Во время ближайшего привала чувствую стойкую необходимость в медитации. Уединяюсь в стороне за небольшими зарослями сухого кустарника под предлогом справить долгую нужду. Положив перед собой картину и для верности придавив её по краям камнями, сажусь на траву и скрещиваю ноги.

В руке подарок спасённой мной девицы – маленькая пилюля, в которой энергия Ки сконцентрирована в десятки раз. Помещаю её под язык и закрываю глаза.

Дыхание раздувает мои лёгкие, как ветер – паруса быстроходного корабля. Сладостная энергия наполняет каждую клеточку тела, пропитывая мускулы и насыщая кровь. Образы наших тренировок с Лин всплывают у меня перед глазами и запускают водоворот воспоминаний. Я словно растворяюсь и улетаю вдаль, туда за горизонт, где выситься нерушимая твердыня – столица Империи.

Сестрёнка, потерпи. Я уже иду! Что бы ни случилось, мы решим это и вместе вернёмся в отчий домой.

Пилюля быстро растворяется, подстёгивая течение Ки. По телу пробегает приятная и немного болезненная дрожь. Миг, и я чувствую небольшой прорыв.

Восьмая ступень… Вот она! Наконец-то.

Время пролетает незаметно, а когда я открываю глаза, то вижу насмешливый взгляд. Ямато – тот старик, что давал мне советы по змею. Он сидит на камне в десятке шагов и с любопытством наблюдает за мной.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает он невозмутимо, но глаза смеются. – Это, как её там, практика Ки?

– Медитировал, – отвечаю я.

Странно, в такой ситуации обычно я собран и, несмотря на видения, которые могут приходить, должен был ощутить человеческое присутствие рядом. Хоть мой собеседник и не практик, но Ки в его теле имеется.

– Расскажи-ка подробнее про всё это дело. Уважь старика. Я многое слышал о боевых искусствах. И что вы все на них так помешаны? – ворчит он. – Опасность в упор не видите. Зачем заниматься тем, что может тебе навредить?

– Потому что у всего есть цена, особенно у силы. То, что легко даётся, не ценится.

Ямато одобрительно кивает.

– Что до первого вопроса, – продолжаю я, – Путь – это начало и источник всего сущего. Это испытание длиною в жизнь, которое каждому нужно пройти с честью. Какова длина этого Пути… Сколько в нём этапов… Никто не ведает. Известно лишь, что в каждом этапе по десять ступеней.

– И на каком ты этапе? На какой ступени?

– На первом этапе, – вздыхаю я, – на восьмой ступени.

– Как же различить все эти этапы, если их число неизвестно?

– Каждый этап назван в честь одного из легендарных зверей.

– Ничего себе, – хлопает по коленям старик. – И о скольких этапах ты слышал?

– О первых трёх. Каменный Карп, Железный Журавль, Серебряный Богомол.

Именно они нарисованы на моей картине.

– Есть ещё Золотой Цилинь, но, где он, не ведаю. Может, после Богомола, а может, и нет.

– Сынок, а зачем ты за силой гонишься? Небось славы ищешь или богатства, да? – склонив голову, собеседник засыпает меня вопросами.

– Нет. Меня подобное не интересует, – поспешно сворачиваю свою картину.

– А что это у тебя там намалёвано? Непристойные девицы? – усмехается в бороду старик.

– Вы, правда, не знаете о Пути? – игнорирую вопрос. – Вы же из столицы?

– Ох, Рен, ты не представляешь, какие в столице практики. Там же одна знать, – кривится он, словно в навозную лепёшку влез. – Нос задирают выше гор, ещё не успев губы от мамкиной сиськи оторвать.

Мы с ним проводим некоторое время в душевной беседе. Хотя мои рассказы про Ки и культивацию Ямато воспринимает как-то несерьёзно. Подтрунивая и вставляя шуточки. Ну это немудрено, кто на Путь не шагнул, его не поймёт. Зато мои намерения воспринимает с уважением, откинув напускное веселье.

– Знаешь, я встречал мало людей, которые ищут силы для защиты, а не для славы. Это достойно, хоть и путь ты выбрал не самый простой, сынок.

На этом наш разговор заканчивается. Прибегает один из охранников, настало моё время караулить.

