Антон хотел отомстить Саранскому и лишить его жизни, но понимал прекрасно, что, если расправится с генералом, навсегда потеряет возлюбленную. «Лея не должна знать о том, в кого я превратился, – решил художник. – Правда сломает ее». Вскоре от соседей-помещиков Колчаков услышал, что Иван Иванович с супругой покинули свое имение до того, как дом Антона сожгли. Лея даже не знала о произошедшем.
Колчаков поселился в трактире и продолжил писать картины; художник больше не изображал зверя, он стал им. Антон решил, что, когда совладает с яростью, отправится на поиски возлюбленной. Только надежда вновь быть с Леей не позволяла проклятому потерять остатки человечности.
Ладья: Отметины
«Я не размениваюсь по мелочам, мой взгляд всегда устремлен вперед. Когда ферзи истребят друг друга или будут принесены шахматистами в жертву, последней надеждой игрока на победу стану я.
Если на моем пути окажется фигура соперника, я отброшу сантименты и «съем» ее, а когда я приближусь к королю, я загоню его в угол или оттесню на последнюю горизонталь, чтобы поставить мат».
«Одним прыжком зверь пересек разделявшее нас расстояние и располосовал мою грудь когтями. Жизнь медленно покидала растерзанное тело; перед смертью я пообещала этому темному существу, что вернусь и разыщу его. Я сдержала слово».
Декабрь, 2012 год.
Девушка вошла внутрь большой мельницы. В центре помещения находились гранитные жернова, заполнявшие почти все пространство. Гостья продвигалась вперед медленно, в руке она сжимала широкий костяной браслет, не принадлежавший ей. Низкое рычание на мгновение нарушило тишину. Девушка резко обернулась на звук.
Тени зашевелились, они накатывали на гостью холодными и одновременно обжигающими волнами. В сумерках девушка рассмотрела лишь неясный мужской силуэт и серебряный блеск, плескавшийся в злых звериных глазах.
Воздух, казалось бы, стал плотнее, у гостьи моментально перехватило дыхание. Тени поглотили мужчину и приобрели четкие контуры, превратив молчаливого наблюдателя в огромное чудовище.
Одним прыжком зверь пересек разделявшее его с жертвой расстояние и налетел на нее, полосуя когтями. Девушка почувствовала острую боль: когти проделали на ее теле глубокие борозды, распоров грудную клетку и зацепив руку; выступила вязкая кровь. Когда жертва повалилась на пол, в воздух взметнулась волна пыли. Глаза девушки утратили блеск жизни.
***
Тамара Ангелова резко села в постели, почувствовав вкус крови во рту, но это призрачное ощущение растаяло, как только сон утратил свою силу.
Каждый раз сновидения возвращали девушку в один и тот же день – день ее смерти. Шрамы, находившиеся чуть ниже груди и на сгибе правой руки, напомнили о себе легким покалыванием. Тамара потянула вверх черную майку, обнажая плоский живот: рубцы покраснели – смерть оставила на теле девушки безобразные отметины.
Блокер
Ты зол, как зверь, живущий в клетке,
Ведь правда – горькая таблетка.
Расплаты близок час
Для тех, кто предал раз.
Стемнело. Солнце. Снова звезды.
Ты ждешь, чтобы развеять грезы
Своих врагов – трусливых псов;
Нет больше правил, нет оков.
«Я могу быть другом, благородным, чутким; я могу стать союзником, преданным, бесстрашным. Моя протянутая рука не роза с шипами, прими ее.
Я могу быть врагом, ненавистным, подлым; я могу стать соперником, устрашающим, наглым. Моя протянутая рука – дикий шиповник, который ранит, отступи на шаг, чтобы не истечь кровью.
Наши стремления и помыслы порой меняются. Я не застывшая в озере вода, а бурная река, которая скоро выйдет из берегов. Причина половодья ты».
Декабрь, 2012 год.
Ян Власов искоса поглядывал на Дениса Аксенова, самовлюбленного сына начальника, которого таврионовцы прозвали «самым смазливым бойцом». Власов не знал, чего ожидать от бесшабашного Дениса; многие его поступки вводили в ступор: неоправданная жестокость, не вписывающаяся ни в какие рамки беспечность, минутное проявление слабости или благородства… Сын начальника, ухмыляясь, смотрел на сцену, на которой чужаки боролись друг с другом и тем самым забавляли бывалых таврионовцев.
– Зеленые еще, – Аксенов откинулся на спинку стула из красного дерева, он заскучал. – Неужели не нашлось более внушительных претендентов? Меня эти парни бесят. Отец не примет их на работу.
