– Таисия, здравствуйте, я – Оксана Петровна, работаю здесь экономкой.

– Здравствуйте, – кивнула Тая, замерев на первой ступеньке лестницы.

– Вы пропустили завтрак, – Оксана Петровна поджала губы в тонкую недовольную линию, – Раиса сказала, что предупреждала вас, что он с восьми. Может быть, она соврала?

– Простите, я…– Тая растерялась. Эта женщина её будто обвиняла, – Да, Раиса предупреждала, но я не была голодна. Я хотела попросить её или ещё кого-нибудь принести мне поесть сейчас и…

– Ида Леонидовна не одобряет, когда едят в непредназначенных для этого местах, – отрезала экономка холодно, – Через сорок минут будет обед, вы можете пройти в столовую, если проголодались.

– Кхм…Ладно.

Оксана Петровна коротко поклонилась и ушла, а Тая медленно стала подниматься по лестнице, не в силах избавиться от ощущения, что ее только что отчитали как неразумного ребенка. Ида Леонидовна не одобряет…Бред! Она будто в другой век попала в этом доме!

И все же через сорок минут, приняв душ и переодевшись, Тая спустилась в столовую, провожаемая молчаливой, будто боящейся её Раисой.

***

Столовая оказалась воздушной, светлой комнатой в пастельных тонах с тонким цветочным узором на стенах. Вся мебель резная, белая, хрустальная многоуровневая люстра над овальным столом, много деталей, много цветов в вазах всех форм и размеров, кремовая скатерть, огромное количество фарфоровых приборов, гора еды и одна Ида Леонидовна посреди всего этого великолепия. Впрочем, не одна – на руках у неё сидела сиамская кошка, недобрая щурящая на Таю свои удивительные голубые глаза.

Тая обвела помещение взглядом, невольно высматривая Кирилла, и только потом прямо взглянула на его мать.

– Здравствуйте.

Ида Леонидовна молча кивнула на стул напротив, продолжая рассеянно поглаживать свою мурчащую питомицу. Тая села, Раиса тут же налила ей крем- суп, предложила корзинку с булочками и душистым маслом и ушла, отпущенная царственным взмахом руки Иды Леонидовны.

Тая сложила ладони на коленях, не зная, как тут заведено и как вообще необходимо вести себя по этикету. Может ли она начать есть первая? Нет?

Ида Леонидовна так и молчала, разглядывая её из-под полуприкрытых век. От супа пахло божественно, от булочек шел ароматный жар, в желудке так по-пролетарски заурчало, и рот затопило слюной.

– Мы ждем Кирилла Станиславовича? – не выдержала Тая.

– Кира? – Ида Леонидовна будто очнулась от своих мыслей, – Нет. Он уехал в город. Работа. Мы встретимся завтра. На оглашении. Поедешь со мной.

Тая кивнула. Значит, уже завтра. Хорошо. Быстрее бы.

Ида Леонидовна мягко спустила протестующе зашипевшую кошку с колен и принялась за свой суп. Тая с тайным облегчением последовала ее примеру. На несколько минут в столовой повисла деятельная тишина. И Тая уж было подумала, что этим их обед и закончится. Она просто доест, поблагодарит и уйдет к себе, но…

– Таисия, расскажите про свою мать. Кто она была? – вдруг в приказном тоне спросила Ида Леонидовна, отодвигая наполовину пустую тарелку супа и добавляя, скривившись, – Помимо очевидного.

– Что вы имеете ввиду под очевидным, – аккуратно поинтересовалась Тая, внутренне подбираясь и тоже отодвигая суп.

Интуиция подсказывала ей, что сейчас аппетит будет безнадежно испорчен.

– Очевидно, что строгих нравов она не была, – Ида Леонидовна выбила дробь по столу отполированными ногтями и посмотрела на Таю задумчиво, чуть склонив голову, – Но что-то же в ней было, раз он даже позволил ей родить, – выделила “он” дрогнувшим голосом.

Вопрос ощущался пощечиной.

И, судя по хищно сузившимся светлым глазам Иды Леонидовны, ей и являлся. Таю словно колючим одеялом окутало невысказанное вслух “что он мог найти в похожей на тебя?!”. Девушка села ровнее, принимая удар и готовясь ответить.

– Говорят, моя мама была смешливой и очень красивой. Знаете, такой теплой, не аристократичной, располагающей к себе красотой. Возможно, он искал именно это, не находя… в других местах, – прямо встретила ледяной взгляд “Снежной королевы” напротив.

