Сара следует за мной в комнату для консультаций, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Я сажусь на свое обычное место на скамье и молча смотрю на своего адвоката.

– Итак, что это было? – Сара хмурится на меня и прижимает к груди ноутбук, словно желая защититься и не зная, то ли остаться, то ли уйти.

Я закрываю лицо руками:

– Простите.

– Но почему? – Она ошеломленно смотрит на меня. – Почему вы не сказали мне, что у временных сотрудников нет пропуска? Разве вы не понимали, что полиция непременно об этом узнает?

– У меня был пропуск, – бормочу я.

– Да, но только чужой. – (Я смотрю на нее, напряженно соображая.) – Тейт, я пытаюсь вам помочь, – жестко говорит она. – Именно для этого я здесь. Но я не могу полноценно представлять вас, если я единственный человек, который не знает всех основных фактов.

– Простите, – повторяю я.

– Вы наверняка понимаете, – стоит на своем Сара, – что полиция узнает о каждом пропуске, который в тот вечер был использован в здании. Вы так и не сказали, чьим именно пропуском воспользовались, но совершенно очевидно, что Джерри Сигер окажется в числе этих людей.

– Я не брала пропуска Джерри, – говорю я.

– Тогда каким пропуском вы воспользовались?

– Временным номер один, – замявшись, отвечаю я.

– Временным номер один?

– Это пропуск… для привлеченных третьих лиц. Он зарегистрирован как «временный номер один».

– Охранник утверждает, что временные работники не получают пропусков.

– Персонал, работающий по контракту, получает. Уборщики, строительные рабочие, короче, любой, кому нужен пропуск. Если боссы попросят, то пропуск всегда выдадут. Все не так уж и зарегулировано, как утверждает Кевин.

– Но на пропуске должно быть фото. Фамилия и имя.

– Только на постоянных.

Сара секунду-другую смотрит на меня:

– Кто вам его дал?

– Дэн, – признаюсь я. – Примерно месяц назад… еще до несчастного случая с Мэдди. Он дал мне пропуск, чтобы я могла ходить на прием к врачу, минуя службу охраны.

– На прием к врачу?

– Да… по поводу учащенного сердцебиения. Только и всего. Ничего страшного.

– А в службе охраны имеются соответствующие записи?

– Какие такие записи? – удивляюсь я.

– Того, что в тот вечер кто-то воспользовался «временным номер один».

– Наверняка. Да.

– Тогда почему вы никому об этом не сказали? Объясните!

– Я не имела права пользоваться пропуском по уик-эндам. И не стала ничего говорить, чтобы не навлечь на Дэна крупных неприятностей.

– Еще более крупных, чем у вас сейчас?

– Послушайте, я ведь сказала им… вам… что была в здании, – подчеркиваю я. – Я решила, этого будет достаточно. Конечно, мне по-любому пришлось бы объяснить, что я там делала. Но я не ожидала, что мне придется объяснять, как я туда попала.

– О’кей, но когда у Джерри Сигера исчез пропуск…

– Я понятия не имела, что у него исчез пропуск!

– Неужели? – с сомнением в голосе спрашивает Сара.

– Нет! – с жаром восклицаю я. – Впервые об этом слышу. Если кто-нибудь и вытащил пропуск из кармана его пальто, то определенно не я! Он вышел покурить вообще без пальто.

– Получается, он лжет?

– Нет, не лжет. Просто заблуждается. Он тогда здорово набрался. Как и все остальные. Он был в одной рубашке. Разгоряченный.

– А вы действительно пытались его поцеловать?

– Насколько я помню, нет. Хотя и не лишено вероятности. Я помню, как разговаривала с ним, флиртовала и прочее. Как я уже сказала, мы были под градусом. Мне ужасно не хватало Дэна. Поэтому я вполне могла сказать Джерри нечто такое, что он превратно понял. Ну а потом Хейли узнала, что я была в нашем здании в вечер гибели Мэдди, и… Ой, погодите-ка! – Я внезапно вспомнила о моей одержимости Дэном!

– А это что, неправда?

– Нет! – отвечаю я и, замявшись, добавляю: – Ладно. Я действительно взяла ту фотографию. Убирала его стол и случайно уронила ее. И постеснялась признаться Дэну. Но потом решила заменить стекло и быстренько поставить обратно, пока он не заметил.

– А как насчет ежедневника?

Я устремляю глаза в стол:

– В то время он часто работал из дома. Я просто хотела отметить для себя все заседания совета директоров, чтобы знать, когда он будет на работе. И затем вернуть ежедневник на место.

– Вы преследовали его?

