– Не надо, прошу вас! – упираюсь ладонями в грудь посла волчьего рода, который неожиданно застал меня в читальне.

– Девка, ты меня не зли. Еще скажи, что я все не так понял, и что это не ты мне глазки строила, – с опасным звериным прищуром он делает еще один шаг ко мне.

В груди холодеет от страха, и я бросаю взгляд на окно и дверь в надежде, что кто-то войдет и вмешается.

– Что вы, – еле выдавливаю из себя я и пячусь. – Как вы могли подумать! Я невеста князя Драгомира…

Шаг… Шаг… Еще шаг… И я оказываюсь в западне, зажатая между лавкой и столом.

– Девка она и есть девка, – кривая ухмылка обнажает острые клыки. – Подумаешь, невеста. Таких как ты в вашем роду вон с десяток изб. Да и посочнее, полакомее есть. Нужна ты больно своему князю: заменит и не расстроится. А я тебя с собой возьму. Наложницей.

Вкладываю всю силу, что у меня есть, чтобы оттолкнуть посла, но где уж там! Его смрадное дыхание касается моего лица, а к горлу подкатывает ком тошноты.

– Нет, прошу, у меня жених…

Треск рубахи кажется громче грохота грома, и окатывает меня отчаянием. Колочу кулаками по его плечам, когда резко распахивается дверь, а ворвавшийся поток воздуха приносит аромат дубовой коры и липы.

– Драгомир! – изо всех сил кричу я.

Посла сносит с меня и откидывает к стене невероятная сила. В его глазах, направленных на вошедшего князя, появляется мстительный звериный огонь, но Драгомир смотрит только на меня.

Широкоплечий, высокий, он едва не достает до потолка избы. Длинные русые волосы, как обычно, стянуты кожаным ремнем, а голову венчает тонкий золотой обруч – единственный признак, отличающий его от остальных витязей.

Ни одной деталью одежды – ни кожаным нагрудником, ни наручами с рунами на сильных мужественных руках, ни простой льняной одеждой, скрывающей тренированное тело, он не отличается от своих воинов. Но Драгомира окружает такой ареол власти и силы, что ни одному из витязей не придет в голову ослушаться.

За его спиной появляется высокая темноволосая девушка с косой, уложенной вокруг головы и острым, пронзающим, как копье, взглядом и два воина.

Первоначальная радость от того, что я спасена, сменяется пониманием того, как вся ситуация выглядит со стороны.

– А я тебе говорила, что твоя невестушка шашни с послом иноземным водит, – следом слышится язвительный голос Варны, названной сестрицы моего жениха, подтверждая мои опасения. – Сама слышала, как они договаривались тут встретиться. Змею пригрел… Чуть в жены не взял…

Каждое слово словно ножом по сердцу. Дрожащей рукой поправляю порванную рубаху, пытаясь прикрыться от осуждающего взгляда, и качаю головой.

– Нет, нет! Все не так! – голос срывается на шепот. – Драгомир, я…

Хочу сказать, что все это наговор, что у меня и в мыслях не было, но князь перебивает.

– Предлагаешь не верить своим глазам, Дарина? – его низкий пробирающий голос гремит, заполняя собой всю читальню.

– Да что ее слушать, эту… – начинает Варна.

– Молчать! – рычит Драгомир так, что девушка замирает.

Только вот на звук сбегается народ. И если через двери не увидишь из-за широкой спины Драгомира, то уж в окна глазеют от всей души.

– Как ты объяснишь все, Дарина?

С надеждой смотрю в любимые голубые, словно весеннее небо, глаза, сейчас мечущие молнии, пытаюсь найти слова, но все не находятся…

– Драгомир, ни словом, ни делом я не предавала тебя! Веришь ли?

– Да что ты ее слушаешь? – снова подает голос Варна. – Вон любой тебе подтвердит, что она вчера с ним у речки…

Ох… Вчера у речки он на камнях сидел, пока я ракушки для украшения собирала. Всю ночь потратила, чтобы Драгомиру оберег сделать.

– Вы встречались на берегу, Дарина? – чуть опустив подбородок, спрашивает Драгомир.

