраком российского Лас Вегаса.

24
{"b":"90694","o":1}