Доев щей, Виктор Александрович спросил, где его пасхальный костюм. Переодевшись, оглядел себя, решил, что и небритым пойдет. Смахнув пыль с ботинок, предупредил жену, что пошел на завод и не спеша, важно, вышел на улицу.

Старый партиец, Вольф Иосифович Зицер, уже пятый год как был председателем месткома завода «Красный пролетарий». Почти весь день он провел в цехах своего не малого, по тем временам предприятия, коротко беседуя с рабочими, мастерами и начальниками цехов, он для каждого из них находил нужное слово, иногда давал дельные советы и всегда внимательно выслушивал каждого, с кем общался. Так как большую часть своей жизни он провел на этом бывшем заводе братьев Бромлей, кстати, сам, будучи слесарем-лекальщиком высокого разряда, он до последнего уголка знал всю географию завода. И всегда был в хороших отношениях с рабочими, да и с линейным начальством. До революции это очень помогало ему в подпольной работе. После революции, когда началась гражданская война, его талант слесаря очень пригодился. Всю войну он рвался на передовую, а начальство, ценя его золотые руки и верные глаза, держала его в ремонтных мастерских, сперва в московском пролетарском полку, а потом и в дивизии, которой командовал до самой своей смерти Василий Иванович Чапаев.

Ибо всем воюющим необходимо оружие и желательно исправное, а золотые руки Вольфа Иосифовича могли любую не стреляющую «железяку», носящую гордое название – оружие, превратить в исправную, хорошо работающую машинку для убийства людьми себе подобных. Неважно, что это было – пистолет, револьвер, винтовка, пулемет и даже артиллерийское орудие. Приходилось ему чинить и автомобили, и даже аэроплан (правда, всего один раз). После войны Зицер вновь вернулся в свой цех, снова слесарем-лекальщиком. В начальство он не лез, хотя дореволюционный партстаж позволил бы ему занять пост. И пока руки держали, а глаза видели, он спокойно делал свое слесарное дело. Но возраст берет свое. Вольф Иосифович в один злосчастный день пришел к директору предприятия, с которым был знаком по фронту и жили по соседству и прямо сказал, что, несмотря на то, что ему еще нет шестидесяти лет, все, больше он качественно работать не может, а не качественно не хочет и поэтому просит уволить его.

Директор, зная, что Вольф слов на ветер не бросает, всерьез задумался над проблемой. Решение пришло неожиданно. В это время шла борьба начальства с председателем месткома, который представлял из себя некий симбиоз Швондера и Шарикова в одном флаконе. Вот начальник и предложил Зицеру, что если ему удастся избавиться от Швондера-Шарикова, он порекомендует Вольфа в председатели. Как уж ему удалось это сделать – один бог знает, но тем же сентябрем в отчетно-выборную пору Зицер был единогласно избран председателем месткома. Партбюро, тоже, поддержало его кандидатуру. И вот уже пять не простых лет Вольф Иосифович на этом посту.

За это время сменилось три директора и два секретаря партбюро и не все они ушли на повышение, а Зицер бессменно был в своей должности. Пробегав почти весь день по заводу, после обеда, Вольф Иосифович решил приступить к самой нелюбимой части своей работы – разбираться с документами. Вот в это время к нему и направился Шафоростов с поручением от грозного незнакомца.

В проходной завода Виктора Александровича пропустили, только спросили к кому он идет. Узнав, что ему нужен Вольф Иосифович, вахтер сказал, что Шафоростову повезло, Зицер только что прошел в свой кабинет. Кабинет, это конечно звучало гордо. На самом деле это была выгородка с фанерными стенками в бывшем санузле на втором этаже административно-бытового здания, бывшей конторы братьев Бромлей, между отделом кадров и комнатой счетоводов. К выгородке примыкал тамбур, он же кабинетик секретарши месткома. Там сидела постоянная секретарша Галина Ивановна, крашеная блондинка лет, наверное, сорока пяти. Хотя точного возраста ее никто не знал. Единственно, что помещалось в ее кабинетике, это проход к председателю, стенной шкаф с делопроизводством месткома и маленький столик с трофейным «Ундервудом».

Кроме того, в помещении стояла солдатская тумбочка с бытовыми и кухонными (скорее чайными) принадлежностями Галины Ивановны. Время от времени Вольф Иосифович просил Галину Ивановну организовать чай. Что она с удовольствием делала.

Виктор Александрович постучался в дверь месткома и не дожидаясь ответа открыл на половину дверь и сказал:

- Здравствуйте, Галина Ивановна. К Вольфу Иосифовичу можно?

- Сейчас спрошу.

