Тая растерла лодыжку, убирая побежавшие капельки крови.

– Извините, я случайно наступила, было темно.

Ида Леонидовна только взглядом по ней резанула, беря кошку на руки и почесывая ей за ушком. Та довольно затарахтела, ластясь к хозяйке.

– Что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался Кирилл.

Тая перевела на него взгляд и покраснела, не сразу найдясь, что сказать. Ещё и мужчина смотрел так снисходительно, всем видом показывая, что он и без объяснений прекрасно понимает. Кирилл чуть склонил голову набок и засунул руки в карманы брюк, его рубашка была расстегнута на несколько верхних пуговиц, демонстрируя волоски на крепкой груди. Тая, нахмурившись, отвела глаза. Это показалось ей чем-то интимным и смутило еще больше.

– Мне захотелось пить, я пошла искать кухню, – девушка посмотрела мужчине в глаза.

Щеку её прожигал недобрый взгляд Иды Леонидовны, поглаживающей мурлыкающую кошку. Ногу горячо саднило, из расцарапанных ранок тонкой струйкой текла кровь.

– Вы могли просто позвать Раису, она вам не сказала? – Кирилл выгнул бровь, – В комнате телефон…

– Нет, она сказала, но мне не захотелось её будить.

– Ясно.

Кирилл кивнул, опустил взгляд на её ногу и снова посмотрел Тае в глаза.

– Пойдемте, я вас провожу. Мам, спокойной ночи, – Кир подался к матери и поцеловал воздух у её виска, приобняв женщину за плечи.

– Спокойной ночи, знаешь, где пластырь? Таисие нужна помощь, – Ида Леонидовна говорила это,так и не смотря на Таю.

– Да, знаю. Таисия, пойдемте.

– Спокойной ночи, Ида Леонидовна, – пробормотала Тая и пошла вслед за Кириллом из гостиной.

Мужчина обогнул широкую лестницу в холле и свернул налево. Прошел по темному коридору до упора и толкнул белую дверь. Хлопнул в ладоши, помещение залило электрическим светом. Тая заозиралась по сторонам. Кухня была огромная и вполне могла бы принадлежать какому-нибудь семейному ресторанчику. Интересной пятиугольной формы, окна по периметру, много техники, большой остров в центре, барная стойка…

Кирилл открыл холодильник и бросил через плечо.

– С газом, без газа, сок?

– С газом, если можно, – Тая прошла к центру и провела пальцами по мраморной столешнице кухонного островка.

– Можно, – Кир достал бутылочку воды и поставил её перед Таей. Потом принес стакан.

– Спасибо.

Он хмыкнул, мазнув по ней взглядом, достал из ящика стола пластырь и протянул ей. Пока Тая заклеивала ранку, Кир полез в высокий шкаф, который оказался доверху забит алкоголем.

– Виски пьешь, Тай? – неожиданно перешел на "ты".

Так неожиданно, что девушка чуть не подавилась и отрицательно замотала головой.

– А я пью, – достал бутылку и щедро плеснул в пустой стакан, затем добавил лед, – Вино? – снова посмотрел на девушку поверх стекла бокала.

– Редко… – Тая присела на барный стул около острова.

Было будоражаще странно, от того, что Кирилл вдруг с ней заговорил. Сердце забилось быстрее, и она ждала каждого нового слова, но вместе с тем побаивалась его. А еще Кир так смотрел…Карие глаза с хмельной поволокой цепко ощупывали её лицо и, кажется, он только сейчас открывал для себя, что перед ним не бесполое существо, а девушка.

– Только по поводу? – его губы тронула кривая улыбка, глаза сверкнули.

– Да, – кивнула Тая.

– Есть отличный повод, не считаешь?

– Какой.

– Ты здесь…

И снова подошел к шкафу с алкоголем.

– Белое, красное, шампанское? – оглянулся на неё через плечо.

– Шампанское, – смущенно откликнулась Тая.

И пока он не видит, приложила ладони к пылающим щекам, ругая себя, что так реагирует на это куцое общение. Ведь ничего не происходит же! А её всё равно штормит. Кирилл ей не нравился, нет. Он её волновал.

Взгляд прилип к мужским широким плечам, обтянутым черной рубашкой, выделяющимся по бокам "крыльям", скользнул по предплечьям, видным из-за закатанных рукавов, перетек на талию и крепкие бедра. Нельзя так…Боже, он ведь еще и мой брат!

