– Пить надо меньше, – сообщает трубка. – Это твой гонорар.
– Семь?
– А ты сколько хотел? Леша обычно платит пять, но тебе поставил семь.
– Знаешь, пошел к черту твой Леша. Я за семь не работаю.
– Я ему сказал.
– Ну и?
– Он сказал, что ему вообще насрать. Он в Белоруссии найдет графоманов, которые за три напишут и счастливы будут.
– Вот пусть ему графоманы за три и пишут. Таджики от литературы, мля!
– Не бузи, – осторожно советует трубка, видимо почувствовав, что я на взводе, но меня уже несет.
– Пошли на хрен. Можешь считать меня меркантильной скотиной, но мне семью кормить. У меня это стоит дороже. Вообще это стоит дороже. А Леша твой охренел в конец. Собаки лысые! Сперва нанимают графоманов по три, потом ноют. Что у них литература в жопе и книжки никто не покупает.
– Я тебя понял, – мрачно говорит трубка. – Я перезвоню.
– Давай.
Возвращаюсь к компьютеру. Злой как черт. Руки трясутся. Автор не человек, ему кушать не надо. Закуриваю. Смотрю в текст. Вижу туман.
Надо собраться. Мигает мейл-агент. Отключаю. Теперь он мне не нужен. К черту его. Хоть бы вообще интернет вырубили. И телефон. И дверной звонок заодно.
Смотрю в текст.
Дым сигареты растворяется в утреннем тумане. Прихрамывая добредаю до дальней калитки графского сада. Здесь тихо, сыро. Пахнет травой и каким-то цветением. Начинают щебетать первые утренние птахи. Весело, задорно. Дзыыыыынь!
Да чтоб тебя!
Дзыыынь! Дзыыыынь!
Встаю из-за стола, выключаю телефон. В другой комнате второй аппарат, пусть жена подходит.
Возвращаюсь за компьютер. Там хорошо. Утро, туман. Пахнет сырой травой. Шагаю через сад к дальней калитке. Здесь не заперто. Калитка отворяется с тихим скрипом. За ней уже лес. Среди высоких деревьев меня ждет мой стреноженный конь.
Освобождаю ноги лошади. Глажу по бархатной морде: прости, дружище, задержался. Конь смотрит на меня с пониманием, фыркает, поднимает голову, открывает рот и радостно сообщает:
– Дорогой, эта Наташка звонила.
Дверь открывается в комнату входит жена.
– Что Наташка? – интересуюсь, пытаясь сохранить спокойствие.
– Она ждет нас послезавтра в четыре.
– Хорошо.
– Просила не опаздывать.
– Хорошо.
– Подарок я заказала, курьер будет завтра.
– Хорошо.
– Тебе совсем наплевать на то, что я говорю? – жена смотрит с легкой претензией. Обидеться на меня или нет, она еще не придумала.
– Дорогая, – говорю я предельно спокойно, хотя внутри у меня бушует Везувий, – я сейчас в восемнадцатом веке проснулся с грудастой бабой после того, как наставил рога ее мужу. Этот муж стучится в дверь. Я едва успел надеть штаны и выпрыгнуть в окно. Я помял клумбу и вывихнул ногу. Нога болит. Муж дурак и рогоносец, но когда увидит что сделали с клумбой под окнами спальни его жены, он явно заподозрит, что это не Сивка Бурка и не Кентервильское приведение. Дорогая, я тебя очень люблю, но какая на хрен Наташка рано утром в графском парке в восемнадцатом веке???
Жена смотрит на меня со смесью брезгливой жалости и обиды. Вертит пальцем у виска и, решив-таки обидеться, выходит, хлопнув дверью.
Сажусь за компьютер. Я зол. Болит спина. И голова болит, видимо погода опять меняется. Хочется курить и чаю. Но чай кончился, а за новым надо идти на кухню. Закуриваю.
Сколько можно курить? Я уже прокурил всю комнату. Надо проветрить. Открываю окно, за окном дождь. Ветром задувает капли на подоконник, брызжет на сигарету. Намокшая сигарета шипит и дает противный привкус. Черт подери! Почему я предпочитаю работать ночью? Да вот поэтому.
Сажусь в кресло. Кресло скрипит и это раздражает. Черт! И как тут работать, когда все плохо? Смотрю в текст.
Ну да, лошадь. Открывает рот. Хрен там она чего открывает. Это графиня рот открывала и… впрочем, постельные сцены я обычно не расписываю. Не мой жанр.