Не вставая с места, Галина Ивановна открыла дверь между кабинетиком и кабинетом и громко спросила:

- Вольф Иосифович, к вам Шафоростов, вы его примете?

После положительного ответа, Виктор Александрович Шафоростов предстал «пред ясны очи» Зицера.

В душе радуясь, что появился повод не заниматься бумажками, Вольф Иосифович встал из-за стола во весь свой не маленький рост. Имя Вольф на некоторых языках означает – волк, но большой, весь седой Зицер больше напоминал медведя, белого медведя.

- Здравствуйте, Вольф Иосифович!

- Здравствуй, Витек! Или к тебе надо официально – гражданин Шафоростов? Как поживаешь? Что случилось?

- Бог с тобой, Вольф Иосифович. Как хочешь назови, только выслушай.

И Виктор Александрович рассказал председателю месткома, что произошло с ним за последний день. Про то, как пил он с расстройства за несправедливое увольнение, как не понял, с какого бодуна попал в центр города, про встречу с суровым незнакомцем на скамейке у Большего Театра. Для себя Шафоростов уже решил, что незнакомец про него все знает. И поэтому рассказывал, что незнакомый человек обращался к нему по имени отчеству.

- Кончай бухать – говорит он мне. Иди, упади в ноги Вольфу Иосифовичу – пусть замолвит за тебя слово перед начальством. – Вещал Виктор Александрович, все больше и больше веря в свои слова.

- Так и сказал – кончай бухать? И имя мое упомнил?

- Совершенно верно, Вольф Иосифович. Так что пришел я к тебе и по собственной воле и по приказу этого человека. Попроси начальство – пусть вернет на работу.

- А ты не будешь опять нетрезвым приходить на работу?

- Да что, ты, Вольф Иосифович! Я даже пиво пить не стал, хотя их высокоблагородие, товарищ подполковник так и сказал: « Идите, Виктор Александрович, поправьте здоровье пивком» и червонец мне дал. Так я червонец жене отдал. Попроси директора, Вольф Иосифович.

Виктор Александрович даже не знал, как он облегчил жизнь Зицера. Только накануне директор попросил председателя месткома подумать, как бы решить вопрос с ночной сменой. Кадров не хватало, а завод получил задание – увеличить выпуск продукции вдвое и кое-что добавилось в номенклатуре заказа. Нужно было организовывать ночную смену, а людей не было, да и кому охота в ночь выходить.

- В ночную смену пойдешь? Ладно, позвоню директору, посиди пока здесь.

И Вольф Иосифович набрал номер внутреннего телефона директора. Поговорив с начальством, Зицер повернулся к Шафоростову:

- Вот что, Виктор Александрович, директор сказал, что готов отменить твое увольнение, если я лично за тебя поручусь. Я поручился. Иди домой, Витек, отдохни чуток и выходи сегодня вечером, будем организовывать ночную смену. И помни – ни какой выпивки, кончай бухать, как сказал подполковник. Кстати – бухать, это на каком языке?

- Вольф Иосифович, ты бы поговорил с кем положено насчет подполковника. А то, как бы чего не вышло.

- Ладно, иди Витек, до свидания.

- До свидания, Вольф Иосифович.

Витек, а теперь с полным правом, Виктор Александрович, гордо зашагал домой. Товарищ Зицер заглянул в отдел кадров, попросил не пускать в дело приказ на увольнение Шафоростова, и хотел было зайти к директору. Но в приемной ему сказали, что Василий Никифорович Задириенко – директор (очередной директор) «Красного пролетария» занят и просил никого к нему не пускать.

«Ничего – потом доложу» - сказал себе Вольф Иосифович и пошел в свой «кабинет». Он и понятия не имел о том, что единственный человек, который мог бы ему прояснить ситуацию с «суровым незнакомцем» Вити Шафоростова, сидел в это время за столом напротив директора и разговаривал с ним насчет аренды 150-200 квадратных метров площади под лабораторию института. Это был Владимир Иванович Левицкий, который решил с утра проехаться по двум заводам, на которых Сталин разрешил организовать, как он выразился «свечные заводики» института. На заводе имени Серго он уже побывал, вопрос решился на 300 квадратных метров производственных площадей и сто метров инженерно-лабораторных помещений в отдельно стоящем строении на отшибе заводской территории. В начале директор, ни в какую, не хотел выделять ни метра площади, несмотря на грозные документы института под «крышей НКВД», но волшебное обещание Левицкого трех токарных станков с диаметром обработки 200-250 мм сделало руководителя более сговорчивым. Директор не знал, где Владимир Иванович возьмет станки, но что странно, сразу поверил авторитетному пожилому мужчине в мундире полковника. (Владимир Иванович «пошел на дело» во всей красе полковника НКВД).