Иду Леонидовну заметно передернуло. Колкость задела. Бледное лицо на миг пошло рябью, ломая тонкий безупречный иней и обнажая эмоции. Но лишь на миг. В следующую секунду она уже взяла себя в руки и едва заметно улыбнулась, вздернув вверх левый уголок губ.

– Что ж, её смешливость вам явно не передалась, Таисия. Для девушки вашего возраста вы непозволительно мало улыбаетесь. Вот, попробуйте, прекрасные пирожные, – пододвинула к ней тарелку со сладостями, – Самый простой способ получить немного счастья. А то кусаетесь, – и снисходительно улыбнулась шире.

– Спасибо, – Тая взяла эклер, чувствуя себя немного смущенно за собственный выпад. Решила сгладить, – Да, мы мало похожи. Так говорит моя бабушка. Я почти не помню маму, она умерла, когда мне было два.

– Я читала, – кивнула Ида Леонидовна, откидываясь на мягкую спинку стула, – Прабабушка, а не бабушка, насколько помню…

– Читали?

– Да, в вашем досье.

Женщина говорила это так спокойно, как само собой разумеющееся, а Тая не могла скрыть удивления, отдающего чем-то неприятным.

– Вы завели на меня досье?

– Не я, конечно. Кир. Он очень щепетилен в делах, – отозвалась Ида Леонидовна с плохо скрываемой гордостью, испытываемой за сына.

Таю передернуло. Досье. Вспомнила, как молча они провели с Кириллом Станиславовичем почти половину суток, пока добирались сюда. Конечно, зачем с ней разговаривать, если всё наперед знаешь…

– Тогда я не понимаю, к чему эти вопросы, – не удержавшись, сказала резко, отложив эклер.

– Уже ни к чему, – снисходительно хмыкнула Ида Леонидовна, – Своим ответом все, что меня интересовала о тебе, ты уже рассказала.

Тая поджала губы, смотря с ледяные глаза напротив и испытывая глухое, сжигающее изнутри раздражение. То есть это был экзамен на её способность укусить в ответ? Что ж…

– Тогда, может быть, позволите мне задать пару вопросов? – девушка подчеркнуто вежливо улыбнулась.

Ида Леонидовна на секунду свела светлые брови на переносице, а затем её лоб разгладился.

– Только если пару, после обеда я привыкла отдыхать, – прикрыла тяжелыми веками глаза, будто ещё чуть-чуть, и она начнет дремать прямо тут – в столовой.

Тая сделала глубокий вдох, пульс мгновенно подскочил от охватившего нервного возбуждения. Очевидно, момент неподходящий, но ей так хотелось хоть что-то узнать про отца.

– Каким был он был? Станислав Игоревич?

– Хм, – Ида Леонидовна опустила глаза, начав разглядывать ажурную салфетку и впервые по-настоящему, но как-то очень грустно улыбнулась, – Жестким, упертым, умным, со скверным характером и очевидно…– подняла на Таю обращенный вглубь себя взгляд, – …что бабник.

– Но вы с ним жили, – нахмурилась Тая, – Значит, что-то в нем было…и хорошее.

Теперь Ида Леонидовна посмотрела на неё остро, у неё будто с глаз пелена спала, сотканная из воспоминаний.

– Если такой мужчина тебя выбирает, то от него уже не уйдешь, девочка. Ты не поймешь, ты ещё молода. А может и никогда не поймешь. Навряд ли тебя такой выберет.

Тая смутилась и отвела глаза. Прежде всего потому, что в это прозвучало так горько и лично, что Тая действительно мало что поняла кроме того, что именно в этот раз Ида Леонидовна не пыталась её обидеть, а говорила о чем -то сугубо сокровенном.

– А как он умер? – поинтересовалась Тая тихо, – Кирилл Станиславович сказал только, что его нашли здесь, в кабинете.

Взгляд Иды Леонидовны застыл где-то у Таи на переносице, грустная улыбка медленно трансформировалась в оскал.

– Да, с пулей в голове, мозги и часть костей разметало по всему персидскому ковру, обоям, столу…А рядом валялась без сознания его шлюшка, наша бывшая горничная, с пистолетом в руке. Видимо, духу хватило только на то, чтобы выстрелить, а убирать за собой уже не надо…Сейчас она в СИЗО. Надеюсь, это был последний вопрос. Меня утомила эта беседа.