– Почему Лена в Гилеоштадте не устроила землетрясение? Быстро отвечай!!
– Хорошо, хорошо! Просто Еленополис расположен в пяти километрах к югу от главного полицейского участка Гилеоштадта и толчки на такой дистанции могли завалить обиталище Лены, а мелкие землетрясения устраивать нет смысла.
– Как найти Еленополис?
– Очень просто – около Бездонного карьера, в скале замаскирован вертикальный люк. В недостроенном городе полно мутантов, киборгов и прочих воинов плюс сюрпризы, подчиненных исключительно Лене. Тебе не победить одной. Я сказал тебе все, что знал сам, а теперь отпусти, ты же знаешь, что я стал безобидным для тебя.
Наталья серьезно задумалась на минуту по поводу последнего предложения, не теряя бдительности. Если сейчас его отпустить, то вполне естественно, что он не вернется к кибернетической повелительнице подземного города, слишком много он выболтал ценной информации фактически без сопротивления, там его встретят как следует, поэтому киборг будет прятаться от праведного гнева Лены и продолжать убивать, как это делал человек, которого заново возродили, добавив к органике электронику гармоничным образом. Если же она убьет его, то совесть будет чиста, потому как убьет не человека, а машину пусть даже с существенной приставкой «био-«. Наверно, сотни тысяч людей пострадали от Лены, причем не только сегодня. Она постоянно дает о себе знать, посылая убивать простых людей убийц вроде этого киборга, зная, что от людей они почти неотличимы, разве во много раз сильнее и мощнее, на электронные детекторы они добровольно не полезут и затолкать под них практически невозможно. Определено: биомашину на утилизацию как пришедшую в негодность.
И Наталья воткнула когти в глаза и в переносицу. Глазные яблоки стали вытекать, засочилась кровь.
Он попытался неуклюже скинуть с себя девочку, но она ловко перевернула его на живот, ухватилась за голову и с усилием повернула ее почти на сто восемьдесят градусов, щелкнули шейные позвонки, выдернутые со своих мест, порвались сухожилия. Киборг конвульсивно-механически задергался: органическая часть машины умерла, а электронная начинка пока функционировала, пыталась вернуть к жизни ткани и органы, давая им дополнительные электрические импульсы. Электроника перегорела, автоматически включилась программа самоуничтожения. Наталья поняла это, когда из всех щелей пошел сизо-черный дым.
Наташа длинными прыжками достигла Одина, все еще лежащего без сознания и накрыла его собой. Раздался взрыв, огненная волна накрыла все в радиусе двух метров от эпицентра взрыва.
Наталья привела себя в чувство, поправила помятую юбочку, встала. Коготки и клыки реформировались обратно в человеческие ногти и зубы, а вот пигмент глаз по-прежнему давал чисто-голубой цвет, разве что ярость в них сменилась грустью и неизбежностью событий, текущих не в том, в каком хотелось бы, направлении. Она посмотрела на то, что осталось от биомашины, а если точнее – на кучку пепла, раздуваемого легким ветерком, и подумала: «На самом деле, чтобы сломать шею такому киборгу, необходимы силы как минимум такого же киборга или… «Трона». Она беззлобно рыкнула на глупых гарланящих птиц, но они даже не услышали ее.
У девочки в голове появился хороший план, который она хотела реализовать немедленно. Наташа бережно взяла на руки бесчувственного Одина, ведь он – часть плана, обошла пепел, направилась по тропке к «ГАЗели», нетронутой землетрясением, положила мальчика на диван позади водительского кресла, вернулась к руинам своего дома. Там она нашла несколько чемоданчиков, но взяла только один, похожий на чемоданчик Одина, вернулась к машине, села за руль, но в замке зажигания не оказалось ключа. Пришлось еще битый час искать в развалинах ключ, а потом заливать почти пустой бак из канистры, найденной в гараже. Она вывела из двора «ГАЗель» и прямиком отправилась в полуразрушенный город, зная, что в сложившейся ситуации ни один милиционер не остановит несовершеннолетнего водителя – с мародерами нужно бороться и спасать из-под завалов людей, думать, как жить дальше, а для Наташи ответ на этот вопрос был очевидным. Для начала же нужно хорошо потрясти маминых агентов, чтобы полулегально вернуться в Германию, заново открыв гражданство…
Город Гилеоштадт, Германия
Он пробуждался от долгого сна: вяло зашевелился, веки задрожали, дыхание участилось, сердце забилось быстрее. На лице застыла маска ужаса и боли. Один открыл глаза, но пока не осознавал, что происходит, где находится, что он, разум медленно просыпался, вникал в суть окружающих вещей.