– Вынужден с тобой согласиться, – Ян нахмурился. – Нам, конечно, нужны люди, но не настолько…
– Кажется, я опоздал, – позади парней раздался незнакомый голос.
От неожиданности Денис вздрогнул и выпрямился. Власов обернулся к гостю и шумно сглотнул, а сын начальника, проследив за взглядом помощника отца, не смог сдержать эмоций и воскликнул, охарактеризовав внешность парня:
– Твою же мать!..
– Игорь Нестеров, – представился чужак, ничуть не смутившись, так как привык к подобной реакции, и продолжил: – Я еще могу продемонстрировать свои способности?
Игорь протянул парням руку. Денис проигнорировал этот жест, Ян же крепко пожал ладонь чужака. Власова поразило увиденное: стоящий напротив него худощавый жилистый парень с тонкими чертами лица и взъерошенными темно-русыми волосами мог бы показаться привлекательным, если бы не его глаза. Правый был темно-карего цвета, левый – серо-голубого. Этот контраст делал лицо Игоря отталкивающим, не хотелось задерживать на нем взгляд.
«Игрушка с дефектом…» – подумал Ян, а вслух произнес:
– Ты можешь выступить, мы еще не выбрали подходящего бойца.
– Забирайся на сцену! – прыснул Аксенов.
Нестеров снял куртку, бросил ее на спинку придвинутого к пустому столику стула, потер руками шею и поинтересовался:
– С кем мне нужно бороться?
– С парнями, которые еще на ногах стоят, – пояснил сын начальника.
– Я думал, что нужно таврионовца победить, чтобы получить работу, – Игорь нахмурился.
– Хочешь помериться силами с одним из нас? Сразу? Без прелюдий? Ты еще с пришедшими на «смотрины» пацанами дела не имел! – высокомерного Дениса Нестеров позабавил; едва сдерживая смех, Аксенов произнес: – Будет тебе таврионовец… Ян, сделай одолжение, проучи этого самонадеянного сопляка.
«Как обычно, Аксенов кашу заварит, а мне приходится ее расхлебывать. Игорь Нестеров "виноват" лишь в том, что не знает здешних порядков», – Власов воспринял идею Дениса без особого энтузиазма. Яну нравилось работать напрямую с Гуроном, а импульсивный сын начальника раздражал бойца.
– Как пожелаешь, Денис. Ты же сейчас за главного, – просто ответил Власов и подумал: «Когда же это самодурство закончится? Сил моих больше нет терпеть эту занозу в заднице!..»
– Парни, достаточно, вы нас не впечатлили! – крикнул Аксенов, заставив «бойцов» прекратить возню. – Освободите помещение.
В ответ послышалось недовольное мычание, кто-то выругался, но лезть на рожон не стал, хотя этим вечером Денис многим успел насолить. Собственно, одного человека сыну Гурона задеть не удалось… Игорь молча ожидал боя с Яном, лицо опоздавшего гостя не выражало ни одной эмоции.
Когда провалившие «смотрины» бойцы потянулись к выходу, Власов и чужак поднялись на сцену.
Денис «благословил» соперников:
– Приступайте! – кривая усмешка бросила уродливую тень на красивое лицо первого бойца «Тавриона». – Не разочаруй меня, Игорь!
«Я сотру улыбку с твоего лица, засранец», – на щеках парня с разными глазами появился румянец.
Нестеров быстро менял позиции, прыгая по сцене, парень не размахивал руками, не пошатывался – все его движения были отточены. Аксенов, сидевший за столом, подался вперед. Первый боец «Тавриона» предпочитал такой же стиль, ему казалось, что не на дилетанта он смотрит, а на себя со стороны. Власов тоже удивился, но собрался с мыслями и атаковал первым. Игорь предугадывал действия соперника и наносил стопорящие удары, останавливая Яна на начальной фазе движения. Нестеров играючи перехватил инициативу: Власов не успел увернуться, и Игорь ударил его кулаком в челюсть, затем ребром ладони по предплечью. Ян пошатнулся, но не грохнулся на сцену; таврионовец изловчился и сбил Нестерова с ног, но соперник, падая, потащил Власова за собой. Игорь поднялся раньше Яна; чужак спокойно стоял, намеренно открыв свою спину для атаки. Таврионовец стремительно приближался. Не оборачиваясь, Нестеров ударом ноги назад остановил соперника. Власов осел на пол, судорожно глотая ртом воздух; обжигающая боль вспыхнула в груди таврионовца.