Я качаю головой, но он все читает по моим глазам. Глубокая хмурая складка над прямым, немного заостренным носом становится еще глубже, а на высоких скулах начинают играть желваки, когда посол подает голос:

– А хороша девка-то, князь, – он поднимается с деревянного пола и тыльной стороной ладони вытирает кровь в углу рта. – Попробовав раз, уж и останавливаться не хочется.

Кажется, в избе становится жарче, когда Драгомир переводит взгляд на посла.

– Передай своему княжичу, что я отклоняю все его предложения. Почему – будешь объясняться сам, раз язык такой длинный.

Посол предпочитает не спорить с князем и уходит, а следом за ним, с ехидной улыбкой, победно вскинув голову, выходит и Варна. Сердце разбивается на мелкие осколки, когда любимый жених произносит:

– Ты знаешь, какое наказание грозит изменнице? – Драгомир не угрожает, но в каждом звуке его голоса – обвинение в предательстве.

Пальцы холодеют, а грудь будто стягивает кожаный жгут. Знаю: смерть. Если пожалеют – быстрая. Если же нет… Быть привязанной к бешеным коням…

– Но я не… Выслушай!

– Увести ее в темницу, пока я не разберусь…

Просыпаюсь от дикой головной боли и покалывания в затекших руках и ногах.

Какой идиотский сон. Все из-за этой дурацкой кровати в старом деревенском доме бабушки, куда я сбежала от своей боли, обиды и отчаяния.

Отличный праздник, счастливая свадьба и увлекательное романтическое путешествие. Только не у меня.

Как сейчас в ушах звенит голос несостоявшейся свекрови:

– Неужели, милочка, ты думала, что он женится на такой шалаве как ты? – цокая своими шпильками по мраморному полу зала ЗАГСа, фыркает она. – Ну посмотри на себя.

– Жанна Филипповна, где Владик? – растерянно спрашиваю я, поглядывая на часы и сжимая в руках маленький свадебный букетик.

– Как где? – она смотрит на свои золотые наручные часики и отвечает: – Уже в самолете в Ниццу. В свадебном путешествии с Оленькой, очень умненькой и воспитанной дочкой моего партнера.

– Как?… в свадебном…

Я настолько растеряна и потеряна, что не знаю, какому факту больше удивляться. Тому, что мой жених, с которым я должна была расписаться вот-вот, женился на другой, или тому, что он уже улетел с молодой женой, а мне ничего не сказал.

– Ну Дарина, ну пораскинь немного своими куриными мозгами. Чем ты могла его удержать? Ведь только одним же местом, верно? И мне ничего не стоило сделать доказательства того, как ты этим же местом удовлетворяла другого.

Вот тут был удар ниже пояса. У меня никогда и ничего ни с кем не было. Я чиста и невинна. Только теперь не в глазах своего жениха. Бывшего.

– Короче, милочка, – деловито говорит она, достает из своей брендовой сумочки пачку крупных купюр и протягивает мне. – Очень советую тебе сделать так, чтоб Владик тебя больше не видел. Никогда. Иначе… Ох… Давай без этих банальных угроз. В общем, тебе не понравится.

Она кладет деньги на мой белый нежный букет и приторно улыбается. А у меня внутри закипает злость. Такая ярость, что, кажется, цветы в руках сейчас загорятся. Я хватаю пачку и швыряю ей в лицо, глядя, как купюры разлетаются в воздухе и медленно оседают на пол.

– Да идите вы, Жанна Филипповна!

Букет тоже летит куда-то в стену, я ловлю на себе жалостливые взгляды, а внутри как будто ежа посадили. Паспорт с собой. Кошелек с собой. В этом гребаном городе мне делать больше нечего.

Беру такси и, несмотря на цену, бьющую по карману, называю адрес старого домика в пригороде, куда я давно хотела доехать, но все никак не получалось. Время пришло.

Вот так я и оказалась здесь…

Медленно поднимаюсь и разлепляю глаза, пытаясь понять, почему же мне так плохо. Только вот понимания-то как раз и не наступает. Я теряюсь, скользя взглядом по обстановке, которую я не узнаю от слова совсем.

Точно не бабушкин домик.

Земляной пол, толстые, плохо отесанные бревна с плесенью и паутиной. Где-то под самой крышей пара узких щелей-окон, сквозь которые виднеется темнота ночи.