Это интересный текст, главное - профессионально точный. Но психоанализ Хемингуэя и не представляет особенной трудности, тут все как на ладони. Да и к доктору Фрейду ходить в сущности не надо, чтобы увидеть в Хемингуэе подростка, патологически фиксированного на необходимости доказать свое мужество. Можно сказать, что эта фиксация не только в конце концов погубила его жизнь, но и сильно повредила его литературе. Мужественная поза героев Хемингуэя стала со временем самопародийной. Это относится и к тому роману, который явно по ошибке считается одним из его вершинных достижений - «По ком звонит колокол». Писатель взялся за очень серьезную тему, и вот оказалось, что гражданская война в Испании ничем не отличается от прочих композиционных наборов автора, в число которых непременно входят лагерно-охотничья жизнь, выпивка и женщины: все те же подростковые инициации.

Вот один из внутренних монологов Роберта Джордана, героя «Колокола»:

Кто бы мог представить себе, что здесь найдется виски, думал он. Но если уж на то пошло, так единственное место во всей Испании, где можно рассчитывать на виски, - это Ла-Гранха. Но каков Эль Сордо - мало того, что расстарался достать бутылку виски для гостя-динамитчика, он еще не забыл захватить ее с собой и оставил здесь. Это у них не простая любезность! Любезность - это выставить бутылку и церемонно выпить ее с гостем. Так сделал бы француз и приберег бы оставшееся для другого случая. Но проявить неподдельное внимание к гостю, в своей предупредительности не только достать то, что ему может быть приятно, но принести и оставить, в то время как сам занят чем-то таким, что даето снования думать лишь о самом себе и о своем деле, - на это способны только испанцы. Лучшие из них. Не забывают захватить с собой виски - вот одна из тех особенностей, за которые ты любишь этот народ. Не надо романтизировать их, подумал он. Испанцы бывают разные, так же как и американцы. Но все-таки захватить с собой виски - это просто великолепно.

Не нужно быть участником испанской войны, чтобы понять: никакого виски у партизан-горцев не было и быть не могло по определению. Это Хемингуэй не мыслит без виски ни жизни, ни войны. Партизаны в «Колоколе» только и знают, что жрут, причем вкусно. Каким-то образом они умудряются таскать за собой женщин, которые не только спят с ними, но еще и стряпают в горных пещерах высококлассную хаванину - не хуже, чем в мадридском отеле «Гэйлорд», где разместились московские военные и политические советники во главе с Михаилом Кольцовым (романный Карков).

«По ком звонит колокол» очень смешная, наивная книга. Ее трагизм - наигранный, выдуманный, он не органичен для автора-американца. Это образ войны не только по Хемингуэю, но и по Норману Роквеллу. То есть, подмывает сказать, - американский образ войны.

Был советский фильм последних сталинских годов - довольно необычный политико-шпионский детектив, сделанный одним из лучших советских режиссеров Михаилом Роммом, фильм, помнится, неплохой, не примитивный. Он назывался «Секретная миссия». Тема его была - контакты немцев с американцами в конце войны (искали их, понятно, немцы, но представлено было взаимным поиском). Это реальный факт; со стороны американцев главным участником действа был Аллен Даллес, будущий шеф ЦРУ. Интерпретация была, повторяю, вполне советская, то есть антиамериканская, но чувствовался в фильме реальный материал, подчас даже текстуальная достоверность архива. В фильме действует Черчилль, в одной сцене говорящий об американцах: «У них ведь на каждую дивизию - два батальона стерилизаторов молока».

Не нужно, однако, забывать, что неврастеник Эрнест Хемингуэй был действительно мужественным и готовым на жертвы человеком, а склонный к слезам Бернард Керик - лучшим полицейским комиссаром за всю историю Нью-Йорка.

Рождение нации

В прошедшее воскресенье в Нью-Йорке состоялось традиционное спортивное мероприятие - осенний марафон, массовое и любимое действо местных горожан. Как всегда в последнее время, были приняты особые меры безопасности: например, запретили зрителям подавать бегунам стаканчики с освежающими напитками или бананы. Тем не менее, атмосфера создалась, как и обычно, праздничная - и потому особо приятная, что марафон все-таки состоялся несмотря ни на что, жизнь продолжает идти в своих привычных каналах, в рутине своей. Рутина ведь - самое нужное в жизни, которая состоит - должна состоять - в основном не из громких событий, а повседневной спокойной работы, создающей на земле - все.

И как обычно, заметным элементом нью-йоркского марафона были коляски инвалидов, регулярно участвующих в популярном забеге. Конечно, акция эта символическая, никто не ждет от них рекордов: важно участие, важна манифестация, можно сказать, основной американской психологической и культурной установки: никто и никогда не сдается, все готовы принять вызов, chаllenge. Это одно из основных американских слов - именно американских, а не английских, характеристика специфического американского менталитета. Сейчас не говорят «калека» или «психически ненормальный»,- это политически некорректно; говорят physicaly или mеntally challenged. Что значит: судьба бросила человеку вызов, и он его принимает - борется с судьбой.

Но я хочу сказать тем самым не о политической корректности пресловутой и не о моральной стойкости американцев в обстановке неожиданно свалившейся на них войны, а о другом: об американской миноритетной культуре - культуре, культивации меньшинств. Это проблема чрезвычайно многосторонняя - та самая палка, у которой два конца; скорее даже лабиринт, в котором входов, кажется, больше, чем выходов, как, впрочем, и должно быть в лабиринте.

В истории американского кино самый знаменитый и самый одиозный фильм - «Рождение нации» Грифитта. Сейчас он считается расистским: там воспет Ку-клукс-клан и негативно изображены негры в сюжете из истории гражданской войны. Известно, что фанатичной поклонницей этого фильма была Маргарет Митчелл, смотревшая его бессчетно и сделавшая в конце концов нечто подобное - не менее знаменитый, чем фильм, роман «Унесенные ветром». Его нельзя назвать расистским произведением, но он рисует тех же негров в тонах белого патернализма, как людей, требующих покровительства и руководства, как природных слуг, одним словом. Одна деталь, показывающая все же ощутимую смену стереотипов: в «Рождении нации» негров играли загримированные белые актеры (сейчас такая имперсонация считается немыслимо оскорбительной), а в фильме по роману Митчелл негритянская актриса, игравшая няньку, получила премию Оскара.