– Ты вспомнила наш разговор у моря? – Иришка с интересом посмотрела на сестру.

– Как можно его забыть? – хмыкнула та. – Во-первых, в тот раз я впервые услышала о говорящих камнях, во-вторых, ты постоянно возвращаешься к этой теме.

– Неужели и в этот раз ты не слышишь их тихое перешептывание?

– Уволь. – Полина подхватила с песка камень и швырнула его в воду. Тот проскакал по водной глади четыре раза и ушел на дно.

– Чудес не видит тот, кто в них не верит. – Иришка накрыла ладонью камень, а когда раскрыла ее, там ничего не было.

– Этот старый фокус я знаю не хуже тебя.

Полина подобрала очередной камень и попыталась вслед за сестрой повторить трюк, но у нее ничего не вышло. Словно нарочно, камень раньше времени выпал из рук. Иришка весело улыбнулась, а Полина разозлилась на себя за проявленную неуклюжесть.

– Чудес на свете не бывает, это ловкость рук или, как в твоем случае, разума.

– Еще Александр Грин говорил, что чудеса следует творить самим.

– На то он и писатель, чтобы рассуждать о высоком. – Полина не любила оставлять последнее слово за сестрой.

– Хочешь верь, хочешь нет, а камни говорят с нами. Многочисленные пословицы и поговорки яркий тому пример: «Братская любовь пуще каменных стен».

– Угу, – отозвалась Полина и тут же вернула сестре подачу. – Братья так разошлись, что камня на камне не оставили.

– Ну, хорошо! – Иришка поддержала затею посоревноваться. – Сердце не камень.

– Каменное сердце.

– Под лежачий камень и вода не течет.

Некоторое время Полина молчала. Ей трудно было соперничать с сестрой, но сдаваться она не хотела. Наконец, она вспомнила пословицу, которую любила их властная бабушка.

– Под ветром гнется камыш, а не камень.

– И камень зазеленеет, если к нему с душой подойти. – Иришка не заставила себя ждать.

– Злое слово камнем на сердце падает.

– Ласковым словом и камень растопишь.

– Как бы высоко ни летел орел, всё равно на камень сядет.

Иришка медлила с ответом, и Полина наслаждалась ступором, в который ввела сестру.

– Люди чаще помнят и видят плохое, а потому пословиц и поговорок о негативных свойствах камней больше, – заметила она.

– Если камень осветить, он не хуже солнца сияет, – наконец, тихо сказала Иришка.

– Я такой пословицы не знаю. – Полина свела брови.

– Я вспомнила луну, и сама ее придумала, – пояснила сестра.

– Не было у нас такого уговора. Так что я выиграла, – уверенно заявила Полина.

– И в камнях смысл есть, они просто так на дороге не лежат. – Иришке нравилось придумывать что-то новое. – Но ты права, о выдумках уговора не было. Ты победила.

– Хоть ты и умничала, говоря о камнях, я так и не поняла, почему они говорящие? Это не они говорят, а люди за них все воображают.

– Так, да не так, – отозвалась сестра. – Ответь, как появляются поговорки?

– Их умники вроде тебя придумывают, – усмехнулась Полина.

– За умницу благодарю. – Иришка нашла очередной камень и, наконец, завершила картину: горы, озеро и дерево. – Ты в чем-то права. Их действительно люди придумывают, но люди не простые, а наблюдательные. А вывод они делают тогда, когда свойство камня из раза в раз повторяется.

– Хорошо. – Полина осмотрелась по сторонам и вскоре подняла самый обычный серый камень. – Что он тебе говорит?

– У тебя на ладони ему тепло и уютно.

– А я утверждаю, он говорит, что хочет вернуться на прежнее место. Кто из нас прав? – Девушка ликовала, ей казалось, она поймала сестру в хитрую ловушку.

– Обе, – ничуть не смутилась Иришка.

– Объясни.

– Сколько людей, столько и мнений. Если ты взяла в руки камень и почувствовала именно это, значит, это его послание.

– В чем тогда смысл, если каждый, взяв в руки камень, будет думать о своем?

– Неужели ты хочешь, чтобы все люди на Земле об одном и том же думали? – невольно улыбнулась Иришка.

Полина притихла и надолго замолчала, потом отмахнулась от сестры.

– Пойдем домой, ветер поднялся.