Ладно.
Конь смотрит на меня с пониманием, фыркает, поднимает голову и окрестности оглашает его радостно приветственное ржание.
Господи, какое к едреням ржание?
Но не ржач же в самом деле?
Ладно.
Конь смотрит на меня с пониманием. Хоть кто-то меня понимает.
Все, хватит.
Конь смотрит на меня с пониманием, фыркает. Я запрыгиваю в седло. Трогаю. Он неспешно бредет среди деревьев, выходит на дорогу. Я легонько пришпориваю. Конь понимает каждое мое движение. Мы с ним давно друг друга знаем, и он чувствует мое настроение. Идет аллюром.
Ветер легко дует в лицо. Кидаю коня ему навстречу. Бог с ним, с графом. И с графиней. В груди вскипает волна чувств. Я молод. Я счастлив. Удача со мной. Жизнь восхитительна. И впереди только прекрасные мгновения.
Меня охватывает какая-то юношеская ничем не мотивированная радость. Я смеюсь. Конь несется вперед, навстречу рассвету. Я набираю в легкие побольше воздуха и кричу:
– Дорогой, мы пошли гулять и в магазин. Тебе купить что-то?
Да, дорогая, пистолет с одним патроном и мыло с веревкой. Так, на всякий случай.
Моменто мори
Хорошо сидим…
Кто сказал не помню, повторяли многие
День первый.
– Ты кто?
– Смерть.
– И что?
– Пришла.
– За кем? Тут же нет никого.
– За тобой, дурень.
– Что за мной?
– Пришла.
– Кто?
– Я.
– А ты кто?
– Твоя смерть.
– А-а-а… и что?
– Ничего. Пришла я!
– Зачем?
– За тобой.
– Угу. Ну, проходи, садись.
– Зачем?
– За стол. Правда, у меня тут срач, ну да ладно. Села? Вот так. Сидя-то поди лучше. В ногах правды нет. Давай выпьем.
– Ты что, дурак?
– Почему? Просто хочу с тобой выпить.
– Я не пью!
– Почему?
– Я же смерть.
– Вот за это и выпьем. Ну, со знакомством.
– Фу, что это было?
– Водка.
– И вы это пьете?
– Я пью.
– Давно?
– Вторую неделю уже.
– Нда, не мудрено, что я за тобой пришла. Собирайся.
– Погоди.
– Что еще?
– Я хочу выпить с тобой.
– Опять?
– Снова. За то, что ты пришла в этот дом, украсила его своим присутствием. За то, что составила мне компанию, а то одному пить как-то не интеллигентно.
– Ффу-у-у-у-у… Гадость какая!
– Закуси.
– Чем?
– Вон горбушка черная.
– Она черствая и плесенью покрылась.
– Брезгуешь?
– Да нет…
– Ну, как?
– Как ни странно, хорошо.
– То-то, давай еще по одной. Ты хорошая. Ты знаешь, у меня никогда такой хорошей смерти не было. Я хочу выпить за тебя. Будь счастлива. Пьем… Эй, ты чего?
– Я плачу. Мне еще никто никогда таких слов не говорил. Спасибо. И ты знаешь, живи. Я за тобой завтра приду.
– Приходи. Я буду тебя ждать.
– Ну, я пошла?
– Погоди. Еще по одной. На посошок.
День второй.
– Ты кто?
– Я смерть твоя.
– Кто-о?!
– Смерть. Ты что забыл? Я вчера приходила.
– Зачем?
– За тобой.
– А-а-а… Ни черта не помню. А сейчас чего пришла?
– Как чего? За тобой пришла. Собирайся.
– Ща. Погоди. Мне сперва надо вещи собрать с мыслями собраться. Выпить надо, о! Выпьешь?
– Я не пью.
– Да ладно! А вчера пила.
– Ты же не помнишь?
– Припоминаю кое-что. Ну, за наше случайное знакомство, надеюсь оно будет долгим и плодотворным.
– Ты чего плетешь?
– Я не плету, я пью. Пей…
День третий.
– Ты кто? А, ну да… проходи, садись. Я как раз похмеляюсь. У меня сегодня закуска мировая.
– Что это?
– Хлеб свежий. Бородинский. С тмином. А еще килька в томате. Пить будешь?
– Нет.
– Поздно, я уже налил. Ну, за нас. Ты знаешь, я тут подумал, мы так подходим друг другу. Просто идеальная пара. Ты чего смеешься? Между прочим, у нас общие интересы.