Странный потолок, он состоял из однообразно узорированного пластика. Стены – они покрыты пушистыми большими персидскими коврами с персонажами из персидских же сказок и легенд. Слева – высокое и широкое окно, состоящее из равнозначных фрагментов, пол окна закрывала отдернутая ажурная штора, ярко светило солнце. Справа – вместительный гардеробный резной шкаф из настоящего дерева, чуть левее – входная (или выходная?) дверь бежевого и коричневого цветов, металлопластиковая ручка-дракон, на полу – жесткий ворсистый ковер. Кровать – она очень широкая, довольно длинная, с деревянным каркасом, металлической, туго натянутой, сеткой. На сетке удобные матрасы, застеленные идеально-белым постельным бельем, четыре подушки, два махровых одеяла: и он лежит в центре широченной кровати, стоящей в центре комнаты, к стене.
«Эта комната – не моя!» – мелькнула паническая мысль. – «Что я здесь делаю?!»
Один вылез из-под одеяла и обнаружил, что в одних темно-синих плавках, к тому же не его, сел на краешек кровати, провел ладонями по шелковистым волосам, зачесанным кем-то назад.
«Что я здесь делаю? Где я?!»
Он резко встал, быстро подошел к двери, дернул ее на себя – не открывается, – в обратную сторону – растворилась, вышел из комнаты, затворил за собою дверь, огляделся и вспомнил все, что с ним приключилось. В глазах заблестели слезинки: «Самал», случайные попутчицы, свидание с Наташей, неожиданное землетрясение, чудом избежал погребения, погибель родителей и брата под завалами собственного дома, самодеятельные похороны, страшный человек, потеря сознания и… все. Теперь он здесь. Где?
Слева сразу начиналась кухня, впереди прихожка с трюмо, на полке мобильный телефон, на стенке крючки, на одном висело малиновое бикини – ага, значит, в доме Наташи! Нет, ее дом тоже разрушен… На полу пара девичьих босоножек, узкий коридор.
Один направился по нему. Справа была еще одна дверь, слева две – значки на них без слов говорили, куда они ведут. Он отворил дверь справа на себя и вошел в комнату. На красивых двухъярусных столах расположились три компа, подключенные к сети, на мониторах развертывалось космическое пространство, довольно скучная заставка, приглашающая войти в них нажатием клавиши «Энтер».
«А где мой компьютер?»
Он проверил последнюю комнату рядом с компьютерной – длинный зал, разделенный двумя шкафами без ножек. Между двумя окнами – роскошный диван, по обеим его сторонам – кресла. Противоположную от дивана стену занимал огромный кинотеатр, на тумбочке – видеомагнитофон. Посреди комнаты – широкий письменный стол с выдвижными ящиками.
Один вышел из комнаты, двинул к двери в прихожке, дернул ее туда-сюда – не поддалась, – с тяжким вздохом зашел на кухню, обставленную, честно говоря, богато и со вкусом: повсюду просматривался женский стиль идеальных прибранности и чистоты. «Может, я в Германии? Да ну, как бы я сюда попал!?»
На столе разлиты готовые пища и черный кофе, пастеризованное молоко и сухие сливки. Только сейчас он почувствовал, насколько голоден, желудок требовательно заурчал. Мальчик с удовольствием набросился на еду, запивая все подслащенным кофе с молоком. Затем намазал кусок хлеба толстым слоем шоколада.
Удовлетворив голод, справил нужду, пошарился по дому, попытался безуспешно открыть окна и еще раз дверь, от безделья намылся в душистой ванной. Потом обсох, попробовал отпереть шкафы в зале – заперты, поэкспериментировал с кинотеатром – также безрезультатно. Поскучал с кабельными компами, так и не нашел интересных программ, игры отсутствовали вовсе. Полежал, поспал, потанцевал, попрыгал, попел – все быстро надоедало, и за окнами нет ничего интересного: трава, кустарники, тропы, зашедшее за угол солнце, чистое голубое небо без единого облачка. Нашел чистую бумагу в рабочем столе зала, написал несколько строк: «Ты остался один, Один, ты теперь никому не нужен. Наташа держит тебя в плену, сама пропала куда-то. Что делать? Чем заняться? Скучно и тоскливо. Мама, папа, братик – я скучаю по вам очень. Хоть я и маленький, но я выживу ради вас, вырасту, доучусь, найду работу и буду всегда-всегда помнить о вас, буду навещать – обещаю! – и больше ни одна слезинка не скатится по моей щеке, папа, ведь ты всегда хотел, чтобы я рос мужчиной. Мама, я найду себе хорошую девушку и буду заботиться о ней по-человечески и любить, как люблю тебя. Братишка, я всегда буду с тобой рядом. До свидания».
