Естественно, на том конце связи никто успокаиваться не собирается, а голос становится все громче и громче.

– И с чего ты взял, что будет сын? – неожиданно делает кульбит вектор интереса у Марты.

Кирилл чуть выдыхает, радуясь, что основной накал уже позади, и спешит закрепить успех.

– Откуда я знаю, что будет сын? – он хитро косится на брата.

Юра ухмыляется.

– Аполлинария сказала, – говорит Кирилл медленно, успокаивающе, словно дикую кошку гладит, – а ты знаешь, жена Юры если скажет, то так и будет. Успокойся. Я тебе сказал, что всё решу, пусть сидит, ждёт…

Кирилл сдерживает недовольный вздох.

Вот, меньше всего хочется бросать этот шашлык, бочонок пива, приятную компанию и тихий весенний лес.

Но семья – это святое, хоть всегда крайне не вовремя подкидывает проблемы.

А проблема нарисовывается очень серьёзная, наследственная, можно сказать…

Кирилл прекрасно знает за Кирсановыми это потрясающее умение трахать кучу женщин, скакать веселым мартовским кошаком по постелям, а потом вляпываться по самое не балуйся в одну-единственную.

Да так, что умереть хочется, если вдруг неудача…

Вот, похоже, Кит и хочет. Умереть.

Выходит, его сына Никиту не миновала семейная беда – любить одну единственную всю жизнь… Или это просто юношеский максимализм?

В конце концов, он именно так думал когда-то про мать Кита, считал, что она и есть та единственная, и после ее смерти вообще не связывался с бабами дольше, чем на пару ночей…

До появления его Чертовки.

Может, и тут банальный «играй мой гормон»?

Но в любом случае, надо решать…

Сын чахнет, жена переживает… Ну, куда это годится?

Наконец-то Марта успокаивается окончательно, Кирилл говорит ей пару ласковых слов, с диким скрипом извлекая их из памяти… На какие только жертвы не пойдешь для благополучия своей женщины… С радостью отключает трубку и кидает её нервно на стол.

Заваливается в свой шезлонг, запрокидывает голову и закрывает глаза.

– Всё так серьёзно? – интересуется Юра.

– Да, похоже, Кит попал.

– Ну, так это не вытравишь из Кирсановых, – усмехается невесело дядька Никиты.

– Я всё понимаю, но надо вытравливать, – Кирилл тяжело вздыхает, садится ровнее, кладет локти на колени и выжидательно смотрит на Петра.

– У меня есть хорошее приложение, – тут же отзывается гость братьев.

– Ты, Пётр Григорьевич, даже с акцентом стал говорить, – усмехается Кирилл. – Ты в своей Швейцарии там с дойными коровами на русском разговаривал или на швейцарском?

– Кирсан, – в тон ему отвечает Пётр Григорьевич, – в Швейцарии шестьдесят три процента населения говорят на немецком языке, и я не доил коров.

– Какое упущение, я думал именно за этим и ездил. Но слышу что шпрехаешь. – Кирилл устало вздыхает, прекращая паясничать и тренировать свой солдатский юмор, – понимаешь, Питер, это у нас семейное. Если мы вот так вот вляпываемся в бабу, мы из неё потом не вытаскиваем.

Юра неожиданно хрюкает, а затем и вовсе принимается ржать, словно конь, затем резко замолкает и нервно проводит ладонью по лицу.

Петя изучает их тёмным, угрюмым взглядом, что-то прикидывает в голове, и говорит:

– Я возьму его на работу, тем более, если он не захотел идти по вашей военной линии, найду ему отличное место. Хороший возраст, уже пора зарабатывать. Трудоустройство для юного химика с перспективой. Сейчас его главное отвлечь.

Кирилл задумчиво кивает.

– А что Демон сказал? – интересуется дядька Никиты, покосившись на горе-отца.

– Ольгович ведь же килобайтнутый, – отвечает Петр, – Никита попросил его посмотреть камеры с шести утра, проследить за машиной. А Демон после его ухода в обратном направлении посмотрел, всё что было до шести утра. Никита пришёл в клуб, столкнулся с какими-то чуваками, защитил девушку, вместе с ней уехал в ближайший отель.

– Нормальный парень! – улыбается Петр, – где мои двадцать лет?