– Да, с запада на нас надвигается серая рать. – Иришка поспешно сложила плед.

Взявшись за руки, девушка побежали к дому. Неожиданно Полина споткнулась о торчащий из земли булыжник и упала. Иришка помогла ей подняться.

– Что же мне твой противный камень хотел этим сказать?! – зло выпалила Полина, потирая ушибленное место.

– Что нужно быть внимательной, – наставительно произнесла Иришка.

Ужин с призраком

У Шувалова Анатолия Афанасьевич по весне умерла жена Мария. Анатолий был мужиком порядочным, семейным, быт вел аккуратно, характер имел стойкий, выносливый. Внешность у него была самая заурядная: отправь его в толпу, и он быстро сольется и исчезнет в общей массе. Седые волосы раздвинула проплешина, морщины избороздили лицо, кожа провисла во всех положенных местах: под глазами, по линии подбородка, на щеках, – в общем, в семьдесят один год он выглядел соответственно возрасту. Однако, было и то, что выделяло Анатолия Афанасьевича среди прочих мужчин – то был тонкий, слегка гнусавый голос. Носил он штаны, вроде шаровар, а сверху надевал рубахи разных цветов: если праздник – красную или белую, если будни – серую, синюю или коричневую. Иногда, когда было прохладно и дул свежий ветер, накидывал вязанную или меховую безрукавку. На ногах часто сидели валенки, но в особо жаркие дни он надевал шлепанцы или сандалии.

О смерти жены Анатолий сокрушался долго: привычку в поле не выкинешь, она, как хвост, всю жизнь за человеком тянется. А привычка к жене у мужика была крепкая, прожили вместе почти пятьдесят годков, и в горе, и в радости, как Богом и отцами завещано. Но былого, увы, не вернешь. Погоревал мужик, да делать нечего – жизнь свои правила диктует. Начал Анатолий в семьдесят годков все по новой. С утра печку истопит, сядет у окошка, глядит в сад и вздыхает:

– Ох, Маря, Маря, тоска без тебя смертная: не кормишь ты меня, не поишь, в магазин за мукой не гоняешь, хлеба не печешь, нотаций не читаешь. Что одному делать – ума не приложу. Дети наши разъехались, когда свидимся – только Богу ведомо.

Чтобы не помереть от скуки, начал Анатолий дела себе выдумывать: то печку поправит, то крыльцо починит, то голландку побелит, то старую конюшню в порядок приведет. Чтобы лишние мысли в голову не лезли, нагружал себя под завязку.

Но день клонился к закату, и дела приходилось заканчивать. Наступали сумерки – самое противное и тоскливое время. Его Анатолий Афанасьевич, ох, как не любил! Придумал он тогда себе занятие – костер на закате жечь. Смотришь на огонь – душа радуется. Вроде жил не зря. Сидел старик на улице до тех пор, пока старые кости от холода не коченели и нос от соплей не закладывало. Тогда Анатолий заливал пылающие угли и нехотя плелся к дому.

Как-то раз заметил он одну странность: принес он воду из колодца, напился, ковшик вверх дном положил и из избы вышел, а когда вернулся, посудина на полу валялась. Кот Матвей уронил? С другой стороны, животина отродясь на лавку не прыгала. Не беда! Ковш сполоснуть можно.

С той поры начались в доме ненормальности: то вещь какая на пол упадет, то дверь звучно скрипнет, то разговор в доме слышится. Сделалось старику не по себе. Человек он был верующий, потому свечку у иконки зажег, молитву прочитал, но звуки, душу и сердце тревожащие, не пропали, а стали явственней. К тому же появилось ощущение незримого присутствия.

Забеспокоился Анатолий Афанасьевич: дело-то нечистое, мистикой попахивает. Побежал старик к батюшке Егору Михайловичу, а того дома нет – на службу в соседнее село уехал. Вернулся Анатолий домой, сел на завалинку, задумался.

Видит кот Матвей ни с того, ни с сего юзом в подворье пошел, зашипел, спину выгнул, да в одну точку уставился, словно стоит там кто-то. Спустя десять секунд успокоился, подошел к крыльцу, развалился у двери – гладьте меня.

– Иди, молока тебе плесну, – поманил его Анатолий.

Кот ни с места, знай себе по крыльцу катается и мурчит, словно гладит его кто. Анатолий хорошо знал, что кот так только к жене ластился.