Покинув нашу лесистую провинцию Гаори, караван выезжает на широкие просторы Као Удена. Впереди простирается почти бескрайняя плодородная степь в Великой Долине. Дороги здесь широкие, да и народу встречается всё больше. То и дело попадаются другие караванщики и торговцы.

В один день, находясь в хвосте, я замечаю подозрительно быстро приближающуюся к нам пару телег и десяток всадников. Сразу передаю сообщение по цепочке в голову каравана Вейлору. Тот даёт команду усилить бдительность и держать оружие под рукой.

Когда нас догоняют, ткань спадает, открывая вид на содержимое телеги. Вот только вместо мешков с зерном, там сидят несколько практиков, а в руках у них крутятся сгустки огня.

Улавливаю течение Ки, слабое, как ручеёк в засуху. Среди них сильнейший на седьмой ступени, а уже каждый обладает техниками. Обидно, ведь у меня ни одной.

Возможно, внешние ученики из какой-то школы?

Пламя слетает с их рук, целятся практики в ближайшую повозку.

Ясно, значит, пришли за товаром.

Мгновенно перекинув дорожный плащ через руку, принимаю первый сгусток пламени на грубую шерстяную ткань. Кожу обжигает, плащ загорается в нескольких местах. Тушу хлопками и направляю своего скакуна к нападающим. Телега громыхает, прыгая на ухабах, и обходит нас сбоку. Держусь вровень.

Спереди долетают крики охраны. Ещё один конный отряд зажимает нас с двух сторон, но основная опасность грозит товару, не мне. Где-то в центре построения надрывно верещит Герт.

Конь всхрапывает боязливо, но всё же несёт меня навстречу летящему огню. Пара огненных шаров попадает в повозки за моей спиной, основная масса снарядов достаётся мне. Чертовски больно, кожа шипит, исходя дымком, но не смертельно. Явно техника начального уровня, иную эти слабаки осилить бы не смогли.

Ещё миг, и я, оттолкнувшись от своего седла, цепляюсь за край вражеской телеги. Сразу получаю резкий удар по скуле. Худосочный парнишка в драном балахоне пытается меня скинуть, надавив ступнёй на моё плечо. Лицо озверевшее и какое-то… загнанное. Он не выглядит как человек, который хочет здесь находиться.

Под ногами сплошным ковром летит земля. Повозка громыхает и раскачивается. Внезапно она подскакивает на ухабе, и противник, потеряв равновесие, отшатывается назад прочь от меня. Давление на плечо исчезает, чем я тут же и пользуюсь.

Извернувшись спиной к бортику, напрягаю руки и пресс, скручиваясь и буквально забрасывая себя через голову внутрь повозки ногами вперёд. Не уверен, что смогу повторить такой фокус в следующий раз. Противник, получив сапогами в живот, валится на дно, с силой приложившись затылком о доски.

Ещё двое с криком поджигают свои руки и кидаются в атаку. На меня обрушивается целая серия не очень техничных ударов.

Слишком медленно. Даже в таком ограниченном пространстве они не могут меня достать.

Блокирую один, уклоняюсь от второго, а потом и вовсе подставляю более мелкого недоноска на горящий кулак его товарища.

Нас качает, как в лодке во время шторма. Повозка отчаянно дребезжит, словно собирается развалиться в любой момент. Полузадушенно всхрапывают загнанные лошади. Сидящий на козлах возница отчаянно хлещет зверей, не позволяя им замедлиться.

Огненный кулак пролетает совсем рядом, опалив мне ресницы. Мне приходится откинуть корпус назад, чтобы избежать удара, и в глубине зарождается волна ярости.

С рыком вбиваю колено в брюхо врага. Что-то пронзительно хрустит. Он воет побитой собакой и падает на своего подельника. Мы танцуем с последним совсем недолго. Ему не хватает ни скорости, ни умения, чтобы выдержать мой напор. Я пропускаю удар по лицу, зато он с криком улетает, кувыркнувшись, через борт телеги. Немилосердно твёрдая земля встречает его словно мачеха, а не мать.

Мгновение, и я хватаю извозчика за шкирку.

– Держись рядом, едем следом! – рычу ему в побледневшее лицо.

Ки в нём чувствуется совсем слабое, а значит, он не практик.