Тая окончательно стушевалась, уставившись в мраморный узор столешницы прямо перед собой и рассеянно обводя его пальцем. Грохнула пробка, Кирилл налил игристый напиток в высокий тонкий бокал, поставил его у самого Таиного носа, а сам присел на соседний барный стул, крутя в руках стакан с виски.

Молча чокнулись. Шампанское оказалось божественным, не сладким, но до ужаса ароматным, цветочным, вкусным, Тая сразу сделала еще пару глотков, ощущая, как тепло растекается по горлу и опускается ниже, в зону груди.

– Ты подслушивала, – вдруг выдал Кирилл, сверля ее своими почти черными глазами.

Тая чуть не поперхнулась.

– Я не… – начала было, но он тут же перебил.

– Что услышала? – и всё это спокойно,с кривой легкой улыбкой. Будто он и не осуждает вовсе, а лишь проявляет любопытство.

Тая поджала губы, убрала прядку за ухо, покрутила в пальцах тонкую ножку бокала…Сказать? В вызовом взглянула на Кира.

– Что я – одно сплошное маленькое "ничего".

– Это не так, – он сделал глоток, продолжая на нее смотреть.

– Вы так сказали.

– Моя мать сейчас не в том состоянии, чтобы услышать что- то другое. Она любила отца, прощала ему измены, страдала, а ты – такое явное напоминание…Не воспринимай на свой счет. Ты для нее – его ходячий грех, а не отдельный человек.

Тая промолчала, думая. Все равно подслушанный разговор ее коробил. И не совсем она понимала Кирилла сейчас. Зачем он оправдывается? Она была уверена, что ему плевать.

– И вы сказали, что у меня ужасный хуторской акцент, – не сдержавшись, еще предъявила.

И тут Кирилл рассмеялся. Низко и бархатно. Тая удивленно на него уставилась.

– Акцент есть, да. Но лично мне он нравится. Знаешь, я несколько раз был Ростове. Люблю этот город и этот говор. Ты, когда говоришь, словно в лето уносишь, на Дон. Это хорошо. Вот только, – прищурился Кир и как-то хищно усмехнулся, – Обычно там женщины более… бойкие. Яркие, громкие, смешливые. Ты не такая…

– Я иногда такая, – тихо призналась Тая.

Она действительно могла быть такой, но не в этой напряженной враждебной обстановке, не с этим взрослым, непонятным ей человеком, не в этих обстоятельствах, давящих на неё.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Кирилл и залпом допил свой виски, – Ладно,я спать. Дорогу сама обратно найдешь?

– Да, спокойной ночи.

– Спокойной.

Кирилл уже почти ушел, когда Тая окликнула его в дверях.

– Кирилл Станиславович, а каким был отец? Я бы очень хотела знать.

Мужчина устало провел пятерней по волосам, вздохнул.

– Позже…И просто Кирилл.

И прикрыл за собой дверь.

Белоснежное хрусткое белье, огромная удобная кровать, ворох подушек, невесомое, такое нежное одеяло, пьянящий запах влажной хвои из распахнутого настежь окна, глубокая тишина, наполненная лесным шелестом, а Тае всё равно плохо спалось.

Тени собирались по углам в тревожные черные фигуры, и дом словно недовольно замер, пытаясь исторгнуть из себя чужачку. Сны приходили, обрывочные и неясные, и исчезали резко, заставляя вскакивать с постели и вытирать липкую испарину, выступившую на груди.

Ей снился отец. Она не видела лица, но в том, что это был он, не было сомнений.

Он сидел в кресле, спиной к ней, и смотрел на ледяной огонь в камине, от которого вся комната покрывалась морозным туманом. Тая хотела подойти, заглянуть ему в глаза, но ноги подводили, наливаясь тяжестью, и только сердце отчаянно билось, будто она уже долго бежит. Тогда она решила уйти из комнаты, скрыться. Но и этого сделать не смогла. Дверь оказалась заперта, а отец в кресле беззвучно рассмеялся. Её окатило кипящей паникой, она бросилась к окну. С разбегу. Стекла полетели, вонзились в кожу, распороли вены. Тая с криком подскочила на кровати. Еще долго не могла прийти в себя, пялясь в черноту спальни невидящими глазами.

Это сон. Просто сон. Слишком много впечатлений.