– Определенно нет! Хейли не в курсе наших отношений, – объясняю я. – Она что-то такое видела, но все неправильно истолковала.

– Итак, в тот раз, когда она заметила вас возле его дома…

– Я пряталась от нее, а вовсе не от Дэна! И то же самое было возле ресторана. Мы уже договорились, что я отвезу его в аэропорт. И тут она со своим предложением подкинуть его. Он не мог признаться, что я жду его в машине на улице. А я не знала, что она собирается приехать в тот ресторан, и поэтому спряталась.

Сара испытующе смотрит на меня:

– А как насчет Хелен? Все, что вы мне рассказали…

– Это чистая правда! – настаиваю я. – Она была на той вечеринке. Значит, кто-то должен был ее впустить. А на следующий день она позвонила мне, как я и говорила. Мы ехали вместе в такси. Она сказала, что потеряла сережку и что ее уволили из «Коуэн Макколи». Мой рассказ обо всем, что было до нашего появления в офисном здании, – чистая правда. За исключением того… за исключением того, что на самом деле я не провела ее внутрь.

– Нет, – говорит Сара. – Поскольку это, как оказывается, невозможно! – (Я бросаю на нее виноватый взгляд.) – Интересно, а вы попробовали?

– Нет. Я оставила ее в вестибюле. Вы все верно сказали: я совсем не знала ее. Мне было не по себе. Она описала сережку, и я самостоятельно отправилась на поиски. – Поймав на себе недоверчивый взгляд Сары, я качаю головой. – Я честно не знала, что по одному пропуску не пройти вдвоем. Я совершила ошибку.

– Тейт, вы не совершили ошибку. Вы солгали, – укоряет меня Сара. – Вы солгали полиции, и, как только вы это сделали, они возбудили против вас дело. Ваша ложь заронила зерно сомнения относительно остальных ваших показаний.

– Богом клянусь! – умоляюще говорю я, и мои глаза наполняются слезами. – Я не убивала Мэдди! Не знаю, с кем она находилась на крыше, но меня там точно не было!

– Тогда зачем было лгать?

– Я запаниковала! И как только я это сказала, то уже не смогла отыграть назад. – (Сара терпеливо ждет продолжения.) – Узнав, что упавшей с крыши женщиной оказалась Мэдди, я сразу поняла, что серьезно влипла. Я находилась в здании. У меня был роман с мужем погибшей. Ведь полицейские рано или поздно наверняка это выяснят, и я тут же попаду под их прицел.

– Но, по вашим словам, вы не сразу узнали, что это была Мэдди.

Я закрываю лицо руками. Крупные слезы капают на столешницу. Я вытираю мокрые глаза рукавом. Спустя секунду я чувствую, как Сара отодвигает стол. Она садится на скамью напротив меня, кладет ноутбук на стол, стаскивает с плеча сумку, роняет ее на пол и тихо спрашивает:

– Когда вы узнали, что это была Мэдди?

– Я увидела ее кроссовку, – всхлипываю я. – Увидела ее кроссовку, когда сидела в полицейской машине.

Сара, не сводя с меня глаз, открывает ноутбук.

– Да, да, белую кроссовку, – продолжаю я. – Полицейские подняли кроссовку с земли и положили в пакет для улик прямо передо мной. Я сидела в полицейской машине, смотрела через ветровое стекло на кроссовку, и тут меня словно обухом по голове ударило: Хелен была в туфлях на каблуке, с закрытым носком и ремешком вокруг пятки. Красные слингбэки на убийственно высоком каблуке. Она вообще разоделась так, будто мы собирались на званый вечер. А в пакете для улик лежала белая кроссовка. И тогда я задумалась. Концы с концами явно не сходились. Потом… потом я вспомнила, что сумка, висевшая на зубце ограждения, была… ну… похоже, она была фирмы «Гуччи». Розовая с серым. Сумка показалась мне знакомой, но Хелен она явно не принадлежала. И тогда я спросила себя: где я уже могла видеть такую сумку? – (Сара терпеливо ждет.) – И меня осенило: Мэдди. Несколько недель назад она приходила к нам в офис. Она зашла в кабинет к Дэну, и при ней была та самая сумка, которая мне очень понравилась. Я спросила, чья это сумка, и Мэдди ответила: «Моя». А я рассмеялась и сказала: «Я просто хотела узнать, кто дизайнер». На что она ответила: «Тот, кто делает все эти фейковые дизайнерские сумки. Его имя почему-то вылетело из головы» – и я снова рассмеялась. – Я поднимаю глаза на Сару. – Это была сумка Мэдди. И кроссовка тоже была ее.