– И за одну ночь втюрился так, что Марта всю плешь мне проела, поднимает панику, потому что в таком состоянии Кита никогда не видела. Лежит у меня пацан. – Уныло жалуется Кирилл.

– А что за девушка? – интересуется Юра, сосредоточено соображая, – может, зря кипишуем? Ну, понятно, молодой еще слишком, рановато, но с другой стороны… Может, всё срастётся?

– Ну начнём с того, что она старше…

– Что не удивительно, – вворачивает Пётр Григорьевич, – пацан рос без матери. И не надо меня тут глазами сверлить, Кирсан, никуда этот пробел не денешь, никакой мачехой не заменишь. Юра прав, может быть, попробовать им вместе…

– Не получится, – с досадой шипит сквозь зубы Кирилл Кирсанов. – Демон все пробил, естественно. Инесса Рудаковская. Её сестра родная вляпалась в Михеевскую ОПГ, спит с Михеем, и эту Инессу с собой тянет в криминал. Чем они там занимаются, я даже выяснять не буду! Потому что мне нахуй не нужно такое счастье! И моему пацану тем более!

– Неудачненько… – бормочет Юра, щурясь на дым от мангала.

– Крайне, – горячится Кирилл, – потому нахуй ее!

– А вот здесь ты прав, – соглашается Петр. – Давайте так, сейчас быстро это всё выпиваем, доедаем и втроём летим в Москву с радостной вестью, что Никита выходит на работу с завтрашнего дня.

– Я поддерживаю, – соглашается Георгий Николаевич, принимается разливать пиво из бочонка и с усмешкой добавяет, – и по поводу жертвы, и по поводу работы, и по поводу того, что потёртые проститутки из ОПГ нашей семье не нужны.

Кирилл кивает, думая, что в этот раз все крайне серьезно.

Не сказать, чтоб Кит доставлял ему много проблем, пока взрослел, как-то легко и переходный возраст прошел, и принятие в семью мачехи, и с сестренкой он нашел общий язык…

И, видно, теперь пришло время компенсации за все прежние спокойные годы.

Кирилл понимает, что, если обычно спокойная и рациональная Марта на такой истерике, то дело херовей, чем выглядит.

Кит самостоятельно из этого дерьма не выберется, так и будет по своей шлюшке страдать, а то и, чего доброго, попытается вытащить ее из говнища, куда она сама себя усадила…

И сейчас главное, чтоб самому Киту эта мысль в голову не торкнула.

Нет уж.

Его ребенок не будет выворачиваться наизнанку из-за бандитской подстилки!

Надо его отвлечь, грузануть по-полной…

Учебы, похоже, недостаточно, сессию он завалил и нисколько по этому поводу не страдает…

Значит, надо что-то новое, мощнее, веселее, труднее.

И, в свете этого всего, идея Петра смотрится на редкость привлекательно.

Конечно, Кириллу хотелось бы, чтоб его сын пошел по военной линии, все же гены не пропьешь… Но и предложение давнего друга и партнера по бизнесу крайне любопытно…

Пусть пацан поймет, что такое – зарабатывать бабки.

Развеется, забудет про свою девку…

А там, глядишь, вообще окажется, что это блажь временная… Ну, а почему бы нет?

Вдруг повезет?

Год спустя

– Кит, после пар в «Дика»?

Выдерживаю с невозмутимой рожей дружеский хлопок по спине, хотя Мот старается изо всех сил. Кого другого унесло бы к херам в стену, а я так, чуть-чуть покачиваюсь и все.

Мот скалится, не особо расстраиваясь. Это у него так, нормальное явление, здоровается человек, чего там. А то, что в человеке больше ста кило чистых мышц и рост под двушку, так это он не виноват. Это природа постаралась, к ней все вопросы. Нельзя же из-за этого снижать градус дружелюбия?

За годы учебы в универе только я более-менее к его манере привык, потому что двужильный, есть в кого. А остальные пытаются на подходе словить опасность и увернуться. Получается не у всех.

Хмуро смотрю в телефон, который едва удалось удержать в руках после внезапного дружеского нападения Мота, прикидывая, есть у меня время для чила в «Дике», любимом нашем заведении, где раньше, до того, как работать начал на дядю Питера, мы с друзьями на уши ставили весь персонал. Клянусь, они при виде нас все бьющиеся предметы убирали со столов!